Дорога, на которую выбралась беглянка, оказалась весьма оживленной. Трижды за прошедшие пару часов, мимо златохвостой проходили группы людей, и каждый раз она успевала спрятаться, опасаясь что люди могут оказаться злодеями, вроде тюремщиков с подземной базы хозяина. Вид оружия в руках угрюмых стражей, защищающих небогато одетых путников, наводил на маленького монстра вполне понятный страх. Ему приписывали много разных свойств, заслуженно и незаслуженно, но среди этих свойств, даже вымышленных, не было бессмертия. Всего один самурай при доле везения и целеустремленности вполне мог прикончить подозрительную личность в лохмотьях. А уж если они узнают, кто перед ними, то точно не упустят своего шанса и расправятся с чужачкой, причинившей неисчислимые беды их империи. Юная демоница прекрасно понимала, что находится в горах страны Камней, жители которой едва ли простят ей то, что она собирала людей на большую драку с захватчиками. И зачем только принимала свой привычный облик?

Проклиная себя за глупость, оборотница спешно спряталась среди скал и снова начала превращение. Жизненный ресурс таял.

— Придется идти в город, — вздохнув, бродяжка развела руками, чувствуя легкий голод. — Ну ничего. Так меня точно никто не узнает и можно будет попробовать раздобыть еды.

Шестнадцатилетняя девочка превратилась в высокую, стройную женщину. Золотые пряди демоница закопала в снегу и, как могла, пальцами расчесала длинные темные локоны, что теперь украшали ее голову. Глаза сменили цвет с синих на карие, лицо тоже слегка изменилось, потеряв родственное сходство с лицами камигами-но-отоме.

Чарующая красота дочерей богов исчезла, но зато теперь рванье, которое беглянка отобрала у тюремщиков, больше подходило ей по размеру.

— Так-то лучше, — сказала демоница, дополнительно замотав свое лицо куском тряпки и по возможности очистив лохмотья от замерзшей крови. — Я обычная бродяжка. И чего ко мне присматриваться? Ну совершенно незачем. Иду себе и иду, никому не мешаю…

Наивность ее представлений развеялась сразу же, как только она решила испытать свою маскировку и невозмутимо пройти мимо группы людей, вышедших по дороге ей навстречу. Солдаты, охранявшие группу крестьян, и их подопечные изумленно вытаращились на бредущую по дороге одинокую женщину. Глаза людей буквально вспыхнули огнем алчности. Сразу пять самураев бросились на бродяжку, желая вцепиться в нее, повалить на снег и скрутить. Беззащитная женщина в глуши — желанная добыча! Ну и что, что нищенка? Ее можно продать, ее можно заставить работать на себя. Даже если она уродлива и слаба, в общине найдется для нее какая-нибудь грязная работа.

Спасла демоницу только быстрота ног и то, что убегала она по-звериному, отталкиваясь от земли и руками и ногами, чем сразу выдала наличие у нее измененного генома. Самураи не боялись подобных ей, они и сами были генетически изменены, но перед ними была дочь воинов. Сразу же в головах стражей, замученных войной с бандитами, родились подозрения, что эта нищенка — приманка для неосторожных и дураков. Что если за скалами таятся ее сообщники?

Преследование было недолгим, самураи отстали и вернулись к остальным, а разозленная и обиженная оборотница решила пока больше на глаза людям не показываться. Бешеные они какие-то.

Девчонка прошла почти три десятка километров, прежде чем горы расступились перед ней и глазам демоницы открылась долина, вне всяких сомнений, рукотворная, с большим замерзшим озером и несколькими сотнями разномастных домишек. Придорожный городок, в котором путники могут отдохнуть, не опасаясь нападений бандитов. И запасы пополнить.

— Здесь-то, может быть, никто на меня бросаться не будет? — проворчала демоница и, спустившись по склону горы, приблизилась к домам.

Араки Джеро, бывший переселенец, соблазнившийся сказками о сладкой жизни в южных странах и оставивший родной дом шесть лет назад, был рад, вернувшись, найти его в достаточно хорошем состоянии и никем не заселенным.

— Вы не представляете, как я рад снова вас видеть! — со слезами на глазах Джеро обнимался со старыми знакомыми и проклинал «радости» жизни на чужой земле.

Переполненные ненавистью к захватчикам, южные страны наградили своих новых хозяев всеми кошмарами, которые только можно вообразить. Сожженными домами, отравленной землей, зарезанной или угнанной скотиной. Невиданными болезнями, мучительно-жарким климатом. А выше всего этого — страхом быть убитым ночью прокравшимися в дом головорезами, в которых превратились даже простые крестьяне юга. Днем сосед-южанин мог приветливо улыбаться и вести торг, а ночью недрогнувшей рукой вскрыть спящему соседу-северянину горло. Месть за геноцид, за избиения и рабство, которые принесла в их земли победоносная армия Северной Империи.

Но империи больше нет. Лишившись последней надежды в виде грозных стражей-самураев, переселенцы бросали все нажитое и, как могли, добирались до родных гор. Джеро был не один такой. Больше половины жителей этого небольшого городка на северо-востоке горной страны вернулись сюда неделю или две назад. Нет, не напрасно демонице показался оживленным этот закованный во льды и весьма опасный тракт. Страна Камней, потерпев ужасное поражение, кипела, делила власть и рвала собственность на части. Гонимые безысходностью, ежеминутно подвергаясь угрозам быть ограбленными или захваченными в рабство собственными соплеменниками, простые люди и даже самураи шли в родные общины, собирались в тесные родственные группы и ощетинивались оружием, чтобы уберечь свое добро и жизни.

Чужих в таких группах не особо приветствовали, но Джеро и его сын, вернувшийся из южных стран вместе с отцом, были своими. Желающих помочь обустроиться нашлось немало.

— Поднатужься! — уперев длинные оглобли от телег в крышу покосившегося домика, два десятка крестьян дружно ухнули и попытались приподнять кровлю, надеясь починить стену, как вдруг та сама пришла в движение, но не обрушилась, как того испугались крестьяне, а встала ровнее. Трещины сами собой заросли, кладка выровнялась и поднялась, надежно подставляясь под крышу. Дом выправился со скрипом и скрежетом, словно здоровенный зверь улегся поудобнее и снова неподвижно замер, погружаясь в сладкую дремоту.

Крестьяне отшатнулись, но глянули в сторону и, увидев женщину с тряпичными обмотками на ногах и в рваном пальто, сразу поняли в чем дело. Эта нищенка… мастер элемента земли?

— Ваша работа, уважаемая госпожа? — крестьяне поклонились оборванке.

— Надеюсь, вы не будете на меня в обиде за вмешательство? — спросила незнакомка, убирая ладони от восстановленной стены дома. — Я увидела как вы работаете, и решила не оставаться в стороне. Если пожелаете, я могу вернуть все обратно…

— Нет-нет, не надо! — Джеро засмеялся, полюбовался домом и поклонился оборванке. — Лучше нового стал! Вот только заплатить вам за работу мне нечем, уважаемая госпожа, — старик лукавил, не желая показывать имеющиеся у него золото и серебро, из опасения что эта куноичи может оказаться разведчицей бандитов, засланной в деревню разузнать об охране и имеющихся в домах крестьян ценностях.

— Мне не нужны деньги, — оборванка в отрицающем жесте помахала ладонью. — Просто хотела помочь, ведь это мне почти ничего не стоило. Я иду домой и скоро встречусь с родственниками, которые позаботятся обо мне. Но вот если бы у вас нашлась маленькая чашечка риса или хоть одна пшеничная лепешка…

Крестьяне переглянулись.

— Ну, я думаю, за такую помощь не грех будет мне поделиться с вами, госпожа, своим скудным обедом, — сказал Джеро. — Только не судите строго — мы люди бедные, и наша пища может вам показаться чересчур грубой.

— Не беспокойтесь, — демоница улыбнулась, хоть ее лицо и было скрыто тряпкой. — У меня крепкий желудок. Не настолько крепкий, правда, чтобы переваривать камни…

Крестьяне одобрительно зашумели, оценив шутку и душами чувствуя доброжелательную робость, мягкость и теплоту в голосе незнакомки.