Башня имени одиннадцатого сентября. Алеша уж ненавидел эту немыслимую уродину. Интересно, если террористы взорвут ее, куда она рухнет? на веранду или на хорошколу? Алеша не узнает. Он не станет ездить из Митина караулить выросшую девочку. Застенчивый огонек, прежде вспыхивавший в ее глазах, погас. Пестрый дом окончательно принял ее в свое лоно. Алеша погрозил кулаком в безлюдный двор хорошколы, хоть, возможно, Великий Злой Маг и не был причастен к Аниной метаморфозе. Жизнь идет своим чередом. Алеша пришел домой и сказал родителям: «В Митино так в Митино».
Подходящий Витька
Витька рос, рос и дорос до того, что, с ним начали считаться. Нет, не папа с мамой. Они по-прежнему делали всё по своему усмотрению, а Витьке давали ценные указания. Витька уже пошел в пятый класс и мог по ряду вопросов обойтись без указаний. Но вот отметки приносил из рук вон плохие. И учителя, конечно, не собирались считаться с Витькой. Они говорили надменно: «Мы материал изложили, а если кто не понял – существует репетитор. Последнюю фразу Витькины родители пропускали мимо ушей. Дескать, и так сойдет. Но Витьку на всякий случай бранили – для профилактики. Товарищи-соученики тоже не очень считались с Витькой. У них были честолюбивые родители, репетиторы из числа своих же преподавателей и хорошие оценки. Маленькие люди учились у взрослых маленьким обманам.
Нет, с Витькой считаться стали совсем другие, безымянные и, боюсь сказать, бестелесные существа. Когда он дождливым осенним днем безо всякой охоты брел в школу, над ним будто плыл невидимый зонтик, и ни одна капля на него не попадала. Газовая конфорка сама выключалась, если немудрящий его обед собирался пригореть. Большая красная тройка в его тетради, помигав точно лампочка, деформировалась в пятерку. Да и саму тройку учительница ставила с таким видом, словно ей было жалко. Но домашнее задание было выполнено, с этим не поспоришь. Папа-мама не помогали, и задание было довольно бессмысленное, но в голове у Витьки посветлело, и сейчас он вполне соответствовал. По ночам видел сны вовсе невероятные. Созвездья неслись ему навстречу, а он только глазами моргал. Был бы он постарше, спросил бы прямо: «Кто вы, опекающие меня, не очень везучего?» Но стеснялся. Ведь ему было всего десять. И он принимал с молчаливой благодарностью неведомо откуда пришедшую помощь.
Но знать ему хотелось, и его желанье было исполнено. В воскресный день, пасмурный хуже буднего, родители занялись шопингом, то есть попросту говоря пошли по магазинам. Отцу понадобились кой-какие инструменты, а матери неизвестно что. Что попадется. Женщина, ничего не поделаешь. А за Витькой прилетели. Окно распахнулось, и нечто вроде рукава в аэропорту впихнулось в комнату. Витька ощутил себя на движущейся ленте, и его внесло в корабль. И полетели. Да так полетели, что уж не осенние тучи, а светящиеся галактики маячили в иллюминаторе. Набравшись храбрости, Витька спросил: «Вы здесь?» - «Да, здесь, только мы пропускаем свет через себя и оттого не видны». – «Почему вы выбрали меня?» - «Потому что у тебя, мальчик, мозги не замусорены. К счастью, ты никогда не выдержишь ихнего ЕГ. Чистый лист. Ты нам подходишь». – «А как же школа, учителя, тестирование?» - «Мы дадим тебе иные, еще никому не доступные возможности познания». Тут Витька проснулся. Оказывается, он задремал средь белого (серенького) дня. Рамы были закрыты, стекла забрызганы дождем.
Идучи наутро в школу, Витька дороги не заметил. Только сошел с крыльца – и уже в школьной раздевалке. Снял куртку – под ней светлый комбинезон с молнией, на конце молнии мигает огонек. «А не выгонят меня из класса в таком наряде?» - боязливо подумал Витька. Ему ответили внятно: «Ты под защитой». Проходя мимо учительской, увидел насквозь через дверь, как наводит макияж математичка Анна Сергевна, главная его мучительница. Не удержался, смазал ей тени под глазами. Получилось. В результате умучительница немного припоздала на урок. Сидящий рядом с Витькой Петя Глазков пялился на него и сразу получил замечанье, а Витьке ничего.. Да он и сидел смирно, только огонек с его комбинезона бегал по доске за мелом Анны Сергевны. А вдруг вчерашний сон был вовсе не сон? Уж очень много сегодня чудес. На перемене подумал: «У меня особая миссия». Вот такие необычные слова родились в его стриженой голове.
Это всё цветочки, ягодки поспели после уроков. Куртка Витькина с вешалки исчезла. На месте ее стоял торчком твердый, прозрачный и невесомый скафандр. Раскрылся, точно футляр для скрипки, и Витьку в него вложили, а как – он толком не понял. И понесло его безо всякого корабля мимо разинувшего рот охранника. Они, бездельники, теперь стоят возле каждой школы. Понесло над отделением милиции, куда Витьку однажды привели не по делу: дерущиеся разбежались, а он, зазевавшийся зритель, попался. В общем, понесло через тернии к звездам. Витьке оставалось только пошире раскинуть руки, как на картинке, быстренько взглянуть на стремительно удалявшуюся землю и запеть во всё горло: «Родина слышит, родина знает». Так надо.
Лететь было легко. Никаких перегрузок, никаких тебе усилий. Навстречу несся метеорит. Коричневый, угловатый, величиной с деревенский дом. Витька мысленно отвел его в сторону. Тот послушался. «Этак мне цены не будет, - подумал Витька. Смогу предотвращать мировые катастрофы. А в школу ходить не стану, и не надейтесь». Так, воображая себя спасителем человечества, рассекал он пространство. Красота звездного неба захватила всё его неизбалованное, нетребовательное существо. Он запел не очень правильно, но усердно:
На пыльных тропинках далеких планет
Останутся наши следы.
Тут Витьке на ухо сказали: «Хватит для первой тренировки». Он увидел себя в школьной раздевалке. Куртка висела на своем месте. Ни скафандра, ни комбинезона. На нем плохонькие китайские джинсы и свитер. Надел куртку, пошел. Домой добирался минут двадцать. Всё-таки земное притяженье – будто груз тащишь. Еле ноги волочил, отвык. Не всё так просто, оказывается. Захотят- помогут. Но просить нельзя. Сами должны догадаться, эти невидимые, светопроницаемые. Крепко держит земля, попробуй вырвись.
Он сидел дома, вертел глобус. Одни названья чего стоят. Азорские острова, Саргассово море. Проглянуло бледное солнце, осветило ясень под окном. Листья облетели, семена еще держатся – для птичек оставлены. Вон, клюют. Любая мелочь здешней жизни теперь до глубины души трогала Витьку. Он не думал раньше, что земля так беззащитна. Он вообще раньше не думал. Тыкал пальцем в клавиатуру компьютера, силясь угадать, какого из нелепых ответов на дурацкий вопрос от него ждут. Обычно не угадывал и не набирал нужного балла. Сейчас в голове у Витьки словно прожектор шарил, освещая дальние уголки мозга. Свободного мозга, не обремененного школьными знаниями и умениями.
На следующий день в школу его опять перереместили за считанные секунды. Вчера показали, что земля здорово притягивает – и пока дают передохнуть. Комбинезон на нем образовался новый, голубой как летнее небо. Лампочка горела на браслете часов, очень больших и явно не Витькиных. Петя Глазков посмотрел-посмотрел и пересел на другую парту. Учителя не возражали. Стали-таки считаться с Витькой. Давно пора. Но кто-то рядом всё же сидел. Прозрачный, создающий своими движениями легкий прохладный ветерок.
После уроков, минуя раздевалку, Витька вместе со своим невидимым спутником вышел прямо на крыльцо. Возле школы стоял обыкновенный личный самолетик, как в фильмах. Спущен трап, Витька поднялся – и уже летят. Летят над нагло торчащими башнями новой Москвы – десятилетний Витька иной и не знал. Сели на площадку чьей-то крыши, для посадки именно такого вида транспорта и оборудованной. Куда ни взглянешь – всё строят, строят. И машины стоят в пробках, плотно прижатые друг к другу. Между ними, найдя лазейку, проскакивают бойкие мотоциклисты – их развелось много. Ничего, у Витьки теперь есть самолет – все видели. А ведь прежде его мечты дальше мотоцикла не шли. Подлетело НЕЧТО. Забрало, унесло Витьку и, наверное, его не видного глазами наставника. Что было дальше с самолетиком, Витька не успел разглядеть. Остался ли он на крыше или вовсе исчез?
