— Т-ты… мразь… — прохрипел он. — Ты…

Кицунэ, покачиваясь на дрожащих ногах, поднялась. Рана на ее плече зарастала. Вывернутые кости вставали на место — мышцы возвращали их в естественное положение. Боли оборотница не чувствовала, но, к ее ужасу, тяжкое онемение начало захватывать ее тело. При всплеске адреналина она потеряла над собой контроль и использовала слишком много ресурсов тела, забыв о том, что все ее запасы биомассы отравлены.

Бежать! Бежать!!!

Оборотница одним прыжком взлетела на крышу здания и ринулась прочь от базы сил закона. От стражей, ставших сообщниками бандитов.

— Догнать ее! — проорал в рацию капитан сил закона, выскочивший во внутренний двор на шум и грохот краткого побоища. — Не дать уйти! Любой ценой!

Завывание сирен раскатились по городу.

— Генетически измененная куноичи, не ниже третьего уровня по общей классификации! — неслись сообщения по радиоволнам, приправленные целым ворохом особых примет злостной преступницы. — Не нападать в одиночку! При контакте немедленно вызывайте подкрепление! Особо опасна!

Все силы города были подняты по тревоге. Отряды самураев хватали оружие из арсеналов и, образуя поисковые группы, начали прочесывать улицы.

Кицунэ не видела всей этой суматохи. Наркотики снова гуляли по ее крови, и мозг, едва очистившийся от прошлой порции яда, новый удар выдержал гораздо хуже. При очередной попытке прыжка девчонка сорвалась с крыши и, крепко ударившись при падении, уже не смогла подняться. Теряя ощущение реальности, оборотница заползла в какой-то заброшенный переулок и, словно это могло ее спасти, забилась под гору лежавших там старых картонных коробок. Ее мутило, тело почти полностью онемело, головокружение и тяжелая дурнота путали мысли. Словно маленький ребенок, которого преследуют злые и страшные люди, девочка спряталась в самое темное место и затихла. Действительно надеялась, что ее не найдут? Нет, просто ей было очень страшно, а силы к сопротивлению полностью иссякли. Она смогла только слабо и жалобно захныкать, когда чьи-то руки грубо схватили ее за ногу и выволокли из укрытия.

— Гляди-ка! — прозвучал чей-то донельзя довольный голос. — Что я тебе говорил? Мои сенсорные способности не обманешь!

— Вот это везение!

Кицунэ подняли и поставили на колени. Кто-то нанес ей удар в лицо, и голова оборотницы нелепо мотнулась.

Вот и все. Ее нашли, и спасения нет. Они победили. Монстры победили…

Свеча медленно догорала в фарфоровой чашке. Танако смотрела на огонь и не думала ни о чем. Она уже знала, что муж не вернется. Соседи рассказали о том, что видели его тело со следами побоев и пыток, висящее в петле над воротами дома судьи. Муж не вернется, так же как не вернулись сыновья. Танако жгла свечу, потому что не хотела верить в то, что дом, совсем недавно полный жизни, опустел навсегда. Все ложь. Соседи лгут. Муж и дети вернутся, а чтобы они нашли дорогу домой, в окнах должен гореть свет.

Забывая о еде и питье, пожилая женщина жгла свечу.

Муж был маленьким человеком. Чинил в домах электропроводку или водопровод, за что получал достаточно денег для содержания семьи. Сыновья ходили в институт, а по выходным охотились в горных долинах, принося домой добытых зверей, шкуры и мясо которых мать продавала на рынке. Дочь училась в школе, радуя родных своим старанием и высокими оценками, получаемыми на контрольных тестах.

Когда рухнула империя, муж только гневно высказался в адрес правительства страны, оказавшегося неспособным удержать завоеванное. Он не верил, что отзвуки далекой беды докатятся до Агемацу.

Когда начали бесчинствовать наследники погибшего в военном походе городского главы, когда начались погромы и побоища при дележе власти, муж только злобно ругал негодяев. Когда были разворованы деньги из казны, когда встали заводы Агемацу и тысячи людей остались без работы, когда начали вспыхивать разрозненные бунты, большинство горожан, живущих торговлей, сельским хозяйством, малым производством или занятых в сфере обслуживания, держались в стороне от беспорядков.

Это была не их беда.

Была не их беда, когда в горах начали собираться разбойничьи банды. Это была беда городского управления. Была не их беда, когда лазутчики бандитов проникли в город и вырезали правящую семью. Это беда слабых правителей. Не стало бедой для простых людей даже то, что подкупленная стража открыла ворота города бандитским группировкам и те вошли в жилые районы. Это была беда богатеев и купцов, которых начали грабить разбойники и потерявшие места службы, брошенные на произвол судьбы, солдаты. Маленькие люди сидели в стороне, довольные уже от того, что беда не зацепила их.

Но в горящем доме, в каком бы дальнем углу ты ни сидел, нельзя верить в то, что огонь не дотянется до тебя.

Пришел момент, и общая беда большой страны стала личной бедой семьи Танако. Семьи больше нет, но соседи спокойны. Танако прекрасно понимала почему. Это была не их беда. Их не коснулось, не опалило, не обожгло. Кто-то сгорел, но остальные продолжают надеяться, что пожар в доме — не их забота. Они маленькие, бессильные люди, которым нечего противопоставить могучим самураям и страшным бандитам. Они будут сидеть по своим углам, и кто-то из них обязательно выживет. Но не все.

Пожилая женщина роняла слезы, и вместе с ней плакала одинокая свеча, свету которой никому уже не суждено было указать дорогу домой.

Вой сирен тревоги…

Что это? Городская стража, кланяющаяся бандитам, напугана и взбудоражена кем-то? Что происходит? Может быть… появился их враг?

Танако поднялась и, с трудом переставляя дрожащие ноги, начала сборы.

По улицам пробегали отряды самураев, но мало кто из жителей вышел из домов. Напуганные, дрожащие, маленькие люди привычно прятались и даже не интересовались, что творится. Пришли каратели от правительства? Пожар? Лавина? Чужая беда. Кому какое дело, пока не начало трясти собственный дом?

— Тварь убежала в этом направлении! — выкрикнул капитан самураев. — Обыскать все! Проверить все дома!

Тварь? Кого могут называть тварью люди, готовые горло перерезать кому угодно за горсть паршивых монет?

Кто же их напугал? Агент правительства? Шпион из соседней области? Или просто порядочный человек, не пожелавший умереть как овца под ножом мясника и попытавшийся сопротивляться?

Танако прислушивалась к происходящему вокруг и обратила особое внимание на двух людей в темной одежде, с черными тряпичными масками на лицах. Соглядатаи. Шпионы и доносчики. Сенсорные способности у них обычно повыше, чем у самураев.

Один соглядатай указал куда-то в сторону, второй кивнул, и оба, не обращая внимания на стоящую у дверей дома женщину, нырнули в переулок. Что-то углядели. Танако последовала за ними и затаилась в тени. Секунда, вторая, и женщина выглянула из-за угла, ища глазами шпионов. Они были здесь.

— Вот это везение! — воскликнул тот, что стоял спиной к Танако. — Пусть только попробуют не включить нас в оперативную группу, после того как мы притащим на базу этот кусок мяса!

Соглядатай замахнулся и ударил. Затем еще раз, вкладывая в удар свой восторг и наслаждение. Танако ясно видела, над кем эти двое измывались. Молодая девушка, залитая кровью, в разорванной одежде. Длинные темные волосы, руки, безвольно обвисшие вдоль тела и слабо вздрагивающие при ударах. Кровь. Много крови. Так же, наверное, выглядела Сачико, когда наделенные властью выродки мучили ее. Разве что волосы… волосы у Сачико были короче.

Прежде Танако наверняка бросилась бы на изуверов с кулаками и закатила бы скандал. Но так она поступила бы раньше. В прежней жизни. Теперь она уже была не та и сил бессмысленно скандалить с подонками у нее уже не осталось. Она не могла больше сказать палачам ни единого слова.

Женщина откинула полу плаща и, поднимая руки, крепко прижала к плечу приклад охотничьего арбалета. Плохо умеющая обращаться с оружием, Танако не знала даже, как правильно целиться. Она просто направила оружие в голову врага, и палец ее лег на спусковой крючок. Сухо щелкнула тетива.