Тони обнял ее за плечи.

— Хорошо, Сара. Увидимся завтра утром, — сказал он и ушел, осторожно закрыв за собой дверь.

Смит говорил:

— Теперь так. Мне удалось снять квартиру на верхнем этаже дома на другой стороне той улицы, где остановилась эта женщина Тальбот. Пришлось заплатить за год вперед, но мы там.

— Прямо напротив?

— Почти. На две двери дальше. Для наших целей вполне сойдет. Привратник предупрежден, что вы въедете сегодня вечером. Ваше имя Джеймс Макензи. В девять вам доставят все необходимое.

— Насколько я понимаю, мы собираемся немного послушать?

— Точно. Это направленный микрофон, который может без проблем принять каждое слово, произнесенное в том доме. Он принимает и ультразвуковые колебания, так что и телефонные разговоры тоже будут прослушиваться. Я хочу точно знать, что там происходит.

— Хорошо, я об этом позабочусь.

— Там будет еще направленный микрофон на базе лазера для вашей машины. Я хочу охватить все возможности.

— Прекрасно, — успокоил его Джагоу. — Я обо всем позабочусь. Гарантирую.

Он положил трубку и пошел на кухню, насвистывая. Он понял вдруг, что ему очень интересно.

На следующее утро в крематории Гринхилла присутствовали только Сара, Вильерс, Фергюсон и, естественно, священник. Всем было так тяжко, как только может быть. Приглушенно звучал хор в записи, священник говорил с пасторским хныканьем в голосе, напоминая шутку комедианта из мюзик-холла.

— Я есть воскресенье и жизнь, сказал Господь: он, кто верит в меня, хотя он умер, однако будет жить.

Сара с трудом подавила сумасшедший позыв рассмеяться. Почему не она, кто верит в меня? Почему все только он?

Музыка затихла, гроб уплыл из поля зрения на ленте конвейера в темноту, к печи внизу. Священник пожал Саре руку. Она видела, что он говорит ей что-то, но не слышала ни слова. Потом они оказались на улице.

— Я должен идти, — сказал Фергюсон. — Тони, ты отвезешь миссис Тальбот домой?

— Конечно, сэр.

Фергюсон пожал ей руку.

— Возможно, мы больше не увидимся. Полагаю, вы возвращаетесь в Нью-Йорк?

— Нет, бригадир. Не думаю, — ответила Сара.

— О, Боже. Я надеюсь, вы не собираетесь стать неудобной, миссис Тальбот, — сказал он.

— Большинство американских граждан, когда у них возникают проблемы в Лондоне, обращаются в наше посольство, — сказала она, — но не я, бригадир. Видите ли, мой отец был старым другом президента. Так что я, в случае чего, могу просто позвонить в Белый дом. Вы хотите, чтобы я это сделала, бригадир?

Фергюсон разозлился, но заставил себя улыбнуться.

— На самом деле, я думаю, что в этом не возникнет необходимости, миссис Тальбот.

Она пошла к машине. Спустя мгновенье к ней присоединился Вильерс.

— Неужели ты это сделаешь, Сара? — спросил он, когда машина тронулась. — Неужели ты, действительно, готова вовлечь в это президента?

— Тони, я готова пожать руку самому дьяволу, если это поможет. — Она вынула свой серебряный портсигар и достала из него сигарету. — Но этого может не потребоваться, если ты будешь благоразумен. Теперь расскажи мне о Шоне Игане.

Лондонский филиал кампании обеспечил Сару машиной, черным седаном фирмы «Мерседес». Водителем оказался типичный кокни средних лет по имени Джордж. Он вел машину, с поразительным мастерством маневрируя в плотном дневном транспортном потоке от Вестминстера по набережной Виктории.

— Вижу, вы большой мастер обходить пробки, Джордж.

— Приходится, миссис Тальбот. Иначе, в наши дни измучаешься, пока доберешься до места. Но мне проще, я двадцать шесть лет был таксистом.

— Тогда вы должны знать город.

— Без этого нельзя. В Лондоне вы не можете стать таксистом, пока не сдадите «Знание».

— Знание? Что это значит?

— Знание городских задворок, вот что это значит, миссис Тальбот. Так куда вы хотите поехать в первую очередь? В Тауэр?

— Нет, — ответила Сара. — В место, которое называется Ваппинг. Вы знаете, где это?

— Уморили. Как же мне не знать-то? Это ж мой околоток. Я родился на Кейбл-стрит. Боже, да я могу порассказать вам массу историй. Надо сказать, что теперь-то я живу в Камдене, и это совсем не то.

— Значит, вы кокни?

— А то кто же? Натуральный ист-эндовец. А что, конкретно, вам там нужно, миссис Тальбот?

Сара вынула из сумочки конверт, который ей нехотя дал Вильерс, и достала то, что в нем было: фотографию Игана в военной форме, где видны только голова и плечи, с лицом, на котором невозможно ничего прочесть, и пару листков бумаги с необходимой информацией. Кроме того, Вильерс рассказал ей о нем, и кое-что в его рассказе Сару шокировало. Столько жестокости в таком еще молодом человеке. Ей было трудно это понять.

— Я хочу попасть на Джордан-лейн, — сказала Сара. — Вы знаете, где это?

Он в удивлении на нее покосился.

— Джордан-лейн? Это недалеко от старых лондонских доков. Рядом с причалом Хэнгмена. Вам там не место.

— Почему?

— Там все еще немного пошаливают. — Это был для нее первый пример тенденции недооценивать, свойственной кокни. — Я имею в виду, что там еще немного похоже на старое время.

— В каком смысле?

— Лондонский Пул и Темза были когда-то самым большим портом в мире, но потом начались неприятности. Союзы заняли неправильную позицию, и всем стал милее Амстердам. Год-два назад вы могли пройти Ваппинг из конца в конец и ничего не увидеть, кроме ржавых кранов, пустых доков да заколоченных складов.

— А теперь?

— Кипит жизнь. Новый вид жилой застройки, на базе складских зданий. Понимаете, для города это очень удобно, потому что все эти показушные молодые пацаны, брокеры и банкиры, имеющие по сотне тысяч в год и разъезжающие в «поршах», перебираются в тот район и вытесняют оттуда местных.

— Но к причалу Хэнгмена это не относится.

— Нет. — Его тон стал уклончивым. — Там почти совсем как прежде.

Сара снова посмотрела в свои бумажки и спросила:

— Вы знаете человека по имени Джек Шелли?

Машина вильнула в сторону, но он тут же выровнял ее.

— В Ваппинге Джека Шелли знают все, миссис Тальбот. Зачем вам о нем что-то знать?

— Насколько я понимаю, что он был известным гангстером.

— Раньше, но не теперь. Теперь он законопослушный человек. Ему принадлежит и сам причал Хэнгмена, и вся прибрежная территория, а то, что ему не принадлежит, он контролирует.

— И людей это устраивает?

— Местных, вполне. Он не ведет строительства, не выбрасывает людей на улицу. Хочу напомнить, что он теперь владеет миллионами. Электроника, компьютеры, пара казино.

— Фактически, уважаемый бизнесмен?

— Ну, не так, как в былые дни. — Джордж хихикнул. — Он был настоящим злодеем. Грабил витрины магазинов, вооруженные ограбления. Потом ограбление хранилища в Дарли. Миллион в золотых слитках, а в то время это были огромные деньги.

— И он никогда не сидел в тюрьме?

— Шесть месяцев, когда еще был мальчишкой. Вот и все, за всю его жизнь. Он был легендой Ист-Энда. Братьев Крей и Ричардсонов боялись все, кроме Джека Шелли. Если вы были в беде, вы могли обратиться к Джеку. Если вам был нужен фунт, он мог дать пони.

— Пони?

— Простите, миссис Тальбот. Это кокни опять прет из меня. По-вашему, двадцать пять фунтов.

— Как послушаешь, так второй Робин Гуд.

— Да, что было, то было, но то дела давно минувших дней. Когда заперли народ вроде Креев и Ричардсонов, а ключи выбросили подальше, Джек сменил свой стиль. Думаю, он понял, что человек с головой может зарабатывать не меньшие деньги и в легальном бизнесе.

Они в этот момент съехали с моста Тауэр и двигались по Сент-Катерина-уэй к Хай-стрит в Ваппинге. Сара опять сверилась со своими бумажками.

— Так, Джордан-лейн. Мне нужна пивная под названием «Барочник».

Джордж свернул на обочину и остановил машину. Он обернулся к Саре.