В очередной раз это произошло прошлым летом во время работ Рязано-Окской археологической экспедиции под руководством автора этих строк. Исследуя могильник поволжских финнов эпохи раннего средневековья, мы вдруг наткнулись на остатки комплекса сооружений, относящихся к древностям абашевской культурно-исторической общности. Эта общность в эпоху средней бронзы во второй — третьей четвертях И тысячелетия до новой эры занимала огромные пространства от рек Десны и Сейма на западе и до Тобола на востоке.
Ее население скорее всего принадлежало к индо-иранской языковой семье и занималось развитым скотоводством. Важное значение для хозяйства имела цветная металлургия. По мнению исследователей, именно абашевцы начали осваивать месторождения цветных металлов в Приуралье и Зауралье — это хорошо видно по остаткам металлургического производства на поселениях и на погребениях и «кладах» металлургов. Судя по всему, это население одно из первых в лесостепной зоне Восточной Европы освоило упряжное коневодство.
На территории распространения абашевской культурно-исторической общности выделяются отдельные археологические культуры. К одной из них, так называемой доно-волжской, занимавшей лесостепные районы Подонья и смежные районы Поволжья, судя по всему, и относится открытый нами археологический памятник.
Для него характерны поселения, вначале небольшие, располагавшиеся на дюнных возвышениях, затем более крупные, которые находятся уже на высоких мысовых площадках. Погребения располагаются, как правило, под курганами, однако конструкции вокруг погребальных ям встречаются реже, нежели в других абашевских древностях.
Вероятно, именно скотоводческий характер абашевского хозяйства, необходимость в новых пастбищах и были причиной глубокого проникновения лесостепного по своей сути населения глубоко в лесную зону. Проникновение это происходило по лесостепным клиньям, заходящим в лесную зону. Подобным образом в Ярославском Поволжье появился абашевский коллектив, оставивший Кузмарский могильник. Ряд абашевских памятников, расположенных в сходных условиях, известен в западной части среднего Поволжья, в лесостепных клиньях на территории Пензенской области, Мордовии, Чувашии и Марийской республики. Мощность абашевского культурного импульса была такова, что отдельные элементы абашевской культуры, в том числе характерная керамика и отдельные типы бронзовых вещей, известны даже на территории Финляндии.
Особое место среди находок, связанных с абашевскими древностями, занимает знаменитый Галичский клад, являющийся украшением зала Государственного Исторического музея, посвященного эпохе бронзы. Этот комплекс находок уже более ста лет внимательно изучается археологами. Считается, что медные идолы и жертвенный нож, составляющие эту находку, могли быть атрибутами ритуальной практики этого населения.
На рязанском течении Оки до сих пор классические абашевские памятники не были известны, попадались лишь отдельные находки на памятниках, связанных с другими культурами,— с поздняковской и балановской.
Комплекс, с которым нам предстояло работать, располагался на высоком мысу при слиянии Оки и Прони, и состоял он из множества определенным образом организованных ям. Что это за комплекс, нам предстояло выяснить. Одна яма была большая (погребальная или жертвенная яма), ориентированная по линии юго-запад — северо-восток. А в ней — лепной острореберный орнаментированный сосуд, под ним бронзовое шило и кости, судя по всему теленка, положенные в качестве жертвы или заупокойной пищи. К северо- западу от нее располагалась другая — столбовая яма, размерами 84 х 60 сантиметров, возможно, в ней когда- то было какое-то деревянное изваяние, располагавшееся почти точно в центре правильного круга диаметром около шести метров. Как раз по диаметру находилось десять меньших по размерам ям округлой и овальной формы.
Надо сказать, что размер ям колеблется от 44 х 46 см до 75 х 56 см. От этих двух ям в круге был разрыв шириной 2,5 метра, фланкированный парами столбовых ям.
Несколько выбивается одиннадцатая по счету- столбовая яма, расположенная за пределами круга. По отношению к центру круга она располагалась к северо-востоку, и столб в этой яме, подумали мы, мог служить дополнительным визиром с направлением на восход солнца.
Но это еще не все. Вокруг этого и без того достаточно сложного сооружения находились еще три ямы больших размеров, расположенные к северо-западу, северо-востоку и юго-востоку от центра сооружения.
На дне одной из них мы нашли фрагменты устья абашевского круглодонного сосуда и фрагменты длинных костей и зубов человека.
Но и на этом наши открытия не закончились. Еше две ямы были найдена с юго-восточной и восточной сторон от кольцевого сооружения. Одна была абсолютно пуста. В другой был раздавленный землей абашевский круглодонный сосуд.
Поразительно, но ни одно из сооружений этой отдаленнейшей от нас эпохи бронзы не повреждено ни раннесредневековыми погребениями, ни другими сооружениями уже нового времени. Раннесредневековые погребения располагаются вокруг комплекса с круглой оградой. Это наводит на мысль, что первоначально над нашим кольцевым комплексом была насыпь, которая могла образоваться либо в результате завала столбов, либо ее специально насыпали, сооружая этот сложный комплекс. Позже распашка земель, конечно, должна была ее уничтожить. Две заплывшие впадины в материке к востоку от комплекса могли образоваться как раз в результате выборки земли для сооружения насыпи.
Несмотря на отсутствие остатков человеческих скелетов в больших ямах (за исключением следов длинных костей и верхней челюсти в одной из них), мы не можем исключать, что они представляли собой погребения — из-за особенностей грунтов костяки часто не сохраняются. Тем более что по дну центральной ямы прослеживался слой органического тлена, и, возможно, это было тем, что осталось от погребенного.
Проведенный анализ на содержание фосфора в сосудах показал, что когда их ставили в ямы, в них была вода; в центральной яме содержимое сосуда было защищено магическим обрядом — под сосуд положили бронзовое шило. Этот прием традиционной магии хорошо известен и по археологическим, и по этнографическим источникам.
Заупокойная пища в центральной яме также могла предназначаться для погребенного.
И все-таки такое основательное кольцевое сооружение свидетельствует о том, что комплекс имел какое-то другое, особое значение. Оградки вокруг абашевских погребений округлой или под прямоугольной формы известны хорошо. Однако таких правильных кольцевых оград из крупных столбов с ямой для изваяния (?), в центре фланкированным парными столбами входом и дополнительными столбами за пределами круга никогда раньше не встречали. Тем более что напраление от погребальной (?) ямы в центре через яму (в которой, возможно. находилось изваяние) проходит точно по центру прохода между двойными столбами и показывает на место слияния рек. Пока нам еще не удалось точно проверить, но, возможно, это является и направлением на точку захода солнца в момент летнего солнцестояния. А дополнительный столб к северо-востоку от кольцевого сооружения может указывать на точку восхода солнца в этот момент. Однако эти предположения нужно еще проверять.
Хотя, думаю, что даже если сооружения эти носят погребальный характер, это не исключает и иных его функций. Например, культово-астрономических. Различного рода святилища часто привязываются к могильникам, археологи это хорошо знают. Это связано и с культами предков, и с представлениями о смерти как о моменте перехода к новой жизни. Отсюда — связи с культами плодородия, а от них к солярным или лунарным культам. На самых известных европейских святилищах кольцевой конструкции — Стоунхендж и Эйвбери в Англии, которые считаются древними астрономическими обсерваториями, имеются многочисленные погребения: в первом и в его окрестностях — до 350 погребений, во втором — рядом находится могильник с самым большим в Европе курганом, его высота 40 метров, а диаметр 165 метров.
