— О господи! — всхлипнул управляющий, приложив к запавшим глазам засморканный платок
— Простите, ради бога, что затрагиваю отцовские чувства столь печальным образом, — учтиво извинился Юрлов. — Сам отец, знаю, каково детушек терять… О-хо-хо, деточки, деточки! — вздохнул он и, выдержав паузу, снова обратился к нам: — Итак, кто?
— Может быть, я? — с необычной для его комплекции и внешности нерешительностью спросил отец Ксенофонт. — Где-то, если не ошибаюсь, в четвертом часу я стоял у окна… вместе с господином Скальцовым и видел, как покойная бежала куда-то по двору, накрывшись какой-то тряпицей… Более я ее не видел.
— Подтверждаете, Сергей Диомидович? Было такое? — немного насмешливо спросил Юрлов.
— Ну, было… — раздраженно огрызнулся Скальцов. — Какая разница — было не было… Да, вроде бы, все так! Я тоже тогда видел ее в последний раз.
— Присоединяюсь, — согласился и я. — Я, правда, у окна не стоял, а сидел вон в том кресле, но Анну, действительно, видел.
— Я и того раньше, — шмыгнул носом Шмиль. — Что-то около двух часов дня. Звал ее сюда, но она, как всегда, отказалась, а я, старый дурак, не стал настаивать… Она у меня такая… была… — И разразился беззвучными рыданиями.
Остальные подтвердили, что если и видели вчера несчастную Анну, то еще раньше старика Шмиля, либо, как Кубацкий, вообще не видели ее в этот день.
— Понятно, — обрадовался неизвестно чему Юрлов. — Тогда идем далее. Кто может восстановить события вчерашнего застолья? Прошу кого-то одного, а остальные, если что-то будет не так, поправляйте!
— Можно? — по-школярски поднял я руку, сам внутренне удивившись своему неожиданному поведению. Право, что-то было в этом Юрлове… черт, даже не умею сказать, что именно! — Началось все спором Аркадия Матвеевича с господином Кубацким на самые безобидные темы… нечто вроде дискуссии двух полярных мировоззрений на судьбы России. На мой взгляд, победила партия капиталистов в лице Вадима Викентьевича, после чего он покинул нас, если не ошибаюсь, минут на десять. Так, Вадим Викентьевич?
— Может быть, — с холодным безразличием пожал плечами Кубацкий. — Мне как-то не пришло в голову смотреть на часы!
— Вернувшись, господин Кубацкий в дверях столкнулся с господином Скальцовым, тоже отправившимся подышать воздухом, — продолжал я, наблюдая за хладнокровно что-то жующим Сергеем Диомидовичем, — и отсутствовавшим уже несколько дольше, придя, уже только когда все перебрались в музыкальную комнату…
— Экая у вас память завидная, сударь! — насмешливо протянул Скальцов. — Словно специально за всеми следили…
— Благодарю, — отвесил я легкий полупоклон. — Просто я люблю наблюдать за людьми, это моя слабость, не скрою! Итак, после ухода Сергея Диомидовича, спустя минут этак с двадцать, нас покинул святой отец, сославшись на необходимость освежиться. Время его возвращения указать не могу, так как приблизительно через полчаса сам вышел прогуляться и покурить. Завидев приоткрытую дверь обиталища семейства Шмилей, я решил проведать отшельницу и, собственно, там ее и застал… еще живой…
— Вот как! — крайне заинтересовался Юрлов. — Успела ли, любезнейший Павел Владимирович, она вам что-то сказать?
— Именно что успела! — торжествующе возгласил я, выдержав театральную паузу. — Я никому еще этого не говорил, желая поделиться только с вами, поскольку, считаю, слова эти могут пролить свет на тайну убийства!
— Нечего, сударь, нам тут туману пускать, говорите, — махнул ручкой Михаил Яковлевич.
— Воля ваша! — помедлив, согласился я. — А слова эти были такие: я знала, что все кончится так!
Молчание, воцарившееся за столом, было отличнейшим соусом к блюду, заранее заготовленному мною — я был крайне доволен своею выдержкой, позволившей мне не проболтаться раньше!
— Та-ак… — хмыкнул Юрлов, погрузившись в свои мысли и даже не заметив принесенной ему старым слугою очередной яичницы. — Да вы не напутали ли чего? Может, она что-то другое сказала, или похоже на это?
— Михайло Яковлевич, — обиделся я, — я, слава богу, на память не жалуюсь, вот и господин Скальцов уже изволил подтвердить, а уж он-то слов на ветер не бросает!
— А позвольте узнать — за каким, собственно, чертом вас вдруг понесло к этой Анне? — резко вопросил вдруг Скальцов, вперив в меня точечки обычно полуприкрытых глаз. — Да еще в темноте, вечером, в дождь? Я что-то не видал, чтобы вы часто общались с покойной?
— Во-первых, Сергей Диомидович, дождя тогда не было — вы-то должны это помнить, я ушел сразу после вашего появления в музыкальной комнате! — с трудом сдержался я, чтобы не плюнуть в эту лоснящуюся физиономию. — Во-вторых, я и не знал, что вы все лето следили за перемещениями моими и убиенной Анны Шмиль, иначе непременно постарался бы быть позаметнее. А в-третьих, уж коли это вас так интересует, нахождение в одной компании с вами весь день заставило меня искать общения с людьми более приятными нежели вы, а именно — с Анной, тем более что я несколько выпил… Гвардейские привычки, знаете ли… Теперь я вправе задать вам тот же вопрос — а куда удалялись вы? Честно говоря, за тот промежуток времени, что вы отсутствовали, можно было бы убить дюжину девушек, тем более зная ваше пристрастие к оным!
— Сударь мой, позвольте мне самому узнать сие, — с ледком в голосе попросил Юрлов. — В свое время я побеседую отдельно с каждым. А сейчас я бы хотел взглянуть на тело девушки. Надеюсь, вы там ничего не трогали?
— Что вы, что вы, Михайло Яковлевич, — торопливо сказал за всех Аркадий Матвеевич. — После Павла были только ее отец, господин Кубацкий, батюшка, Сергей Диомидовичия…
— Ну, спасибо, что не больше… — кротко улыбнулся Юрлов, давая понять, что нанести большего вреда следствию было бы уже затруднительно. — На ночь дверь не запирали случайно?
— Как же, заперли! — обрадованно выпалил князь. — Господин Скальцов предложил!
— Чудненько! Благодарю, Сергей Диомидович, вот услугу-то оказали! — кивнул ему Юрлов несколько удивленно. — А у кого ключ-то?
— Ой, да у меня же! Сейчас принесу! — наседкой всполошилась Авдотья Михайловна и опрометью, совершенно не шедшей к ее дородной фигуре, кинулась из залы.
— Это замечательно, господа, что вам пришло в голову закрыть дверь! — наконец-то принялся за остывшую уже яичницу Михаил Яковлевич. — Наверняка остались какие-нибудь следы преступления, они-то и помогут выйти на злоумышленника, непременно помогут…
— Да какие следы? — фыркнул Скальцов. — Был я там — нету никаких следов и не было! Говорю вам — наверняка беглые какие. А от беглых — какие же следы, у них и нет ничего!
— А вот я ужо посмотрю, может, чего и наковыряю, — не стал спорить Юрлов, с удовольствием доедая яичницу. — Ты, Сергей Диомидович, чиновником, поди, не одну пару штанов-то протер, а я же — человек практический, много на своем веку покойничков повидал, и немало они мне рассказали…
Неспешный их диалог был прерван появлением Авдотьи Михайловны: она растерянно, с виноватым лицом вошла в комнату и развела руками, как-то по-простонародному — вероятно, сказалась былая берендеевская закваска — прошептала:
— Нету!
Глава пятая, в которой сюрприз следует за сюрпризом
— Чего нету, матушка? — не понял Михайло Яковлевич, терпеливо моргнув голубиными глазами.
— Ключа-а… — с ужасом протянула Авдотья Михайловна. — Я его давеча в комод положила, а сейчас глядь — ключа-то и нет!
В наступившем молчании — уже не первом за сегодняшний вечер — раздался ехидный смешок Кубацкого:
— Я говорил — дайте ключ мне!
— Матушка, а кто-нибудь видел, как вы ключ в комод клали? — посерьезнев, спросил Юрлов.
— Да, господи, никто… — неуверенно наморщила лоб княгиня. Она сейчас более всего напоминала нерадивую ученицу, всю ночь твердившую урок и от волнения перед учителем начисто забывшую его.
— Да как же никто, маменька! — не выдержала Даша. — Я вот видела, папенька видел…
— Понятно, — озадаченно потер лоб Юрлов и оглушительно чихнул, успев спрятать лицо в шарф. — А ты говоришь, Сергей Диомидович, беглый… Ключ-то, по-твоему, тоже беглый утянул?
