Несколько мгновений Маленький Медведь просто сидел и смотрел на человека, который причинил так много зла его сестре, и ничего не чувствовал, глядя, как кровь вытекает из раны на голове Грозы Медведей. Он проверил, дышит ли еще тот. Но он уже не дышал. Маленький Медведь бросил дубинку на землю, встал и посмотрел на Уэйда.

— Дело сделано, — сказал он.

— Ты поступил более справедливо, чем это сделал бы я. Я бы просто убил этого ублюдка. Все-таки ему была дана возможность защищаться.

— Он так и не раскаялся в том, что сотворил с Яркой Звездой. Я думал, что хотя бы перед концом в нем проснутся остатки чести.

— Некоторые люди даже не подозревают о том, что это такое, Маленький Медведь, — сказал Уэйд.

Он поднял боевую дубинку, обтер ее пригоршней снега и передал другу.

Маленький Медведь взял ее, подержал задумчиво в руках и вдруг швырнул далеко в реку. Хватит с него убийств!

Сандрин, Уэйд и Маленький Медведь провели следующие несколько месяцев вместе с Седым Волком и Красной Птицей у них в селении. По мере того как к Сандрин возвращались силы, она все чаще выходила гулять. Когда погода становилась ясной, скакала на лошади с Уэйдом и Маленьким Медведем, помогала Красной Птице собирать коренья и ставить силки. Много времени она проводила с Седым Волком, слушая рассказы о его жизни в племени Воронов, пока он не оставил сородичей. Он напоминал ей ее дедушку, Ночное Солнце, — спокойного, терпеливого и готового поделиться мудростью.

— Почему ты оставил свой народ? — спросила однажды Сандрин у старого индейца. Седой Волк ответил не сразу и неохотно.

— Потому что убил другого человека. Яркая Звезда.

Его голос понизился почти до шепота.

— А кто он был?

Седой Волк замолк, глядя мимо Сандрин.

— Он был мужем моей дочери.

— Ты убил мужа своей дочери? — Она не смогла сдержать удивления в голосе.

— Да, мужа моей дочери, отца моих внуков.

— Прости, Седой Волк. Я не должна была спрашивать тебя об этом, — сказала Сандрин. Седой Волк встретился с ней взглядом.

— Ты не хочешь знать, почему я убил его?

— Нет, это не мое дело.

— Я убил его, потому что он избивал мою дочь, — продолжал индеец. — Я знаю, что во многих наших племенах среди мужчин принято плохо обращаться со своими женами, но я никогда не понимал тех, кто так поступал. Я всегда относился к Красной Птице с уважением и так же относился к своей дочери.

— Больше не нужно ничего говорить, Седой Волк. Я все поняла!

Седой Волк смотрел на нее, его глаза наполнились печалью.

— Моя дочь вышла за него, когда была еще совсем юной. Я был против этого. Мне никогда не нравился этот человек. Он никогда не хотел прислушиваться к старейшинам племени. Но я не мог помешать их браку и поэтому отдал ему свою дочь. Она родила ему двоих сыновей и дочь. Это чудесные дети, очень похожи на свою мать, — с нежностью вспомнил Седой Волк. — Но мужу моей дочери не нравилось, что она много времени тратит на детей. Это злило его, и он начал бить ее. Мы с Красной Птицей видели синяки, слышали ее плач, но дочь ничего нам не рассказывала: боялась потерять мужа. Я же хотел, чтобы он страдал так, как страдала она.

Так продолжалось долго. Иногда он не трогал ее, и она казалась почти счастливой. Но однажды ночью мой старший внук пришел к нам в хижину. Он сказал, что отец обижает мать. Я пошел с ним и увидел, как он навалился на мою дочь, сжимая руками ее горло. Она могла задохнуться в любую минуту. Я вырвал ее у него, и мы стали бороться. Каждый раз, когда мне удавалось ударить его, я вспоминал о том, как он бил мою дочь. Даже когда дочь закричала, чтобы я оставил его, я не мог остановиться. Когда же я смог это сделать, то понял, что убил его. Я забил насмерть мужа своей дочери.

Сандрин коснулась руки Седого Волка.

— Мне очень жаль.

— Дочь оплакала его гибель, а потом сказала, что уйдет из деревни, потому что никогда больше не сможет смотреть на меня, не думая о муже. Я не мог позволить дочери и внукам уйти неизвестно куда. Я предложил Красной Птице остаться с дочерью, но она сказала, что ее место рядом со мной. И мы ушли вдвоем. Это было много зим тому назад, а сердце мое все еще не исцелилось.

Сандрин взяла ладонь Седого Волка в свои руки.

— Я не знаю, что сказать. Седой Волк.

— Что ты можешь сказать человеку, который убил отца своих внуков? — грустно спросил он.

— Я многое могла бы сказать тебе, Седой Волк. Ты достоин уважения. Ты отказался о ненависти к своим врагам, принял меня в свое жилище и спас мою жизнь. Ты относился ко мне, как к дочери. Теперь я знаю почему: ты тоскуешь по своей дочери. Но тебе нужно перестать упрекать себя. У меня тоже есть отец, который, пожалуй, убил бы всякого, кто причинил бы мне зло. Ты поступил так, как поступил бы любой отец, Седой Волк: ты пытался защитить свою дочь. Тогда она была вне себя от горя, но, может быть, сейчас она чувствует по-другому. Может быть, тебе и Красной Птице следует вернуться в родное селение, навестить своих внуков.

— Нет, я помню, какой ненавистью горели ее глаза. Я знаю, что она не хочет видеть меня.

— Может, та ненависть, которую ты помнишь в ее глазах, относилась и к ней самой. — Седой Волк резко посмотрел на Сандрин, но она только крепче сжала его руку. — Теперь я знаю, каково было твоей дочери, потому что сама не могла помешать Грозе Медведей обращаться с собой так, как ни один мужчина не должен обращаться ни с одной женщиной. — Слезы наполнили ее глаза. — Много раз я задумывалась, почему у меня не хватало смелости убежать, но так и не могла найти ответа.

— Ты хотела жить, — сказал Седой Волк. — С моей дочерью было не так. Она могла бы прийти ко мне или к Красной Птице, если была в беде.

— Может быть, это было для нее не так уж просто. Седой Волк. Она знала, что ты не одобряешь ее выбора, и, может быть, думала, что должна оставаться с мужем, раз приняла решение выйти за него замуж. Может быть, ей было трудно признать, что она ошиблась.

Сандрин удивилась тому, что сделал Седой Волк после этих слов. Он поглядел на нее, его темные глаза смягчились, и он обнял ее.

— Мне страшно думать о том, что может случиться, если я вернусь в свое селение, — прошептал Седой Волк.

— Тебе нечего бояться, — мягко сказала Сандрин. — Твоя дочь или примет тебя, или нет. Даже если не примет, ты повидаешься со своими внуками. Разве это того не стоит?

Седой Волк улыбнулся и кивнул.

— Да, стоит. Яркая Звезда. Возможно, однажды я увижу и твоих детей.

Теперь уже Сандрин обняла Седого Волка, прижимаясь к нему, словно они расставались навсегда. Этот человек спас ей жизнь, и она была так ему обязана. В эту минуту она пообещала себе, что как-нибудь отплатит ему добром.

Сандрин много времени проводила с Седым Волком и Красной Птицей, ездила с Маленьким Медведем на прогулки, но старательно избегала оставаться наедине с Уэйдом. Хотя тело излечилось, ее душа только-только начинала выздоравливать. Мысль о близости с мужчиной заставляла ее вздрагивать. После того, что причинил ей Гроза Медведей, она не могла представить себе, что это может быть даже приятно. Когда Уэйд предложил ей поехать вместе к Роуз и Джиму весной, она было обрадовалась. Но она хорошо помнила Роуз и была уверена, что та начнет строить из себя сваху. Сандрин не знала, как объяснить той, что все чувства в ней умерли и уже никогда не вернутся к жизни. Разве может ее понять женщина, которая не прошла через такое?..

У Сандрин появилась привычка гулять в одиночестве на рассвете. Это было время, когда она приводила в порядок собственные мысли. Частенько она сталкивалась с Уэйдом или Маленьким Медведем и знала, что они не спускают с нее глаз. Сначала это злило ее, потом появилось чувство безопасности. Этим утром она решила пойти берегом реки. Прошел почти час, когда она заметила, что к ней направляется Маленький Медведь. Она улыбнулась. Маленький Медведь доказал, что он не похож на других мужчин в ее жизни — он был не просто братом, он был близким другом. Она бы все сделала ради него. Именно ее любовь к Маленькому Медведю и та любовь, которую она когда-то испытывала к Уэйду, давали ей надежду, что когда-нибудь она освободится от воспоминаний о Грозе Медведей.