Через двадцать минут вся оперативная служба комитета государственной безопасности и МВД была брошена на поиски секретных материалов. Еще через пять минут к вокзалу подлетела «Волга» начальника Главка (смогли ведь прислать, с горечью подумал Алмазов).

Опустошенный и подавленный, Вадим, как робот, автоматически выполняющий команды, сел в машину к приехавшему начальнику спецчасти Главка Мордвинову. Томский остался на вокзале ждать сотрудников милиции. Поехали. Мордвинов что-то говорил, но Вадим только с удивлением смотрел на его двигающийся рот, не различая ни слов, ни смысла. Тот внимательно посмотрел ему в глаза и, махнув рукой, замолчал. Говорить было бесполезно.

Вадим оказался в кабинете начальника Главка. Кто-то входил, кто-то выходил, непрерывно звонили на разные голоса телефоны, пронзительно пищал селектор, нудно гудел вентилятор. Все эти звуки доносились до него как бы издалека, едва задевая сознание.

К Вадиму склонилась женщина в белом халате, взяла кисть безвольной, как плеть, руки, посчитала пульс, провела перед его глазами ладонью.

— Ступорозное состояние, — сказала она, ни к кому не обращаясь.

— О ком это она… — вяло подумал Вадим, — что такое ступорозное…

Он смотрел в переносицу Гордеева, начальника Главка, который изредка бросал на него злые взгляды, совсем Вадима не задевавшие. Гордеев отрывисто кричал в трубку телефона с гербом на диске:

— Да… потеряли… Александр Александрович, кто же мог предвидеть такое… головотяпство… Есть… Жду.

И вновь женщина в белом, с приятно пахнущими руками. Она мягко взяла двумя пальцами подбородок Вадима и, ободряюще улыбнувшись, положила ему в рот таблетку, протянула стакан пузырящейся минеральной воды.

…Шансы найти пакет, который можно было спрятать или запросто уничтожить, были почти нулевые. Но все, что зависело от людей, занимающихся розыском, делалось оперативно, энергично, и весьма вероятная бесполезность прилагаемых усилий никем не принималась в расчет. Главным центром работы, разумеется, была площадь у трех вокзалов и станция метро. Все вокруг было перекрыто невидимой сетью наблюдения. Ни у кого не вызывало сомнения, что человек, завладевший пакетом с грифом «совершенно секретно», если он, конечно, обычный гражданин, а не изощренный авантюрист, постарается как можно скорее от него избавиться. И если он этого до сих пор не сделал, то теперь ему уже не удастся этого сделать. Правда, нельзя не учитывать, что двадцать минут — время, достаточное для того, чтобы уехать, скажем, на метро, подальше от вокзала, но и там, везде, во всех районах огромного города были приняты соответствующие экстремальной задаче меры.

Капитан милиции Скворцов обратил внимание на беспокойного парня в очереди на такси у Ленинградского вокзала, который встревоженно крутил головой во все стороны, вытягивал шею, вглядываясь в глубь вокзала, а когда очередь продвигалась, судорожно хватал два чемодана и, не выпрямляясь, шаркая ими по земле, двигал вперед, а потом опять начинал беспокойно вертеть головой во все стороны.

— Молодой человек, капитан Скворцов, — представился милиционер, — что вы так нервничаете?

— Да Шурка повела Саньку в туалет, — продолжал озабоченно оглядываться парень, — пятнадцать минут прошло, скоро очередь подойдет, а их нет. А что?

Он открыто посмотрел в глаза Скворцова, и тот понял, что парень не имеет никакого отношения ко всей этой истории. В этот момент с противоположной вокзалу стороны подошла запыхавшаяся миловидная женщина с трехлетним белобрысым мальчуганом на руках. Малыш сосредоточенно лизал мороженое.

— Ой, Ленечка, — затараторила она, оправдываясь, — зашли туда, а потом Санек попросил мороженое. Я уже боялась тебя потерять.

Скворцов, извинился и пошел в конец очереди, не дослушав, чем закончился этот локальный городской эпизод.

Оперативник КГБ, старший лейтенант Ковалев, завершал обход зала ожидания Казанского вокзала, когда увидел сидящего на скамье мужчину лет пятидесяти. Он сидел, положив правую руку на желтый потертый чемодан, а другой рукой прижимал к телу полиэтиленовый пакет с эмблемой фирмы ДПТ. Ковалев сел слева от мужчины и небрежно спросил:

— Из Ленинграда, земляк?

— Из Ленинграда, — обрадовано откликнулся тот, — только я сам из Казани. Побывал у своих в отпуске, теперь возвращаюсь домой. Слушай, друг, у тебя нет пятнадцатикопеечных монет? Вот так надо домой позвонить, а у меня всего две, еще парочку бы штук.

— Пожалуйста, — Ковалев нашел две монеты и протянул их соседу.

— Вот выручил, не посидишь с моим багажом? Я быстро!

— Давай, только не долго.

— Сей момент, — уже на ходу крикнул мужчина.

Убедившись, что на него никто не смотрит, оперативник заглянул в полиэтиленовый мешок. Там лежали два журнала «Сельская молодежь», полотенце и пластмассовая мыльница. Взяв чемодан и мешочек, он подошел к мужчине у кабины междугородных телефонов.

— Извини, брат, не могу больше ждать. Идти мне надо.

Мужчина, понимающе кивнув головой, взял свои вещи.

Милиционеры, сержанты Алтухов и Коваленко, проходя мимо отдаленного пакгауза Ленинградского вокзала, услышали скрежет ржавых петель и лязг железа. Они завернули за угол и едва не столкнулись с двумя женщинами, отскочившими от большого железного ящика. Женщины оцепенело смотрели на невесть откуда взявшихся милиционеров. Старшая, с седыми взлохмаченными волосами и с густо накрашенными глазами, испуганно ойкнула:

— Ох, напугали! — но тут же взяла себя в руки: — Не дрейфь, Томка, это милиция.

Та, что помоложе, никак не могла совладать со своими руками, которые так тряслись, что она засунула их за поясок своих джинсов, чтобы унять дрожь.

— А что здесь делают милые дамы, — сиронизировал Коваленко, — вдали от людей, в таком глухом месте?

— Нескромный вопрос, — хохотнула старшая.

Коваленко медленно обошел вокруг женщин, поднял крышку ящика, раздался знакомый противный скрежет. Молодая прикурила сигарету, горевшая спичка плясала у нее в руках.

— Это чье? — строго спросил Коваленко, кивнув на лежащие в ящике туго набитые дорожные сумки.

— Нам дело не шей, начальничек, — скривила рот старшая, — мы сюда зашли по своим делам, сумок не видели.

Молодая испуганно смотрела на него.

Коваленко аккуратно опустил крышку, посмотрел на ее поверхность, удовлетворенно улыбнулся и сказал: «Николай, ты останься около ящика, с тобой будет…, как тебя зовут?» — Спросил он девушку.

— Тамара.

— А ее?

— Зоя.

— С тобой будет Тамара, ты не против, надеюсь. Ну, а мы с Зоей прогуляемся до вокзала.

— За что арестовываешь, сержант? — зло сверкнула глазами Зоя.

— Ты же прекрасно знаешь, что это не арест, — спокойно объяснил Коваленко, — придем в пикет, разберемся, потом снимут пальчики с сумок, с крышки ящика, найдут хозяев сумок, и если они вас не видели и пальчиков ваших нет, то через пару часов пойдете по своим делам.

В пикете уже сидела заплаканная женщина, утратившая всякую надежду найти свои вещи. Увидев Зою и милиционера, она сразу признала в ней одну из двух гражданок, которые крутились около нее на вокзале. Второй была молодая симпатичная девушка. Узнав, что найдены сумки, женщина несказанно обрадовалась. Коваленко сообщил ей, что надо провести опознание вещей и девушки.

Поиски пакета пока были безуспешными. Оперативному дежурному поступало много информации о задержании бродяг, вокзальных воров, о находке забытых и пропавших вещей, но к главному делу это не имело никакого отношения. Прошло сорок минут с момента, как поступило сообщение о пропаже документов. Все тревожней становилось у пультов в дежурных комнатах, все озабоченнее выглядели лица многое повидавших сотрудников, нервное ожидание достигло своего апогея.

У дежурного по городу зазвонил телефон. Женский голос ответил:

— Милиция.

Мужской голос попросил:

— Мне дежурного по городу.

— Что случилось?

— Важное сообщение.

— Соединяю с дежурным.