— Невиновен я, Владимир Олегович! — потерянным голосом ответил Вариотов. — Недоразумение это!

— Факты — упрямая вещь! — холодно заключил Юразов. — Думаю, Валерий Александрович сделал правильный вывод.

— Напрасно так думаете! — поднявшись, Вилкин под оторопелые взгляды присутствующих подошел к столу Кузьмичева, открыл ящик и, вынув оттуда перчатки, бросил их Вариотову. — Вот перчатки, лежавшие в вашем столе в обеденный перерыв: на подкладке выведена чернилами буква «В». Их у вас в суматохе господин Кузьмичев забрал, чтобы себя обезопасить и вас утопить.

Повернувшись к Кузьмичеву, сыщик сочувственно покачал головой:

— Представляю ваше состояние, когда обнаружили, что перчатки можно снять только с кожей. Поэтому и в огонь руки засунули, чтобы бинтами раны скрыть.

В наступившей тишине Кузьмичев неторопливо поднялся, одобрительно сказал сыщику:

— Умный, сволочь! Чувствовал, что меня вычислишь!

Пренебрежительно оглядев остальных, насмешливо бросил:

— Пока, коллеги! До встречи на баррикадах!

Задержавшись у двери, крикнул Юразову:

— Свою задачу я выполнил: шиш тебе теперь, а не Верховная Рада!

Хохотнув, Кузьмичев закрыл за собой дверь.

— Да, история! — пробормотал Петренко. — Кто бы мог подумать?!

— Конечно, со мной сразу было ясно! — окрысился Вариотов. — Ну и подставили вы меня! Не знаю, Валерий Александрович: говорить вам «спасибо» или в морду дать?!

— О первом спросите у своей морали, а второе не советую: у морды хозяин есть, и очень обидчивый.

Сыщик направился к выходу, озабоченно сказав Юразову:

— Завтра утром забегу, о расходах поговорим и распрощаемся. А пока еще кое — что надо сделать.

— Спасибо за работу! — крикнул вслед сыщику Юразов.

Приехав в агентство, сыщик уселся за телефон и занялся вызваниванием Инессы; нашел ее поздно вечером.

— Что с документами, украденными Кузьмичевым? — быстро спросил сыщик.

— Я на их основе написала статью, материал уже набран и сверстан: по просьбе Тютюнова в самой распространенной газете Крыма пустое место на последней странице с обеда держали. Сейчас газета печатается, утром почитаешь. Так — то, Валерочка: я твоего дружка с такой грязью смешала, что ему теперь ни одна приличная собака лапу не подаст.

— Подпись поставила свою?

— Естественно! Меня после этой статьи надолго запомнят.

— Только в каком качестве?! — удрученно заметил Вилкин.

— Не ожидал, что так быстро публикацию провернете. Документы фальшивые.

— Что?! — выдохнула Инесса. — Но там печати, подписи!

— В криминальном мире есть гравер Ванька Зодчий: любую печать за час делает. Вчера весь день с ним трудились.

— Так вот почему с утра ко мне подъезжал?! — В Инессином голосе зазвенел гнев. — А я‑то думала!.. Негодяй!

— Не отрицаю, — вздохнул Вилкин. — Во всех ошибках женщины всегда виноваты мужчины… Нечего было подличать, в чужую папку заглядывать.

— У меня работа такая… Ну, Валера! Если выгонят из журналистики, я твое агентство подожгу!

— И машину камнями забросаешь, — согласился Вилкин. — Спасибо, добрая женщина!

— Пожалуйста! Учти: если мужчина способен на все, то женщина — на все остальное, — отрезала Инесса и бросила трубку.

— Веселые дела! — растерянно подытожил Вилкин, отключая телефон. — Интересно, Юразов завтра разрешит слово молвить или сразу ударит?!

— Как так получилось, Валерочка? — озабоченно спросила Анна Николаевна, когда Вилкин после позднего ужина уныло сидел на диване. — Подставил не только Инессу, но и Юразова.

— Не учел прозорливости Тютюнова, — виновато объяснил Вилкин. — Он догадался, что документы слишком наглые, чтобы быть подлинными. И поторопился, пока правда наружу не вылезла, статью за подписью известной журналистки Инессы Карамановой опубликовать. Наверняка втридорога этой дуре заплатил: только что деньги, когда теряется репутация?! Есть одна мыслишка: завтра предложу Юразову. Собирался распрощаться с выборными делами, но не получается.

— О Кузьмичеве сразу догадался?

— Он был постоянной неизвестной величиной: Иксом. Мое появление потребовало от Икса учета моих действий, а они заключались в том, что я по поводу и без повода занимался дактилоскопией. В качестве противодействия мне появились перчатки, которые вместе с очень соблазнительными документами я использовал в качестве ловушки. Вариотов послужил лакмусовой бумагой: известной величиной, на которую Икс вынужденно воздействовал, придавая Вариотову статус предателя. Как видишь, все в рамках теории вероятностей.

— Или твоего истолкования этой теории, — сухо прокомментировала Анна Николаевна. — Так бестолково ты никогда не работал. Вспомни афоризм Юлия Цезаря: «Никакая победа не принесет столько, сколько может отнять одно поражение». Если рассматривать ситуацию в целом, ты проиграл.

И, смягчившись, добавила:

— Я стихи Бориса Рыжего достала, почитай. Созвучно твоему нынешнему мироощущению.

Взяв у матери журнал «Знамя», Вилкин молча улегся на диван.

Утром, купив по дороге номер газеты со злополучной статьей Карамановой, Вилкин поехал в Юразовский офис. Настроение было прескверным: давно он не чувствовал себя так мерзко. Вспомнились слова Кати Спириной, назвавшей его когда — то «режиссером марионеточного театра». Действия ведут не к цели, а к результату, часто отличающегося от задуманного. Сыщик никогда не задумывался о самочувствии тех, кого подминал каток его деятельности: возможно, потому, что это касалось людей, преступивших закон. А сейчас жертвами его плана оказались друг и любимая женщина. Вилкин представил, как читают сочиненные им скабрезности родители Юразова, его семья, знакомые, — и покраснел от стыда.

Зайдя в кабинет Юразова, сыщик удивился, застав своего друга в ровном деловом настроении.

— Ознакомился с этой пакостью? — Юразов кинул газету на стол перед Вилкиным. — Петренко готовит заявление в прокуратуру о возбуждении уголовного дела на Караманову за клевету и гражданский иск о возмещении морального вреда. Такую сумму взыщу, что до смерти не рассчитается.

— Вот как?! — ошеломленно выговорил Вилкин. Он понял, что Юразов не догадывается о роли сыщика в публикации статьи, приписывая все проискам Тютюнова. — У меня просьба: вместо суда и прокуратуры подготовить обычное опровержение.

— Почему? — изумился Юразов, потом тихо произнес:

— Я забыл, что Караманова — твоя бывшая супруга.

Встав из — за стола, Юразов прошелся по кабинету, напряженно раздумывая, потом вернулся в кресло и, глядя на сыщика, взволнованно сказал:

— Валера, это мой последний шанс попасть в Верховную Раду. Мажоритарную систему уберут, время независимых депутатов заканчивается. В Украине сформировались промышленно — финансовые кланы, их интересы будут представлять созданные на их деньги могучие партии. К следующему избирательному периоду такие, как я — выходцы мелкого и среднего бизнеса, не говоря уже об интеллигенции и служащих — из политики будут изгнаны. Я не имею права простить Караманову, я должен ее растоптать, чтобы показать свою значительность. Это фактор имиджа. Получив по физиономии, сильный человек дает сдачу, а слабый бежит жаловаться милиционеру. Оправдательный лепет в газете вызовет насмешки. У меня нет выхода.

— Есть! — Вилкин старался говорить спокойно. — Ты остался без политехнолога, я хочу его заменить. Клянусь: я добуду победу, только не трогай Инессу!

— Даже так?! — Юразов с интересом посмотрел на побледневшее лицо сыщика, задумался. Подняв голову, спросил:

— В случае проигрыша компенсируешь убытки?

— Да. Составим договор: машина, имущество, дом станут залогом.

— Круто! — Юразов неожиданно улыбнулся. — Я таким только один раз тебя помню: когда в школе за Галку из параллельного класса вступился и подрался с городским призером по боксу Ленькой Манжулой. Конечно, он тебя отлупил, но Галку трогать перестал. Готовь договор!

— Спасибо! — поднявшись, Вилкин пожал руку Юразову и отправился в агентство.