Не показалось. Скелет оказался самым настоящим. Мы резво отскочили в сторону, а он, пошатнувшись, рухнул вперед — туда, где только что стояли мы с Динго. Кости запрыгали по полу с противным сухим звуком. Будто бы специально, за скелетом открылся другой рисунок — издевательски глядящий прямо на нас чертик, хвост которого раз пять обвивался вокруг синего тщедушного тельца. «Вы в тупике. Смиритесь», — гласила надпись над рисунком.

— Тебе не кажется, что надписи стали как-то пессимистичнее? — голосом веселого шизофреника спросил Динго. — Раньше они хотя бы предупреждали. Теперь убеждают смириться.

— Динго, не нагнетай! — взмолился я. — И так страшно! Пошли лучше дальше.

Аккуратно обойдя рассыпавшиеся кости (на них также не было видно ни одного насекомого, отметил я), мы двинулись вперед.

— Странно, и как я по запаху не определил, что скелет настоящий? — сокрушался Динго. — Или он уже настолько старый, что по состоянию ничем не отличается от стен?

— На нем была какая-то тряпка, но по ней уж точно нельзя было определить, из какого он века… — я судорожно оглядывался. Рисунков вроде как стало поменьше? Но со стены на меня взглянула надпись «Смерть за ближайшим поворотом, тебе не уйти», но я уже не воспринимал текст. Свет немного тускнел, но я не обращал на это внимания.

— Боже… Если мы отсюда выйдем живыми, я, наверное, весь седой буду! — вымученно проговорил я.

— Тебе хорошо. — Динго, похоже, уже все было по колено. — Ты и так белый. А вот на моей шерсти седина будет смотреться странно. Да и вообще, Рик. Давай взглянем на все трезво. Пока, кроме рисунков и одинокого скелета — ничего страшного. Да, художества жутковатые, но…

— Но кто-то же их нарисовал! И о чем-то он предупреждал!

— Мало ли! — Динго не хотел думать о худшем. — Вдруг местный сумасшедший бегал с ведрами краски и самовыражался? Зачем обязательно думать о чем-то страшном? Думай о хорошем, здоровее будешь!

— Ну, если ты так думаешь… — протянул я. Впереди что-то виднелось, но в тусклом свете керосинки не получалось разглядеть, что именно. — Пошли. Помирать, так с музыкой. Хотя бы узнаем, что тут произошло.

Мы пошли вперед. Шаги наши звучали в тишине темной и узкой пещеры стуком солдатских сапогов или подков. Постепенно рисунки начали редеть и исчезли совсем.

Именно поэтому, скорее всего, в такое оцепенение нас привела одинокая надпись над входом в какое-то, еще более темное, отделение пещеры (как я ни вглядывался, ничего не мог разглядеть в этой кромешной тьме). Белая и крупная, она не была сопровождена никаким рисунком, и даже сами слова, если не рассматривать их в контексте предыдущих надписей, были безобидными.

«Ну вот и пришли» — гласила надпись.

— Шагаем внутрь? — стараясь изобразить веселую решимость, спросил я у друга. Было страшно… Но интересно. Очень страшно — но интерес все равно был сильнее.

— Шагаем. — твердо определил Динго. — Не поворачивать же назад.

И мы, зажмурившись и помедлив секунду, одновременно шагнули в темную пещеру.

Нельзя сказать, чтобы обстановка как-то разительно изменилась. Это была все та же пещера — темная, сырая груда камня со всех сторон. Огонек в фонаре задергался и забегал, как только мы прошли под естественной аркой.

— Нет, только не снова, только не сейчас… — Динго с легким страхом посмотрел на фонарь. — Только не гасни…

— Здесь-то нам ничего не помешает его зажечь, если что? — скорее спросил, нежели сказал я.

— Ничего… Но спичек мало. Неизвестно еще, сколько нам тут плутать. — Динго сел. — И да, Рик…

— Чего? — я тоже решил присесть, прислонившись к холодным камням и поставив фонарь прямо перед собой.

— Ты там просил предупредить, если что-нибудь будет… Необычное.

— И?! — я оцепенел.

— Сюда кто-то движется. Какой-то запах, очень… Очень странный! И он приближается к нам. Без звука, что самое странное.

— Может быть, летит? — отупевшим голосом предположил я. Глаза, вытаращенные до состояния небольших плошек, уставились в темноту, но свет керосинки не достигал дальних стен пещеры — более широкой и объемной, чем большинство предыдущих — и там, как и раньше, клубилась непроглядная тьма.

— Нет, если бы летел — звук бы все равно был, — возразил Динго. — Именно… Перемещается, что ли.

Мы помолчали. Я прикрыл глаза. Ноги гудели, в голове стрекотал рой безумных мыслей. Мы во что-то вляпались с размаху, но думать, во что именно, не было ни сил, ни желания.

— Может быть, перекусим?.. — задумчиво предложил Динго.

— Динго, ты чего? — таким же тоном спросил я. — Рехнулся? Сюда летит какое-то странное, совершенно беззвучное существо, а ты хочешь перекусить?

— Да? — Динго помолчал, будто бы известие о приближающемся чем-то было для него неожиданной новостью. — Ну, не знаю, как ты, а я не хочу умирать голодным.

— А, ну тогда — давай, — легко согласился я.

Вытряхнув банки и кое-как вскрыв их ножом с явным налетом ржавчины, мы внезапно обнаружили, что на четыре банки мясо было только в одной. Открыв для проверки еще одну, мы скривились — снова овощи.

— Ладно… Бери мясо себе, я обойдусь, — определил я.

— Да я и овощи съесть могу, — чуть смущенно пробормотал Динго, но мясо подвинул к себе.

— Отлично, тогда бери себе одну банку, — я полез в карман за ложкой и обнаружил, что ее нет. Оставил наверху, видимо. Опять склероз?.. Ладно, это не самое страшное из того, что с нами уже случилось и продолжает случаться. Я начал пальцами выуживать мокрые куски кабачка, сельдерея, моркови и что там еще было, совершенно не задумываясь о том, сколько всему этому лет. Съедобно — и ладушки.

— Как далеко там это… Приближающееся? — спросил я с набитым ртом.

— Так… Средне. — Динго тоже не отвлекался на то, чтобы прожевать еду. — Оно еще где-то в пути.

— Вот и хорошо. Доесть успеем, — довольно отметил я. Страх ушел. Интерес тоже как-то затупился, заглушенный голодом и усталостью. Осталось только… Нет, не равнодушие, не смирение перед неизбежным. Скорее это было некое умиротворение. Мне было хорошо. Тихо, спокойно, сытно… Чего еще? Мешала мысль об оставшихся на поверхности ребятах. Девчонка. И младший. Если мы не выйдем, какие у них шансы выбраться живыми из этой передряги? Я поделился своими мыслями с Динго.

— Да ничего с ними не сделается, — спокойно выдал Динго, разлегшийся прямо на камнях после того, как прикончил свою порцию. — Потому что мы выйдем. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра. Не послезавтра…

— Так через год! — сердито закончил я. — Мы зашли слишком далеко. Может быть, и интересно, что тут было и что есть, но это действительно опасно! А нам нужно все-таки выбраться к людям! Так что лучше бы нам не сидеть тут и не ждать непонятно чего, а пытаться вылезти назад!

— Мне почему-то кажется, Рик, что уже поздно, — со вздохом заметил Динго. — Возможно, потому, что оно — которое это — которое приближающееся — так вот, оно где-то тут, за поворотом.

Я замолчал моментально, словно язык прирос к нёбу. По затылку опять побежали мурашки, и я инстинктивно придвинул к себе керосинку. Ой, что же будет?..

А ничего не было. По крайней мере, сейчас. Мы посидели-посидели, прислушиваясь к оглушительной тишине, а потом Динго, пару раз втянув носом воздух, растерянно сообщил:

— Я… Я больше не чувствую того запаха. Оно… Исчезло.

— Ну и слава Богу, — я облегченно вздохнул. — Можно подумать, я так стремился к этой встрече. Встаем и пошли.

— Куда? — Динго встал (я же, не смотря на свои же слова, пока оставался в сидячем положении). — Вперед, назад?

— Ну… — я задумался. — Если оно и правда ушло, то, может быть, осмотрим эту пещеру — и, если тут нету ничего интересного, повернем назад? По-моему, самое время.

— Можно и так, — согласился Динго. — Давай посмотрим, где мы сидели последние полчаса.

Я поднялся на ноги, беря фонарь.

— Странно, — протянул я, оглядевшись. — Мне вот всегда казалось, что в шахтах должны быть какие-то подпорки, все эти страховочные сооружения, чтобы потолок не рухнул на голову. А здесь — сколько идем, только голые стены. Неужели так и надо?