Дорз не могли похвастаться таким набором групп. Они были просто четырьмя парнями, которым довелось собраться вместе для исполнения песен, написанных певцом, который никогда не пел, но который вдруг услышал зов, и у которого вдруг появился волшебный дар написания песен. И как этого можно было и ожидать от четырёх парней, которые прежде никогда серьёзно не играл в группе — они довольно сильно лажали. Но не нужно верить мне на слово; пусть скажет продюсер группы Пол Ротшильд: "Дорз не были замечательными исполнителями живой музыки. Они захватывали сценическим действием и кинетикой, но как музыканты они не дотягивали; было слишком много несоответствий, слишком много плохой музыки. Робби страшно не попадал в лад с Рэем, Джон пропускал вступления, также была плохая работа с микрофоном, когда вы совсем не слышали Джима".

Так уж случилось, что я слышал некоторые аудиозаписи молодого и довольно пьяного Джима Моррисона с микрофоном, и должен сказать, когда вы "совсем не слышали Джима", это во многих случаях на самом деле улучшало исполнение. Но лажа в составе группы конечно не сильно выделяла Дорз на фоне их сверстников. Однако у группы была ещё одна особенность — с момента зарождения её состав никогда не менялся. Никто не пришёл, никто не был заменён, никто не ушёл из группы из-за "творческих разногласий" или для начала сольной карьеры, или чтобы присоединиться к другой группе, или по какой-либо другой причине, из-за чего группы часто меняют состав.

Было бы трудно найти другую группу Лорел каньона любой продолжительности жизни, которая могла бы похвастаться подобным достижением. После первых двух альбомов Byrds меняли состав практически с каждым новым релизом. Mothers of Invention Фрэнка Заппы была в почти постоянном изменении. Кантри-рок группы Лорел каньона также постоянно меняли вид, как правило, кровосмесительно обмениваясь участниками.

Но не Дорз. Группа Джима Моррисона появилась на сцене как полностью сформированная сущность, с именем, со стабильным составом, с заделом скоро-станут-хитами песен и отсутствием предыдущего опыта написания, аранжирования, игры или исполнения музыки. Ну а за исключением этого, они были просто заурядной, органичной, местной рок-н-ролльной группой с любопытной антипатией к политической пропаганде.

Согласно практически всем свидетельствам, Джим Моррисон был ненасытным читателем. Бывшие учителя и университетские профессора выражали удивление широтой и глубиной его знаний по различным темам и ошеломляющим массивом литературных источников, которые он мог точно цитировать. И все же было известно, как он говорил интервьюерам, что "на самом деле сильно не изучал политику". Но это было нормально, по словам барабанщика Джона Денсмора, так как "много людей, по крайней мере на наших концертах, они вроде как, похоже, на самом деле пришли слушать не наши разговоры о политике".

Видите ли, именно так это и было в 1960-х годах; молодые люди той эпохи не сильно интересовались политикой, и конечно не хотели, чтобы их антивоенные кумиры принимали участие в чем-либо похожем на политические разговоры.

Согласно статье в журнале "Vanity Fair" ("Живая музыка в Whisky"), во время дней славы Дорз на Сансет Стрип Моррисон "завязал глубокую дружбу" с владельцем клуба "Whisky A Go Go" Элмером Валентином. В то время Валентин был, конечно случайно, в очень близких отношениях со своим секретарём и агентом групп Гейл Слотман, которую Джим знал с детского сада через военно-морские офицерские круги. Почти все, включая его самого, характеризовали Валентина как "человека мафии".

Ранее отмечалось, что Валентин был бывшим копом чикагской пoлиции нравов, но не было упомянуто, что он был совершенно коррумпированным пoлицейским. По его собственным словам, он работал рэкетиром у капитана пoлиции, "собирая презренный металл от имени капитана". Он также хвастался, что даже когда служил в пoлиции нравов, его ночной работой было "управлять ночными клубами для всей компании — гангстеров". Один "очень близкий друг" из его дней в Чикаго был "Феликс Алдерисио, также известный как Милуоки Фил, который был, возможно, самым опасным киллером в стране в 1950-х и 60-х годах, совершив по меньшей мере 14 убийств для Сэма Джанкана и других боссов Чикаго".

В конечном счёте, Валентину были предъявлены обвинения в вымогательстве, хотя ему удалось избежать судебного преследования и осуждения. Подавшись в Лос-Анджелес примерно в 1960 году, он вскоре стал держать ночной клуб PJ’s на углу Кресент Хайтс и бульвара Санта-Моника (у которого, как вы возможно помните, совладельцем был Эдди Нэш, и это было излюбленное место тусовок раннего рокера и жертвы убийства Бобби Фуллера). Не прошло много времени, как Валентин заимел свой собственный клуб — легендарный "Whisky A Go Go", где многочисленные группы Лорел каньона, в том числе Дорз летом 1966 года, работали на постоянной основе.

Для раскрутки своего бизнеса у Валентина, очевидно, была значительная финансовая поддержка, и на Сансет Стрип не было большим секретом откуда исходит эта поддержка. Фрэнк Заппа однажды загадочно назвал крышу Валентина, как "этническая организация", в то время как Крис Хиллман из Byrds просто отметил, что "кто бы ни финансировал Элмера, я этого не хочу знать".

Для раскрутки "Whisky" Валентин получал гораздо больше, чем просто финансовую поддержку; он также получил щедрую помощь от СМИ. Как отметил "Vanity Fair", "через несколько месяцев после дебюта "Whisky", журнал "Life" тиснул хвалебную статью, Джек Паар вышел в эфир из клуба с эпизодом его еженедельной пост-"Tonight" программы,[133] а Стив Маккуин и Джейн Мэнсфилд стали завсегдатаями". Следует отметить, что в ту же эпоху Мэнсфилд также была видным членом Церкви Сатаны и имела тесные связи с её основателем Антоном Лавеем, который в свою очередь был связан, как мы уже видели, с танцевальной труппой возглавляемой Вито Паулекас, который, как мы уже видели, имел тесные связи с самой первой группой Лорел каньона Byrds.

Вам понравился этот плавный переход?

Будучи только что оперившейся группой, Byrds столкнулась с рядом проблем. Первой и наиболее очевидной было то, что у участников не было никаких музыкальных инструментов. Но эта проблема была решена, когда Наоми Хиршхорн, наиболее известный за финансирование других квази-государственных проектов, таких как музей Хиршхорна в Вашингтоне, округ Колумбия, взял это на себя и обеспечил группу инструментами, усилителями и прочим. Но это не решило основную проблему, которая состояла в том, что члены группы, за исключением Джима (позже Роджер) МакГуинна, не имели ни малейшего понятия, как играть на инструментах.

Басистом определили Криса Хиллмана, который никогда раньше в жизни не держал бас-гитару. Как он честно признался годы спустя, он "играл на мандолине и не знал, как играть на басу. Но они тоже не знали, как играть на своих инструментах, поэтому я не слишком сильно расстраивался". За барабаны сел Майкл Кларк, который никогда прежде не держал в руках барабанные палочки, но имел сходство с Брайаном Джонсом из Rolling Stones, что было сочтено более важным, чем реальные музыкальные способности. Как вспоминал соавтор Кросби Карл Готлиб: "Кларк играл на битниковских бонго и на барабане конга,[134] но не имел никакого опыта с обычными барабанами".