Аншлаг. Программисты только руками разводят.

Сергей поморщился:

— Скажите, какие мы нежные.

— Заведешь когда-нибудь своих детей — поймешь. То есть, не заведешь, а вырастишь. Душу вложишь… в это отребье… О чем я? Вложишь душу, а не только, тьфу, креатив!.. Короче, ваш с Огинским полонез стал последней каплей. Не удивлюсь, если отец Риты тебя задушит при случайной встрече. Голыми руками.

— Да ну.

— Не «да ну», а точно. Кто вот тебе давеча нос по физиономии размазал, не знаешь?

— Гопники. Им на пиво не хватало.

— А может, кто-то счеты сводит?

— Тогда бумажник зачем взяли?

— В качестве бонуса!

…Впрочем, буря потихоньку шла на убыль. Циклон почти иссяк…. Иссяк? Или — почти?..

— Всю жизнь я решаю твои проблемы, — с кривой гримасой протянул директор. Выглядело так, будто и зубы до кучи разболелись тоже. — Как началось в детстве, так с тех пор и… У меня уже голова наполовину седая. А я, между прочим, на год младше тебя.

— Седина женщинам нравится. Мне, что ли, навести?

— Опять вы о чем-то своем, Сергей Макарыч… Все, хватит. Мы не берем этот заказ. Мое последнее слово.

— Я уже платформу выписал.

— Что?!

— И оплатил.

…Сумрачное небо полыхнуло. В этом заключительном феерическом выбросе сошлись все молнии Алекто.

— Печать фирмы — сюда, и — пошел вон.

…сдать оружие!!!.. Блин, о чем это я?..

Сергей вытащил из кармана печать, демонстративно швырнул на стол и вышел из кабинета, не оборачиваясь.

В коридоре достал телефон:

— Карен? Смета будет через неделю… Раньше? — оглянулся на дверь шефа, тяжело вздохнул:

— Не, раньше не получится.

…А пока с этого недоумка очередной раз срывают офицерские… тьфу, это опять не из той оперы… Короче, пока сыр-бор, я вам скажу мысль.

Есть такая порода существ: ультракрайние позитивисты. Открытые и доверчивые к обстоятельствам: сначала говорят ситуации «да», потом снова «да» и еще раз «да». До тех пор, пока говорить «нет» не станет поздно. Привет старине Юнгу… В переводе на трансгалакт: если какой-то шаг может быть сделан, он должен быть сделан. Независимо от того, куда шагаем.

Как правило, это очень решительные и креативные особи. На нашу с вами голову.

Какого-то — бря какого-то года с утра пораньше алектианские зеваки имели счастье наблюдать беспрецедентную акцию.

Вам знаком дух заброшенного провинциального селения, где любое новое лицо — сенсация, а любой нестандартный жест — событие? А тут, ни много ни мало, группа безнадежных пациентов сумасшедшего дома (полтора десятка единиц, вроде того) мотается по плато между низеньким складским бункером и южным лифтом, с огроменными коробками и ящиками в обнимку. Такое зрелище — тема для разговоров не на один месяц. То здесь, то там на почтительном удалении (а вдруг эти психи — буйные?) пара-тройка переговаривающихся горожан. Вот сухопарая леди шла по своим делам — остановилась, засмотрелась, укоризненно покачала головой. С другой стороны, ей навстречу — джентльмен с каким-то кабелем через плечо. Чуть даму с ног не сбил, загляделся на шоу века. Извинился, поздоровался, так и зависли оба в первых рядах амфитеатра. Беседуют тихонько, хмыкают скептически. Вот еще один мэн остановился, на опасном расстоянии от умалишенных. Вроде сказать чего-то хотел, но передумал. Махнул рукой, пошел дальше.

Черт с вами со всеми. Можете хмыкать, недоумевать, осуждать, и что вам там еще заблагорассудится. Все равно на вашем занюханном марсе будут цвести наши яблони. Работа у нас такая. Dixi.

В десять часов утра по местному времени первые упаковки с будущей платформой легли на девственную землю долины Алекто.

На всякий случай напоминаю: на Алекто задекларированы изменчивые сейсмические условия. Это значит, что в дальнейшем мы будем, как цыганский табор, кочевать по долине. С платформой, материалами, всем скарбом, женщинами, детьми, овцами, курами… ой, это уже, кажется, не о том. Платформа и материалы — никуда не денешься, а из остального скарба — только женщина, и то непонятно зачем. Одной на всех все равно не хватит.

Но женщина — ничего, вполне. Ноги стройные, хоть и не от ушей. Худенькая, но не плоская.

— Что за нововведение? — поинтересовался Сергей.

Напарник в это время задумчиво рассматривал горизонт. Отозвался, не оборачиваясь:

— Повариха.

Глазастая. И какая-то дикарская черточка в лице. Полинезийская? Латиносская?..

— Где надыбал такую роскошь?

— Сама напросилась на Алекто.

Прямо-таки пожирает взглядом нашего маэстро. Сожрала бы совсем, но он вовремя слинял. Удрал вниз, в долину. Недоеденный. А когда спустились мы, уже укатил в прерии. Вот она теперь и шарит по сторонам голодными глазами. Ищет… Похоже, классический вариант: записи всех композиций в чемодане. Фотография в бюстгальтере, с левой стороны.

— Неудачное приобретение.

— Ага.

— Такие готовить не умеют.

— Ага.

— И к полевой жизни не приспособлены.

— Ага… Сереж! Ты прогноз уточнял?

— В этом квадрате подвижек не будет еще десять дней.

— А метеопрогноз?

— Так… они бы сказали, наверно.

Валера обернулся:

— А оно им надо?..

Вслед за этими словами небо легло на землю, а земля встала на уши.

Сложенные друг на друга упаковки с материалами рассыпались и покатились в стороны. Люди метнулись вдогонку. Это было ошибкой: ящики весили не намного меньше людей, однако ж их сносило… Новая сотрудница, прижавшись к скале, расширенными глазами смотрела, как двое строителей — здоровый бородатый мужик и совсем молодой худенький парень — рванули догонять убегающую в степь коробку и уже через два десятка шагов начали шататься, спотыкаться, падать. Младшему явно не хватало веса, попытался зарыться в песок — выдернуло и оттуда, повезло волоком. Бородатый орал, протягивая руку…

Сквозь вой и грохот было совсем не слышно рычание подъехавшего вездехода. Он неожиданно появился в клубах песка возле тех двоих. Арамов высунулся наружу, что-то крикнул, скрылся в салоне. Вынырнул снова в ветрозащитных очках, повис на поручне, удерживая дверь открытой, пока здоровяк и мальчишка забирались внутрь. Ветер отдирал от поручня миниатюрную фигурку маэстро. В салон несло песок.

Те, кому повезло оказаться со своей ношей поближе к тоннелю, успели нырнуть в него. Бросили ношу там, вернулись в надежде спасти еще чего-нибудь. Их опрокидывало, иногда поднимало в воздух и швыряло об землю. Сергей, то падая, то поднимаясь, удерживаясь за что подвернется, орал, отплевывая песок:

— Никита, брось коробку, хватай женщину! Тимка, не высовывайся из машины! Макс! Кто полегче — бросайте все и ползите в тоннель! Не вставать!..

Неизвестно, слышал ли кто-нибудь что-нибудь из этих распоряжений. Люди ориентировались чутьем. Инстинкт самосохранения — самый мудрый командир.

Со стороны вездехода орал маэстро:

— Прочь от стены! Камни!..

Начался камнепад. Буквально за мгновение до этого повариху оторвало от казавшихся спасительными скал и повезло в степь… таки да, повезло. Булыжник, рухнувший на бывшее убежище девушки, сплющил первый (и единственный пока) готовый составной блок.

Мечутся выдернутые с корнем кусты, пучки травы. И — песок, песок, песок…

— Сергей, бросьте эту корягу, она смертельно ядовитая! И не вздумайте тереть глаза, без глаз останетесь! Что же вы, вашу мать?..

— А вы? — рявкнул Сергей. — Вы знали про ураган?..

— Да весь поселок знал!..

Вот суки! Значит, спасение утопающих… Ладно. Запомним.

Сергей отпустил смертельно ядовитую корягу, рухнул, пополз к ближайшему ящику, изредка открывая глаза, чтобы не потерять направление. Песок забивал рот, ноздри, уши. Слезы текли ручьем.

С другой стороны к той же самой упаковке полз второй контуженый удав.

Дальше — больше. Небо раскололось. Осколки унесло ветром. Земля набрала обороты и взмыла вверх. Звездные войны, летучие тарелки, глаза выпрыгивают из орбит и в прыжке обрастают ресницами. Сальвадор Дали вместе с Пикассо подыхают от зависти.