— Ладно, Регина.

Дополнительные лекции и практические занятия оказались отнюдь не лишними. Александр смог принять посильное участие в принятии очередного новорождённого и ему доверили перерезание пуповины. Сложно было даже описать словами всё, что почувствовал Александр в этот момент, но его поддержали и подстраховали одноклассники и Регина, стоявшая как всегда слева и чуть сзади от Александра. Ей единственной из девочек класса разрешили, учтя её подготовку, избежать марафона по гинекологическим отделениям трёх медицинских центров, которые обязаны были посетить все одноклассницы в рамках своей женской программы «превентивного вакцинирования». Никто из наставников, педагогов и старших школьников и школьниц не сомневался, что присутствие вице-королевы психологии и одноклассницы будет уместно и необходимо для мальчиков в этот непростой момент.

Передав новорождённого медсестре, Александр в числе последних вышел из родзала. Регина не торопилась с разговорами, видя состояние одноклассника.

— М-да. Теперь я понимаю очень многое… — произнёс Иванов. — Хотя очень многое изменилось в этом таинстве и в его окружении, но даже сейчас для мужчины это — слишком сильное действо. — Он с уважением посмотрел на Регину и та восприняла его взгляд должным образом, не показав ни превосходства, ни унижения. — Такое необходимо проходить каждому мальчишке-подростку, чтобы не было ветра в голове в известных моментах. — убеждённо сказал он. Регина кивнула, соглашаясь с мнением Иванова. Они вдвоём привычно шли позади всех остальных одноклассников, давая им возможность общаться с персоналом госпиталя более плотно, без акцентации на присутствии Регины, как единственной девочки из их класса.

— Когда — то считалось и правильно считалось, что женщина во время родов испытывает нагрузки такие же как солдат с полной шестидесятикилограммовой выкладкой на марш-броске по пересечённой местности. — проговорила Регина. — Я с этой точкой зрения согласна, но всё это физическое, а вот психологическую картину описывать — шестисот страниц мелким шрифтом не хватит. Да и нет многих слов в наших человеческих языках. Такое только самому увидеть и почувствовать можно. Хочешь? — она остановилась на повороте, пользуясь тем, что одноклассники вместе с врачами и медсёстрами пошли по палатам послеродового отделения на краткую ознакомительную экскурсию.

— То есть? — Александр непонимающе воззрился на подругу. — Как это?

— Намекаешь, что женское восприятие для мужского — это слишком тяжкая ноша? Но ведь я отфильтрую и персонализирую массив. — Регина понимающе взглянула на ошарашенного одноклассника. — Да и здесь самое лучшее место — в обычных условиях слишком много непрофильных факторов, что усложняет дело.

— Ладно, давай, Регина. — Александр твёрдо решил довериться своей однокласснице, пожалуй, единственной, кому из женщин он мог довериться в такой непростой ситуации. — Я сниму броню.

— Хорошо. Только закрой глаза. Нужен экран памяти по максимуму. Я дам панорамную картинку и воздействие. Это — быстрее, чем секторальное.

— Готов. — Александр прикрыл глаза и…

То, что он увидел и почувствовал в следующий миг было слишком многогранно для того, чтобы даже попытаться облечь происходившее вокруг в слова человеческого языка. Он погрузился в ощущения с головой, хотя чувствовал, что Регина сдерживает мощь влияния, не желая перегружать психосферу мужчины сверх безопасных пределов. Но и то, что прорвалось через выставленные Региной ограничители потрясало до глубин.

Открыв глаза, Александр секунд пять смотрел прямо перед собой. Стоявшая перед ним Регина внимательно сканировала его лицо и ждала, ничем не проявляя своего присутствия. Наконец взгляд Александра сконцентрировался на лице одноклассницы. Та прикрыла глаза и затем скользнула своим мягким взглядом по лицу и глазам Александра.

— Я в норме. Это слишком для человеческого языка…

— Понимаю. — ответила Регина. — Но ты выдержал и это — главное. Даже особо придерживать ничего не пришлось. — она не лукавила — у слушателя командирского и пилотского факультетов Малой Астроакадемии просто не могло не быть закалённой и приспособленной к серьёзным перегрузкам психической защиты. — Ничего мне сейчас не говори — подсознанию надо уложить это по полочкам и придти в норму после вала воздействий по сфере. Идём, наши уже вышли из последней на этаже палаты. Сейчас у нас впереди отделение патологии. Готов?

— Да, я в норме, готов. — сказал Александр, возвращая на место психологическую броню, тихо идя следом за Региной. — Это технология Психокорпуса?

— Да. Одна из многих. — просто ответила Регина. — Мы адаптировали древние разработки к современным полевым условиям. Больше сказать не могу — это не комментируется.

— Понимаю.

Увидев работу медиков в особо-проблемных случаях, Александр проникся к ним ещё большим уважением. Много лет назад, попав в такую обстановку, Александр, вполне вероятно, захотел бы, чтобы финальным аккордом их ознакомления с такими закрытыми для большинства мужчин моментами было нормативное присутствие при нормативных родах, но теперь он понимал, что Регина правильно настояла на том, чтобы в финале мальчикам показали мощь и бессилие современной медицины перед кризисными и проблемными моментами продолжения рода человеческого.

Персонально-групповое воздействие дополнилось коллективным. Заработала школьная система семейного просвещения. Медицинская часть школы — пять врачей и десять медсестер с тремя медбратьями провели со всеми без исключения школьниками мужского пола цикл занятий, после которых вымерли даже привычно произносимые шёпотом непечатные слова. Новый год школа встречала в совершенно иной атмосфере: мальчишки не шутили с девчатами, а те убедились не на словах, а на деле в надёжности бывших возмутителей тонких натур.

Открывая новогодний бал, президент ВОСШ, мастер спорта Региона по тяжёлой атлетике десятиклассник Роман Григорьев при всех сдал свою должность новоизбранному президенту: восьмикласснице Регине Дубровицкой — признанной королеве психологии.

Второй семестр школьники посвятили изучению глубин и особенностей человеческой личности. Работа продолжалась и тогда, когда Александр Иванов, переизбранный в который раз вице-президентом, перешёл в девятый класс. Теперь наступила пора совершенствования и углубления новоутверждённой системы. Реформаторство уступило место напряжённой работе по поддержке и развитию. Первый семестр школьники провели в поисках и основали ряд новых Советов по направлениям, но Система осталась прежней, получив право на развитие.

С такими результатами школа, в которой учился Александр Иванов, подошла к десятому сентября — традиционной дате окончания адаптационного периода и выходу на рабочий режим. Начался предпоследний год учебы Александра в школе.

Этот год школьники из сорокового микрорайона, называвшегося ещё «Тополиным», занимались налаживанием новых крепких связей с системой вузов региона и сетью научно-учебных центров. Закладывались основы новейшей системы непрерывного образования. И этот год благодаря приложенным усилиям и постоянным стараниям, выдался на редкость спокойным и результативным.

Впереди у Александра Иванова был десятый класс, а пока вице-сержант усиленно занимался на тренажёрах и вёл занятия с первокурсниками академии, куда принимали только с пятого класса. Факультет командирской подготовки твёрдо встал на ноги и получил признание даже в Звездной Академии Евразийского региона. Очень скоро ряд его выпускников после окончания двухгодичного курса подготовки в Космоцентре России встали в строй слушателей Факультета командования Звездной Академии России после первых пяти из пятисот тестов.

Не прекращалась работа и по совершенствованию системы общественного управления и воздействия. Объединённые общей идеей и задачами, школьники точно знали, где и кто может оказать наибольшее влияние. Что-то безраздельно отдавалось мужчинам, что-то делалось вместе, а во что-то мужчины даже и не пытались вмешиваться.