— Это новый единый император? И вы, господин, согласны убить его?

— Даже если я прав насчет ее способностей, беда героев в том, что они не вечны. После гибели героя социум, которым он управлял, рушится под тяжестью неизменной человеческой природы. Сто лет? Две сотни? Это неважно. Крах Единой Империи был неизбежен, и повтор опыта не принесет ничего полезного человечеству. Управлять природой людей, достичь баланса сил и направить зверя на нужную тропу — вот что мы должны сделать. Герои, которые увидят лишь жертвы создаваемого нами прогрессивного хаоса, крайне вредны и опасны для нас. Дайме Камней просил меня доставить эту девчонку в его дворец живой, но я не буду рисковать. Утром он получит ее труп. Но сначала у меня с юной богиней будет краткая беседа о судьбах этого мира.

Маленькая боевая биоформа спаслась и даже нашла себе новых друзей.

— Ты оказалась не так беспомощна, как я ожидал. — Нова усмехнулся и начал подниматься на ноги. — Видимо, не зря тебя назвали боевой биоформой. А теперь беги как можно быстрее и уводи тех, кто пошел за тобой. Я не нужен тебе, у нас разные дороги, и я… я пойду своей.

Силовые печати на броне полностью заряжены. Пора стереть базу маленьких с лица земли.

Он уже готов был сделать первый шаг, но вдруг удивленно замер. Что такое? Может, сенсорная печать повреждена?

Нет. Никакой ошибки.

Вырвались! Кицунэ больше не одна, и в этом — ее сила.

Теперь… теперь они смогут ворваться в дом судьи и, разогнав стражу злодея, забрать его вместе с сыном-подонком в страну Водопадов и отдать под суд. А потом Кицунэ призовет людей Водопадов и приведет сюда целую армию, чтобы окончательно навести порядок в этих несчастных землях! Это даже не будет иностранным вторжением, ведь Кицунэ не принадлежит к какой-либо одной стране. Бандиты разбегутся или сдадутся, стражи закона поймут, что время анархии кончилось, и признают власть дайме. Пусть даже это будет дайме страны Камней, но с его властью в долину Желтой реки вернется закон. А потом можно и дайме Камней перевоспитать. Долгая, холодная ночь заканчивается! Скоро… скоро наступит утро!

Кицунэ взглянула на восток, где над горными вершинами начало едва заметно светлеть небо. Как хорошо!

Оборотница улыбнулась и, глубоко вздохнув, на миг блаженно зажмурилась.

Многие из ронинов, взбунтовавшихся против Хуоджина, в этот момент смотрели на нее. Все они, без исключения, видели, как вдруг пространство вокруг Кицунэ свернулось винтом и, канув в искажение, маленькая оборотница бесследно исчезла.

— Вяк! — Кицунэ, со всего разбегу влепившись во внезапно возникшую у нее на пути стену, упала на спину и на грани потери сознания от боли с трудом попыталась подняться.

Что происходит? Стена? Откуда? Они же были в горах и бежали по свободному, усыпанному снегом склону!

— Не слишком сильно ушиблась, Кицунэ-химе? — прозвучал насмешливый голос, и оборотница, узнав его, в ужасе замерла.

Медленно, словно в кошмарном сне, оборотница перевернулась и, приподнявшись на руках, взглянула на говорившего.

Удобно устроившись в кресле, перед ней сидел человек в черном плаще, с лицом, закрытым пластиковой маской. Рядом с креслом, слева и справа от своего господина, стояли еще две фигуры — Такасэ Мей и тощая тварь, которую, как Кицунэ слышала прежде из разговоров врагов, звали Ями.

— Наслышан о том, что сложнее всего пробить тебе лоб, Кицунэ-химе, — наверное, Черная Тень улыбался, но за маской, конечно же, этого было не видно. — Поэтому спокойно выбрал это место для беседы, хотя обычный человек, неожиданно налетев на стену с твоей скоростью, гарантированно разбил бы себе голову. Поднимайся. Я знаю, насколько велика твоя живучесть.

— Опять ты? — Кицунэ с трудом встала на ноги и, борясь со страхом, устремила на Черного гневный взгляд. — Тебя снова прислал мой хозяин?

— Хебимару? Нет. Твоему хозяину весьма вредно для здоровья лишний раз попадаться мне на глаза. У меня к тебе личный интерес. Надеюсь, ты поймешь его, учитывая вред, который ты нанесла нашим планам по созданию двуполярной политической карты мира, и простишь меня за то, что сегодня я обошелся без вежливого приглашения в письменной форме. — Черный глянул сначала на Мей, потом на Ями. — Прошу вас, уважаемые леди, оставить нас. Я хочу переговорить с Кицунэ-химе наедине.

Пятая воин-дракон и представительница темного братства, поклонившись своему господину, спокойно канули в пространственные искажения.

Тайсэй, поднявшись из кресла, приблизился к Кицунэ и встал перед ней. Близко. Достаточно близко для удара.

Но Кицунэ не стала бить. Она знала разницу в силе между ней и этим человеком.

— Что тебе нужно от меня, Тень? — спросила Кицунэ, глядя на врага исподлобья. — Хочешь отомстить?

Враг, порождение ночного кошмара, был от нее на расстоянии вытянутой руки. Златохвостая лиса сама поражалась тому, что у нее хватает сил стоять на месте, не поддаваясь желанию забиться в самый дальний угол комнаты. Подальше от злого алого огня, бушующего во взгляде черного чудовища.

Она казалась уверенной в себе, но Тайсэй чувствовал ее панический ужас и наслаждался, любуясь беспомощной жертвой. Герой? Девчонка слаба, но ее истинная сила не в кулаках или дзюцу. Ее сила — в любви людей и в стремлении их творить добро. Герой может призвать народы на великие свершения, но вовсе не обязательно сам должен быть непобедимым бойцом. Кицунэ не непобедима. Смертна, как все люди. Лисенок достаточно умен, чтобы прекрасно это понимать.

— Отомстить? — произнес Тайсэй, отворачиваясь от Кицунэ и неспешно направляясь к столику, на котором заботливая Мей поставила вино и закуски, пока ее господин ловил златохвостую. Вино с плеском потекло в бокал. Первый синий воин-дракон, стоя спиной к своей пленнице, поднял маску и осушил бокал. На Кицунэ он взглянул только когда надел маску обратно. — Нет, Кицунэ-химе. Хочу переброситься с тобой парой фраз. Ты ведь не откажешь мне в столь малой просьбе?

Тишина длилась несколько мгновений. Кицунэ не нужно было много времени, чтобы определить свое местонахождение. Дом Хизако, гостиная. Значит, она опять в лагере бандитов… а ведь только выбралась! Гад он, эта Черная Тень! И что всякие негодяи так и лезут со всех сторон?

— Не хочу я с тобой говорить! — девчонка по-детски надула губы, одарив грозное чудовище сердитым взглядом. — Я тебя не трогала! Что пристал?

Тайсэй, ожидавший от грозной волшебной лисы несколько иного, даже словами подавился от удивления, а затем рассмеялся.

— Ребенок, истинный ребенок, — сказал он, отсмеявшись. — И именно возрастом объясняется большинство безумия, что ты вытворяешь, где бы ни появилась. У взрослого человека обычно хватает чувства самосохранения и рассудительности, чтобы не бросаться на мечи самураев ради людей, которым он ничего не должен.

— Хочешь сказать, что с возрастом у человека развиваются эгоизм и трусость, а сопереживание и желание помочь гаснет? Ха! В таком случае я лучше навсегда останусь ребенком! Не учи меня жить, Черная Тень! Ты, демон, нас, людей, совершенно не знаешь!

Что это? Истерика? Все естественно. Пойманная лиса, даже связанная и беспомощная, продолжает рычать, запугивая своих мучителей.

Удар кулака в живот заставил Кицунэ согнуться и упасть на колени. От боли перехватило дыхание, а из глаз тотчас хлынули неудержимые слезы.

— Плохо воспитанных детей, повышающих голос на старших, наказывают, Кицунэ-химе. А теперь, если ты готова для спокойного разговора, позволь спросить… что ты думаешь обо мне?

— Что? — от удивления, Кицунэ даже забыла о слезах и быстро тающей боли.

— Вероятно, ты видишь во мне безумного злодея, находящего наслаждение в мучениях и унижении людей?

— Я отвечу тебе, — девчонка обожгла черное чудовище взглядом затравленного зверя. — Но только если ты сначала честно ответишь мне на один вопрос.