С ходу бросилась в воду и поплыла не в сторону того берега, как обычно, а вдоль по течению. Поплавала немного и уже стала возвращаться, держась ближе к берегу, как вдруг в тине что-то блеснуло. Да это же та самая босоножка в пакете! Ну конечно, не могла же Людмила далеко ее забросить. Вот в тине и застряла. Нужно взять и спрятать. Этот вещдок я преподнесу Гудкову!

Я вытащила из пакета босоножку, отряхнула от тины и завернула в свой сарафан.

Во двор вбежала в одном купальнике и шлепанцах. Быстро прошмыгнула в сарай, запихнула узелок в дальний угол и услышала звук тормозов. Это Ирина подъехала, надо открыть ей ворота.

— Ты чего это в мокром купальнике разгуливаешь? Вытаскивай коробку с видиком.

— Ириш, присядем на минутку в машине. Есть две новости: плохая и хорошая.

— Валяй с плохой.

Выслушав меня, Ирка взвилась:

— Верхогляд в погонах! Нет трупа, так ищи! Неохота землю носом рыть? Но мы сами с усами, докопаемся!

Я сообщила подруге о том, что важная улика снова у нас. Особенно Ирка порадовалась за Андрея и Людмилу, у которых ожидается прибавление семейства. Я строго-настрого наказала ей молчать при молодых о нашем расследовании. Им теперь нужны только положительные эмоции.

Молодые спустились к столу, нежнее обычного поглядывая друг на друга. Пообедали тихо-мирно, все хвалили окрошку, в жару такое блюдо в самый раз. Затем Андрей сбегал наверх за шампанским и объявил:

— Дорогие мои, в понедельник Милочке сделают УЗИ. Если мальчик — назовем Иваном в память о моем отце, если девочка — в память о моей маме — Ларисой. А тебе, Галина, предстоит стать крестной нашему малышу.

Все единогласно поддержали Андрея, поздравили будущих родителей и выпили по бокалу шампанского. Вскоре мы с Ириной убрали со стола. И только хотели уединиться в сарае, чтобы обсудить наши дела, как услышали крик Людмилы:

— Здесь сушились Андреевы бежевые носки. Где они?

Ее вопрос повис в воздухе. Переглянувшись с Ирой и поняв друг друга без слов, мы направились к сараю, пошептаться. Но снова послышался голос Людмилы:

— Ну куда могли деться эти чертовы носки?

Не отрываясь от вязания, Агаша предположила:

— Может, Андрей их надел?

— Нет, он сейчас в темных носках, а те, к светлым брюкам, должен на вечер надеть. Мы же в гости идем! — выпалила Людмила и в растерянности присела на скамейку.

Мы с Иркой невольно посмотрели на свои ноги, как будто могли впопыхах надеть эти дурацкие носки.

— Нашла из-за чего переполох устраивать, но с беременной не поспоришь, — проворчала Ирка.

— Все же давай поищем, могли упасть, и ветром отнесло, — предложила я.

— Ой, один нашла! — пискнула Людмила. — Надо же, под верандой, рядом с Ральфиком. Это ты, маленький чертенок, стащил их с нижних перил! А куда дел другой носок, давай, малыш, признавайся!

Мы с Иркой рассмеялись, решив, что Людмила репетирует разговор с будущим ребенком, используя Ральфика как подопытного кролика.

Успокоившись, что инцидент исчерпан, мы уже завернули за угол дома, направляясь к сараю, но вновь услышали возбужденный возглас Людмилы:

— Ой-ой, что это?..

— Господи, если беременность у Милы будет так протекать, то за девять месяцев у всех крыша поедет, — про-зудела Ирка.

— Он икает, аж захлебывается! — взвился голос Людмилы.

Когда мы подбежали, Ральфик, дергаясь всем тельцем, икал, выпуская поток слюны.

— Скорей воды ему! Что-то он проглотил несъедобное.

— И впрямь щенку что-то мешает. Он совсем задыхается!

— Галь, не заполошничай, отойди, я лучше справлюсь. Мне не привыкать, ведь мой Санька в детстве тоже все в рот тащил.

— Ир, садистка, за язык, что ли, щенка тянешь?!

И тут послышалось какое-то бульканье, и вместе с рвотной массой выпало что-то длинное, инородное.

— Фу, да это же… это носок! Второй! — вскрикнула Людмила и, зажав рот, закрутила беспомощно головой. Ее снова затошнило.

— Опять мою жену довели, сумасшедшие! — гаркнул подбежавший Андрей. — Мила, пойдем отсюда… — не договорив, Андрей вдруг увидел всю неприглядную картину: меня с трясущимся, облеванным щенком на руках, Ирку, поливающую нас с Ральфиком водой из графина, и Агашу с веником и совком. Чуть в стороне, на траве Андрей едва узнал свой носок.

— Что же это такое, до каких пор… — произнес нечто невразумительное наш всегда рассудительный Андрей.

— Идите к себе наверх. Тут обычное дело, щенок еще мал, все тащит в рот, — тихо сказала Агаша.

А Ральфик как ни в чем не бывало вывернулся из моих рук и побежал, обнюхивая все подряд.

— Надо щенка обмыть и обтереть. Но в чем нагреть воды? Нет подходящей емкости.

— Агафья Тихоновна, есть большой бачок в сарае. Я сейчас его принесу, — вовремя подоспел Андрей.

Ткнув Ирку в бок, я прошипела:

— У нас в сарае улика спрятана. Андрей может на нее наткнуться. Надо быстро куда-то запихнуть эту чертову босоножку!

Ирке повторять не пришлось, она тут же понеслась к сараю.

Я влетела вслед за ней. Андрей, чтобы добраться до бачка, отбросил в сторону две старые корзинки и наткнулся на наш узелок. Но Ирка, подпрыгнув, схватила его и забормотала:

— Там, может, что-то бьющееся.

— Непохоже, но потом посмотрим. Чего вы сюда набежали, дайте дорогу. — И Андрей, взвалив на себя бачок, выбрался из сарая.

— Давай, Ириш, соображай, куда теперь вещдок спрятать?

— Легко! В дровяник!

— Правильно. Ведь печь летом не топят.

Из окна второго этажа высунулась Людмила и сообщила Андрею, что пора собираться в гости.

«Хорошо, ребята уйдут, и можно будет взять лодку», — подумала я и тут же услышала:

— Вот теперь, подруженька, лодка в нашем распоряжении. На видеокамеру поснимаем красоты природы. И подгребем к замку. Это никаких подозрений ни у кого не вызовет. И на встречу д Олей успеем.

— Я же тебе говорила: с девочкой общаться буду я одна.

— Общайся на здоровье, я и словом не обмолвлюсь. Я вас обеих сниму. Нам пригодится ее фото.

— Хорошо. Снимешь и тут же на лодке вернешься домой. А я потом сама приплыву.

Наконец молодые ушли. Я даже не обратила внимания, в каких носках отправился Андрей. Думаю, он теперь и женские колготки способен напялить, чтобы угодить беременной женушке. Агаша пошла смотреть «Новости». Сказав ей, что идем купаться и снимать окрестности, мы с Иркой вытащили резиновую лодку, взяли видеокамеру и быстренько — к реке.

Спустив лодку на воду, не сговариваясь, направили свое утлое суденышко вверх по течению. С большим сожалением оставили позади приятную, почти пасторальную картину — кусок цветущего, слегка пожухлого от жары луга и пасущихся коров.

— Ничего, Галь, лубочная прелесть никуда не денется. Еще успеешь насмотреться, поснимать и порисовать. А сейчас только вперед! Там дальше, видишь, совсем иной колер — чувствуешь? Чем ближе к замку, тем меньше солнца И холоднее:

— Да. Поросшие сопки гнетуще низко нависают над водой, будто хмурятся… Речка кажется темной, тяжелой и какой-то безрадостной.

— В этом месте никому не взбредет в голову купаться. Смотри, фасад здания уходит прямо в воду, и там какие-то металлические ограждения. Подгребем поближе, рассмотрим.

— Им что, на таком большущем холме места не хватило? Ведь часть замка полностью под водой. Или, когда строили, тогда еще вода так близко не подходила?

— Не пойму, зачем вообще была сделана пристройка к зданию, уходящая под воду и забранная металлической решеткой? Причем решетка довольно высокая — здесь чувствуется глубоководное место. Может, хотели увеличить размеры здания? Но в противоположной стороне места хоть отбавляй.

— Ты давай снимай. Видишь, дальше, на верхней площадке, каменный сад, или как-то иначе это называется… в общем, сплошь экзотические деревья. А вот часть замка, уходящая в воду, — прямо кусок Венеции да и только! Смотри, там…

Я не успела договорить — возник человек, и с высоты здания донеслось:

— Нечего здесь снимать, заворачивайте обратно! Это частное владение!