Темнота. Леденящие душу звуки. Жуткие фантомы. Пронизывающий до костей холод. Призрачный, зловещий силуэт. Невыносимая боль. Яркая, ослепляющая вспышка.

Пугающие картинки сменяют друг друга, заставляя цепенеть от страха, сильнее зажмуриваться и вздрагивать. Кажется, что сознание совершенно не собирается возвращаться в нормальное состояние. Иногда, правда, удаётся "вынырнуть" в реальный мир и тогда мне начинает казаться, что кто-то пытается мне помочь, но удержаться на шаткой грани "явь-иллюзия" мне никак не удаётся и всё начинается заново.

Постепенно образы начинают угасать, с каждым разом становясь всё более тусклыми и нереальными. Понемногу, всё более чётко воспринимаю происходящее. В сознание медленно вползают новые ощущения. Чье-то дыхание рядом. Сильная рука, обнимающая меня за плечи. Ладонь, которая проводит по моим волосам. Что-то живое и мягкое под виском. Приоткрываю глаза и вижу чёрный комбинезон. Понятно. Дубль три, со сменой декораций. Чуть напрягаю мышцы и слышу над головой:

– Ну всё? В себя пришла?

Отталкиваюсь от нервирующего субъекта, отодвигаясь подальше. Меня он не удерживает, просто следит насмешливым взглядом. И всё бы ничего, вот только "ползти" мне приходится по жёсткой горизонтальной поверхности – оказывается мы всё это время сидели на полу. Свет, из яркого, слепящего превратился в мягкий, умеренный, но вокруг так ничего и не появилось. Пусто, голые стены. О как. Значит мебели больше не будет?

– И что мне с тобой делать? – мужчина подтягивает ногу к себе, опираясь на неё локтем и занимая более удобную позицию.

– Простить и отпустить, – почему-то вспоминаю фразу из мультика про Добрыню Никтича и змея Горыныча.

– Простить? А за что? – мужчина немедленно принимает крайне озабоченный вид. Как будто я на самом деле чего натворила.

– Извините, это я так, пошутила, – иду на попятный, раз уж с современным фольклором он явно не знаком.

– Н-да? – с каким-то недоверием прикусывает губу. – А когда вырубила мне технику, тоже "пошутила"?

– Я ничего не трогала! – смотрю на него с возмущением. Вот только не надо сваливать на меня все шишки!

– Дихол укмерр! – снова сердито ругается на непонятном языке, на мгновение прикрывая глаза. – Так, ладно, – решительно встаёт. – Всё равно уже ничего не сделаешь. Тебе придётся отключаться самостоятельно.

– Что значит "отключаться"? – на всякий случай отползаю ещё дальше.

– Твоё сознание сейчас зафиксировано в ментальной связке с моим, – сводя на нет мои усилия, делает шаг и нависает надо мной грозная фигура. – Тебя тут нет. Ты спишь, вместе с другими,в совершенно ином помещении. Аппарат, который контролировал наше взаимодействие… – он морщится, – ну, скажем так, сломался. Поэтому тебе нужно самой разорвать связь и проснуться там. Это понятно?

Зашибись. Это что, типа виртуальный сон?

– И как я это сделаю? – теряюсь окончательно.

– Просто закрой глаза, уйди в себя и постарайся открыть их по-настоящему.

Послушно проделываю описанную процедуру и… да ничего! Опять этот тип перед глазами!

– Нужно не просто открыть, а уйти и открыть! – нервирующий взгляд снова упирается в меня.

Можно подумать, я разницу поняла!

Натужно выдыхаю, надувая щёки и с нажимом прохожусь ладонями по лицу. Уйти. Открыть. Ладно…

Закрываю глаза, заставляя себя абстрагироваться от этой псевдореальности, забыть про присутствие кого-то рядом, про жёсткий пол, на котором, кстати, очень неудобно сидеть, про свет, который даже через опущенные веки, всё равно напоминает о том, где я. А можно его выключить?

Открываю глаза и рот, чтобы попросить, и замираю от неожиданности. Получилось!

Потягиваюсь, разминая затекшие мышцы.

– О, Вероника проснулась, – выдаёт насмешливый женский голос. – Ну ты мать и дрыхнуть! Все уже давно на ногах, а тебя не добудиться! Во сколько спать легла, а?

– В смысле? – мотаю головой, пытаясь вернуть себе хоть какое-нибудь понимание ситуации.

– В прямом! – отрезает удаляющийся голос. – Вылезай давай!

С подозрением взираю на качающийся полог, за которым исчезла спина в красной футболке.

Осматриваюсь ещё раз. Ну да. Моя палатка, вернее наша с Маринкой и Ирой, на троих. И вещи все на месте. Стоп! Ведь наш лагерь снесло нафиг, когда упал этот дурацкий… Как я там его обозвала? А! Дисколёт. Почему тогда всё цело? И когда, и, главное, как мы успели привести всё в порядок, если сутки провели чёрт знает где! Ну всё, я окончательно запуталась.

Решительно отогнав атакующие мозг мысли, натягиваю обувь и вылезаю на свет божий.

Жмурюсь от ярких солнечных лучиков и поднимаюсь на ноги, отряхивая ладони от песка. Вот кто догадался поставить палатку на насыпь?

– Завтракать будешь?

Оборачиваюсь на голос и выпадаю в осадок, потому как рядом, на брёвнышках у костерка, весьма уютно расположилась компашка из Иры, деловито размешивающей кашу в котелке, Дениса, с сытым отвращением за этим процессом наблюдающего, Олега, медитативно пьющего чай и… Славика, весьма активно выскребающего что-то вкусненькое из миски. Но он же… Я сама видела… Бред!

– Чего застыла? – вручает мне мою порцию "повар".

Дав себе мысленный пинок, усаживаюсь напротив.

– А где остальные? – на всякий случай интересуюсь.

– С Оксаной ушли на просеку, ещё утром, через час вернутся уже. Это вы всё проспали, – смеётся Ден. – Скажите спасибо, что я с вами остался, а то бегали бы искали нас, сони-засони! Нет! Спящие красавцы и красавицы, – хлхочет, вытирая выступающие слёзы. – Нечего было концерты до полуночи устраивать, а потом до утра парочками гулять. Я конечно всё понимаю, – мечтательно смотрит в небо, – любовь-морковь, гормоны-феромоны, но совесть тоже надо иметь. Вы ведь на летней практике, в конце концов, а не на пикнике. Вот не поставит вам Оксана, гм… Петровна зачет и будете бегать хвосты сдавать…

Суть того, что говорит монотонный голос проводника пролетает мимо моего сознания. Исподтишка рассматриваю однокурсников. Спокойные, весёлые, никаких признаков того, что с ними происходили какие-то страшные события. Заметив моё внимание, Слава улыбается, привычно мне подмигивает и перемещается на моё брёвнышко, устраиваясь рядом. Под весьма благовидным предлогом – на территорию непосредственно принадлежащую котелку с чаем.

Вручив мне кружку, парень пододвигается чуть ближе.

– Прогулка вчера понравилась? – тихо интересуется.

– А мы гуляли, да? – кошусь на нервирующего меня субъекта. И прям не по себе становится от того, что я его мёртвым видела. Ой. А может мне это только снилось? Вот прям всё-всё. Если это так, то ну и фантазии у моего мозга, я вам скажу!

– Ты же вроде как не пила, – с усмешкой смотрит на меня брюнет. – Чего ж такие провалы в памяти? Или… – он прищуривается. – Неужели додумалась всё-таки попробовать ту гадость, которую Игорь раздавал?

– Слав, отстань, а? – морщусь от нехорошего предчувствия. – Мне и так хреново.

– А я и не навязываюсь, – пожимает плечами. – Захочешь, сама придёшь. Ирка! Где посуду мыть? – поднимается, исчезая из моего поля зрения.

Всё. Приплыли. "Концерт" я отлично помню. А вот чтобы что-то внутрь принимала – нет. Но глюки-то были! Н-да. Замечательно ночку провела!

Механически доев кашу и убрав за собой, нервно брожу между палаток. Что ж я за дура такая! Клялась же себе, что никогда не буду наркотиками баловаться! Кто меня укусил, что я об этом забыла?

– Всё, народ, снимаем лагерь! – издалека слышится сильный женский голос. – Денис Александрович, вы где?

Гомонящий, шумный "народ", вернувшийся на обжитое место, деловито принимается выполнять начальственное распоряжение. Скатываем спальники, убираем палатки, набиваем рюкзаки. Через час уже топаем по каменистой осыпи, забираясь выше в гору. Тёплый ветер мягко гладит голую кожу рук, неуёмное солнце слепит глаза, мелкие камушки как живые вырываются из-под ботинок и скатываются вниз. А к высокому небу уносится сильный голос: