В агентстве, кивнув Алле Борисовне, сыщик проверил автоответчик: звонил Панкратиотов. Набрав его номер, сыщик заверил клиента, что дело близится к завершению и ожерелье через пару дней будет у него. Обнадеживать Панкратиотова было опасно — мало ли что случится? — но Вилкин боялся самостоятельных действий клиента, способных разорвать сплетенную им паутину.

Около девятнадцати часов — время, когда Войтенко возвращался с работы, — одетый в комбинезон Вилкин расположился в кустах возле дома старика. Вскоре темноту прорезали лучи фар: к дому подъехала одна машина, потом другая. Из первой вылез Войтенко; открыв гаражные ворота, он загнал туда «Ауди» и, махнув рукой второй машине, скрылся во дворе. Мигнув фарами, вторая машина — это был «Опель» — развернулась и уехала.

— Перепугался старик: охрану нанял! — чертыхнулся Вилкин. — Придется действовать по другому варианту.

Поднявшись с земли, Вилкин почистил комбинезон и прошел на соседнюю улицу к «Москвичу». Дорога к развалинам заняла полчаса. Включив фонарь, сыщик открыл замок на двери, натянул на голову омоновскую шлем — маску и вошел в подвал.

Сидевший на корточках Кураганов поднялся. Он дрожал от холода, ноги были вымазаны экскрементами.

— Пить! — попросил Кураганов хриплым голосом.

Отвернув колпачок, Вилкин протянул пластмассовую бутылку с водой; осушив ее, Кураганов бросил бутылку на пол и повернулся к сыщику:

— Кто вы? Что вам нужно?

— Во вторник вы и Немыхин хитроумным способом забрали у Панкратиотова ожерелье. Немыхин сознался и все рассказал: вы готовы поступить так же?

— Зачем вам, когда все знаете?

— Этим компроматом я буду держать вас в руках. Готовы к рассказу?

— Если нет?

— Тогда я уйду и вспомню о вас весной.

Кураганов помолчал, потом покорно сказал:

— Я расскажу все.

Магнитофон работал на батарейках; включив его, Вилкин поднес микрофон к лицу Кураганова.

Услышанное совпало с предположениями сыщика: Войтенко предложил ограбление, Немыхин разработал план и совместно с Курагановым его осуществил.

— Расскажите о других махинациях вашей троицы.

— Это зачем?

— За тем же. Обещаю: если продолжите вести себя правильно, данные сведения дальше меня не уйдут.

Запинаясь, Кураганов продолжил рассказ. Преступных эпизодов оказалось много: Вилкин даже подумал, что при желании на раскрытии некоторых из них мог бы хорошо заработать.

Проверив качество записи, Вилкин объявил:

— Я освобожу вас, если отдадите ожерелье.

— Но дядя убьет меня! — в ужасе закричал Кураганов. — Вы не знаете, какой это страшный человек!

— Наоборот: будет благодарен!

Вилкин сообщил пленнику часть своего замысла.

— В момент получения ожерелья я отдам пленку с вашими откровениями. Видите: в шкафчик ее положил, поэтому копию сделать не смогу. А на новую кассету вы наговорите следующее.

Сыщик продиктовал короткий текст, который Кураганов, заучив, повторил в микрофон.

Оставив Кураганову пакет с продуктами, теплый плащ и включенный электрофонарь, Вилкин замкнул подвал и отправился домой. Поужинав, со вздохом сказал Анне Николаевне.

— Извини, мама, но вынужден тебя поэксплуатировать. С домашнего телефона звонить нельзя, поэтому около двадцати трех часов будь у телефона — автомата на соседней улице: он работает, я проверил. Бросишь монеты, наберешь этот номер. Когда услышишь голос, включишь магнитофон и поднесешь к трубке. Текст закончится, вешаешь трубку, выключаешь магнитофон и возвращаешься. Давай прорепетируем.

Убедившись, что Анна Николаевна все делает правильно, Вилкин полежал на диване и, взяв сумку, отправился в район Московского кольца.

Войтенковский дом светился в темноте окном кабинета. Вилкин постоял, посмотрел на часы. В кармане лежали ключи Кураганова от всех дверей, но воспользоваться ими сыщик опасался, поскольку сигнализация наверняка была включена. Сейчас все зависело от Анны Николаевны.

К тому, что ее сын стал частным сыщиком, Анна Николаевна относилась неодобрительно, поскольку его авантюрные трюки вредно отражались на ее здоровье. "Но она видела, с каким упоением разгадывает Валерий головоломные задачи, понимала, что ее сын: талантливый детектив, живущий согласно жизненному предназначению, — и, пряча сомнения и опасения, старалась помочь ему в делах.

К телефону — автомату Анна Николаевна пришла заранее и минут десять мерзла на холодном ветру. Дождавшись, когда маленькая стрелка часов уткнется в цифру «одиннадцать», бросила приготовленные монеты в щель телефона — автомата и набрала номер. Трубку взяли сразу. Анна Николаевна растерялась, слегка замешкалась потом включила магнитофон. Раздался хриплый, измученный голос Кураганова:

— Дядя, это Андрей. Стою на остановке напротив гостиницы «Москва». Денег нет, машину забрали, еле живой, вот— вот упаду. Приезжай за мной.

Бросив трубку, Анна Николаевна выключила магнитофон и побрела домой.

Минутная стрелка давно минула цифру «двенадцать» и поползла дальше, а из дома Войтенко никто не выходил. Вилкин начал волноваться за мать: не случилось ли чего? Наконец зажегся свет во дворе, стукнула входная дверь, послышались шаги. Загудел мотор, открылась дверь гаража и «Ауди» выползла на улицу. Вилкин приготовился к броску и, когда Войтенко выбрался из машины, чтобы закрыть гараж, подскочил сзади и прижал тряпку с хлороформом к лицу старика. Тот судорожно взмахнул руками и осел на землю. Торопливо сковав его руки и ноги наручниками, Вилкин заклеил рот старика скотчем и усадил на заднее сиденье «Ауди». Закрыл гараж, сел за руль и оцепенел: на улицу заезжал, рассеивая темноту фарами, знакомый «Опель»: Войтенко не рискнул ехать за племянником без охраны. Обернувшись, Вилкин дернул старика за одежду так, чтобы тот упал на заднее сиденье и не был виден в свете фар, направил «Ауди» в противоположную от «Опеля» сторону и, высунув из окошка руку, махнул, приглашая следовать за собой. Свернув несколько раз в боковые улочки, Вилкин выбрался на шоссе и помчался в сторону железнодорожного вокзала, решая, что предпринять. Возле привокзальной площади Вилкин миганием поворотных фонарей предложил «Опелю» свернуть к перрону, но тот продолжал следовать за «Ауди», — возможно, охрана что — то заподозрила. Миновав сквер, Вилкин затормозил перед перекрестком. Как он и ожидал, из остановившегося позади «Опеля» минут через пять вышел водитель и направился к «Ауди», желая, видимо, разобраться в ситуации. Подождав, пока охранник приблизится вплотную, сыщик резко тронулся с места, свернул направо и, петляя в переулках, помчался в сторону Залесской. Вилкин не обольщался: в столь позднее время машин в городе почти не было и «Опель» вскоре его догонит, — со всеми неприятными последствиями. Оставалось единственное: заметив возле многоэтажки ряд припаркованных на ночь машин, Вилкин поставил рядом «Ауди». Подбежав к уткнувшейся в тротуар «Волге», снял с нее брезентовый чехол и накрыл им «Ауди». Оглянувшись, метнулся в темный подъезд и замер, увидев выскочивший на улицу «Опель». Доехав до многоэтажки, «Опель» остановился; трое мужчин, выбравшись из машины, замерли, напряженно прислушиваясь. На соседней улице послышался гул мотора: охранники мгновенно влезли в «Опель» и подались в ту сторону.

Из осторожности Вилкин простоял в подъезде около часа. Он понимал, что Войтенко давно очнулся, но наручники и брезент не позволят ему выйти из машины, а скотч не даст возможности кричать. Убедившись, что ничто не нарушает тишину, Вилкин вернул на место брезент, пропитал носовой платок хлороформом и приложил к лицу ворочавшегося на заднем сиденье Войтенко. Усадив старика поудобнее, сел за руль и вскоре затаскивал Войтенко на чердак заброшенного дома.

Было далеко за полночь, когда Вилкин в шлеме — маске спустился в подвал. Судя по состоянию Кураганова, тот был на грани нервного срыва.

— Не переживайте! — мягко проговорил Вилкин, ставя на пол канистру с водой. — Помоетесь, оденетесь и вновь увидите небо в алмазах.