— После разоблачения Кузьмичева я Тютюнову неинтересен, поэтому делай что хочешь.
— Уверен, что у вас получится?
— Нет неразрешимых проблем, есть неприятные решения, — закончив обедать, Вилкин отодвинул от себя тарелку. — В подобной ситуации оказался Франклин Рузвельт, когда, чтобы одолеть Великую Депрессию, начал внедрять «Новый курс», созданный для него талантливыми университетскими профессорами.
— Одна из гениальных идей: военные лагеря для безработной молодежи, — вспомнила Анна Николаевна. — Ребята жили в палатках и мостили дороги, за что их кормили и платили один доллар в день. И вместо «мяса» для преступных группировок появилось интересное поколение, преобразившее Америку, не говоря уже о великолепных дорогах. А превращение Голливуда в фабрику добропорядочных идеалов?!
— Рузвельт показал Америке, куда двигаться, а Голливуд воспроизвел это как американскую мечту, — резюмировал Вилкин. — Странная логика цивилизации: умные люди нужны только в период общественных потрясений. Украина — не буратиновская страна дураков, она не пустая: есть люди достойные и думающие, но их не видно и не слышно. Зато полно государственных мужей, не понимающих, чем будущее может отличаться от прошлого.
— Действия, предложенные мной Юразову, отчасти примитивны и не совсем честны, — Вилкин поднялся из — за стола, готовясь уходить. — Но это единственная возможность кем — то стать и что — то сделать. В Украине отсутствует великая национальная идея, способная сплотить и повести людей. Языковая дилемма, тарифы, пенсии, зарплата — это обыденная жизнь государства, она не дает полета. А выборы: это надежда людей на другое завтра. Что придут новые люди или изменятся старые — и построят его. Я пытаюсь это осуществить в масштабах Красноармейского округа.
Следующие недели Вилкин жил непривычной жизнью. Изматывающие беседы с недоверчиво посматривающими на него людьми, работа с киркой и лопатой на субботниках, вытягивание нужных бумаг из чиновников, — с одновременным радостным чувством причастности к чему— то нужному, важному: потому что часть дорог была заасфальтирована, а выкупленное здание детского садика обросло строительными лесами, малыши игрались в новеньких песочницах и катались на каруселях, а старушки важно посиживали, обсуждая Юразовские мероприятия, на свежевыкрашенных скамейках.
— На телевизионные теледебаты Юразов взял с собой не доверенных лиц, а представителей округа, — рассказывал Вилкин за поздним ужином Анне Николаевне.
— И после россказней Тютюнова о внедрении им русского языка и клятв добиться улучшения народного благосостояния Юразов начал показывать на схемах, что сделано и что сделают в ближайшее время и какие проблемы округа это устранит. Тютюнова чуть кондрашка не хватила. Пытался что — то вякать, но одна из мам — с близнятами сидеть вынуждена, из — за чего работу теряет, — припомнила ему, как он центральный садик для своего кафе забрал. Ниже плинтуса Тютюнова опустила.
— А Варкутин и Чвагин какую — то угрозу представляют?
— Нет. У Варкутина избирательная программа построена на реформе законодательства. Для ученой аудитории это интересно, но обыкновенному человеку непонятно. А Чвагин занимается разоблачениями, не понимая, что люди боятся носителей черного пиара. Кандидат в депутаты, рассказывающий о соперниках как о ворах и проходимцах, напоминает ругающего начальство пьяного грузчика: его слушают, но обходят стороной.
До дня выборов оставались сутки, когда Вилкин и Юразов, уставшие после изнуряющего рабочего дня и заключительного вечернего совещания, где участвовали представители населения округа, сидели вдвоем в Юразовском кабинете и пили пиво.
— До сих пор не верится, что в такой короткий срок столько сделано, — сделав глоток, Юразов с довольным видом откинулся на спинку кресла. — Вариотов и Петренко тоже старались, но ты работал больше всех. Исхудал, круги под глазами, — представляю, как Анна Николаевна меня ругает!
— Пустое! — лениво ответил сыщик. — Чувствую, что буду жалеть об этих днях. Есть нечто высокое в коллективной работе на благо других!
— Я сейчас в округ приезжаю, как к себе домой, — улыбнулся Юразов. — Все здороваются, советуются, просят в чем — то помочь. Словно я уже депутат и обладаю полнотой власти.
— В твоем избрании никто не сомневается, даже Тютюнов. Что — то он замолчал, затаился. Боюсь, не готовит ли какую— нибудь пакость.
— Что он может?! — пренебрежительно заметил Юразов. — Ты его разложил на обе лопатки. Я, Валера, очень тебя уважаю! И не только за то, что ты для меня сделал, но и за то, что живешь в соответствии со вчерашними принципами, а не сегодняшними обстоятельствами. Из одноклассников ты единственный, включая и меня, кто не испохабился и не стерся, приноравливаясь к требованиям подлого времени.
— Если разговор зашел о моих принципах, — нерешительно проговорил Вилкин. — Ты знаешь, кто подготовил документы, на основании которых Инесса написала свою статью?!
— Догадался, — усмехнулся Юразов. — Это то, что украл Кузьмичев из твоего дипломата. И я этому рад, потому что иначе никакие коврижки не заставили тебя проталкивать меня в депутаты.
Разговор прервал резкий телефонный звонок.
— Да, это я, — подняв трубку, ответил Юразов собеседнику.
— Что — о–о! Да я тебя!.. Что? Каким образом, она у соседей… Негодяи! Дайте с ней поговорить.
Глядя на побледневшее лицо Юразова, сыщик понял, что случилось несчастье.
— Леночка, как ты? Тебя не обижают? Не волнуйся, доченька, завтра тебя отпустят! Целую тебя, мой цветочек! Дай трубку дяде! — и, помолчав, глухо сказал в трубку:
— Я согласен! Но если с ее головы хоть один волос упадет, то я… Да, понимаю!
Юразов бессильно опустил трубку на рычаг и застыл, невидяще глядя перед собой.
— Украли дочку? Требуют снять свою кандидатуру в депутаты? — требовательно спросил Вилкин.
— Да! Утром напишу заявление в избирательную комиссию, после принятия положительного решения комиссией дочку отпустят.
Юразов невесело усмехнулся:
— Вот и ответ Тютюнова! Столько сил, денег — и все на ветер!
— В милицию звонить запретили? — спросил Вилкин.
— Естественно! Не вздумай ничего затевать! Девочке семь лет, пусть все произойдет спокойно, без стресса для нее. Деньги тебе и Вариотову я постепенно верну, не беспокойся!
Юразов встал из — за стола:
— Потороплюсь домой, жену успокаивать: узнает, что дочку с празднования дня рождения соседской девочки якобы ко мне увели, — наделает глупостей!
Распрощавшись с Юразовым, Вилкин поехал в агентство, раздумывая, что предпринять. Сталкиваясь с людьми, чьей профессией является грабеж и насилие, не умеющими производить, зато ненасытными в потреблении, сыщик испытывал ярость, подобную той, которая толкает мангуста на схватку со змеей.
Почему Тютюнов, чья сила держится на крови и слезах более слабых, уверен в своем праве творить зло, убежден в безнаказанности?
Остановившись возле телефона — автомата, сыщик позвонил Саше Свидлову, с огорчением услышав, что тот в составе оперативной группы по розыску убийцы отправлен в командировку в Керчь. Исчезла единственная надежда услышать разумный совет и, возможно, получить существенную помощь.
Остановив «Фольксваген» возле агентства, сыщик в сгущающейся темноте направился к входной двери — и остановился, приняв боевую стойку: вынырнув из — за угла, кто — то бежал ему наперерез.
— Валера, это я! — Вилкин узнал голос Инессы.
— Боялась звонить: твои телефоны прослушиваются, — запыхавшись, объяснила Инесса. — Тютюнов почему — то тебя побаивается.
— Что случилось? Тебя выгнали с работы?
— Я решила уйти сама: завтра сообщу Тютюнову, — сердито произнесла Инесса. — Ты был прав, предупреждая… Но здесь не поэтому. Случайно я узнала, где девочка.
— Дочь Юразова?
— Да. Я в аллее Тютюновской усадьбы за кустами сидела, смотрела, как звезды на небе появляются. Внезапно машина рядом останавливается: в ней три человека и плачущая девочка. Я их вижу, они меня — нет. Отчего — то беспокойно стало, затаилась, жду, что дальше будет. Выходит из дома Тютюнов, велит водителю ехать в дом лесника Сероштана в Черепановском лесничестве, переночевать, а утром после телефонного звонка привезти девочку в Симферополь и выпустить из машины возле Юразовского офиса. Если нагрянет милиция, то девочку из домика Сероштана уводить в лес, потом выйти на связь с Тютюновым. «Если Юразов обманет, то как обычно?» — водитель спрашивает. «Конечно! — Тютюнов говорит. — Каньонов в горах хватает».
