Литмир - Электронная Библиотека

В лагере решили, что работать сегодня не будем. Надо пережить перенесённый шок. Антонович предложил даже выпить. До следующего переноса, как уверил нас он, новую порцию самогона выгнать он обязательно успеет. Миа всё это время с туземцем активно общалась. И было похоже, что не русскому она его учит, а, наоборот, пытается освоить его диалект.

— Миа, — удивился я, насаживая рыбину на прутик, — зачем ты его язык учишь? Ты что, надеешься, что все мы потом будем разговаривать по-африкански?

— А откуда ты думаешь я так досконально знаю русский? — Миа, похоже, уже совсем не скрывала того, что она не с Земли. — Я запоминаю слова с первого раза. То есть больше одного раза мне повторять не надо будет. Поверь мне — завтра к вечеру я буду знать дословный перевод каждого его слова, а через неделю смогу свободно болтать на его языке.

— Миа, — взмолился я, — так скажи, откуда этот самурай взялся?

— С моего мира, — нехотя произнесла она.

— Это я уже понял. Что за мир? Почему он за тобой охотился?

— Это долгая история, — отрезала Миа, — оставим её напотом.

— Хорошо, — смирился я, — если ваш мир настолько технологичен, то почему он взял с собой холодное оружие. Ведь трусы и майка его слишком отличаются от моего 'трикотажопторга'?

— Да, наш мир высокотехнологичен. Может быть на уровне вашего, а может и нет. Науки совершенно по разному развивались — тебе это покажется бредом, но в нашем мире действуют те же законы физике, что и в вашем. Ну у нас нет огнестрельного оружия, нет автомобилей, работающих на двигателях внутреннего сгорания, мы летаем в космос не на ракетах, у нас нет телевидения, Интернета. Точнее все такие вещи работают на совершенно других принципах. Где-то при зарождении наших цивилизаций науки наших миров начали развиваться в совершенно разных направлениях. К примеру, в посёлке мне говорили, что на Земле нет технологии, способной так идеально разрезать и подогнать базальтовые плиты, уложенные здесь. А у нас есть. Простая, казалась бы технология. Но как я не пыталась её объяснить жителям посёлка — никто ничего не понял. Наши научные технологии настолько разошлись, что мы просто не поймём друг друга. Надо начинать с первого класса физики, хотя у нас нет такого предмета. Я к тому, что переломить твои стереотипы, чтобы ты понял суть наших технологий, мне не удастся. Поэтому я не догадалась о многих вещах для выживания, когда осталась одна, о которых догадался ты. Тем не менее, я не тупа и глупа. Если представить войну между нами мирами, то я затрудняюсь сказать, кто бы выиграл. Наши цивилизации очень разные, но по силе примерно равны.

— Ребята, — перебил нас Антонович, который всегда больше вдавался в секреты архитектуры и самогоноварения, чем в тайны мироздания, — а о чём это вы там разговариваете?

— А тебе не кажется, — махнул я рукой соседу, чтобы он подождал, — что для честной конкуренции. Ведь ты предполагала, что всё это похоже на конкурс на выживание, что для честной конкуренции сюда закидываются цивилизации примерно одного уровня?

— Может быть, — согласилась Миа, — кстати, если отбросить то, как надо мной поработала наша наука, я была бы такой, как ты. Ни ночного зрения, ни быстроты реакции, ни феноменальной памяти. Но всё равно ты мыслишь по-другому. Поэтому у тебя многое выходит лучше.

— Ты хочешь сказать, что ты могла бы дать нам такие способности?

— А ты мне из известняка сваяешь автомат, который был у десантника? Петя. Чтобы сделать такой автомат, нужно пройти путь развития в не одну тысячу лет. Может сотню, если ты знаешь все технологии. Также и у нас. Вот ты знаешь технологию выплавки железа? Досконально, я имею ввиду. И это только крошечный путь к автомату. Так вот я даже не знаю этого крохотного шага на пути к технологиям, разрабатывающим такие способности. Это целая отдельная мощная отрасль нашей промышленности. Я специализировалась совершенно на другом.

— На чём, если не секрет?

— В вашем мире это что-то, похожее на археологию.

— Мда, — протянул я, — археолог, эколог и архитектор-самогонщик. Тяжело же нам будет выжить.

— Пикаи! — воинственно потряс копьём Пятница, будто понимая, о чём мы говорим.

— Все хорошие идеи рождаются на стыке наук. — Не согласилась со мной Миа.

— Меня вот, что напрягает. Если наша теория о равной силе цивилизаций, попадающих сюда, верна, то… рептилии… они тоже… нам равны…

Миа всё поняла и сильно о чём-то задумалась:

— Но они же жрали людей!

— И что!? То, что мы жрём рыбу, ещё не говорит, что мы не разумны.

— Но рыба ведь нецивилизованна.

— В нашем понятии — да. Но мы не знаем о понятиях рыбы. Может в глазах рыб мы варвары, пожирающие разумных существ. В понятии рептилий мы тоже можем быть не разумны. Слишком разные цивилизации.

— Но по силе равны. — Выдохнула Миа.

— Народ, — не выдержал наконец Антонович, — заканчивайте вы брехать почём попусту. Рыба готова — и если кто-то слишком уж разумен, то может от неё отказаться. Я лично съем.

Антонович выискал в песке флягу с самогоном, взболтнул мутную жидкость:

— Ну, за цивилизацию! — приложился он к горлышку и, моментом спустя, передал флягу мне.

— Чтоб не сдохнуть! В том числе от этой жидкости! — сказал свой тост я, передавая сосуд Мии.

Самогона у нас было только, чтобы сказать каждому по одному тосту. Поэтому говорил каждый.

— За любовь! — другого я от неё и не ожидал. Что возьмёшь? Женщина.

Пятница проникся общим духом, понюхал содержимое фляги, причём было видно, что с жидкостью он этой знаком, и тожественно держа копьё в одной руке, а флягу в другой, произнёс:

— Как коечо Кочегар, Серебранае птицо, Антоновесч, Пятницо. Пистачо пив лендрочо ар!!!

И маханул все остатки.

— Что он имел ввиду? — поинтересовался я у Мии.

— Не знаю, — призналась она, — я знаю ещё очень мало его слов.

Рыба оказалась очень вкусной, или мне так после ста грамм показалось. Тем более, что никто не сдох. И это радовало.

Утром мы отправились достраивать плотину. Уже вчетвером.

— Маниок — наставительно показал пальцем Антонович, взяв при этом Пятницу за плечо.

— Кассава! — Ответил тот и подскочил к растению.

Никого не спрашивая он начал отбрасывать грунт, которым мы с Антоновичем терпеливо окучивали растение.

— Постой, — остановил я рвущегося на защиту маниока соседа, — по-моему он знает, что делает.

Отбросив грунт, Пятница как-то хитро взрыхлил тупым концом копья почву под корнями, потом медленно начал протыкать почву остриём, будто прощупывая что-то под землёй. Закончив это, подросток сбегал к ручью, отобрав у Мии строительную каску, прибежал уже с водой. Начал её небольшими порциями заливать в проделанные дырочки. Залепил из задерьмованной почвой. Сбегал к ручью ещё раз. Снова насыпал плодородного грунта и, непрерывно разминая его в руках под струёй воды, вылил всё содержимое каски.

Работал он так споро и серьёзно, что ни у кого из нас троих даже мысли не возникло усомниться в его профессионализме.

Подросток отошёл в сторону и внимательно осмотрел растение. Удовлетворённо хмыкнул, после чего начал отламывать чем-то ему приглянувшиеся верхушки веточек.

— Я этого не выдержу. — Простонал Антонович, глядя на это святотатство.

Пятница, тем не менее, наломал таких верхушек несколько горстей и пошёл к одному из каналов, прорытых нами. Осмотрел он их весьма скептически. Походил туда сюда, нашёл зачатки нашего огородика. Опять одобрительно хмыкнул. Поводил копьём туда сюда, рисуя на почве какие-то узоры, которые моментально заполнились водой. Потом, со знанием дела, воткнул в перекрестья водных артерий добытые им черенки. Повернулся к нам с видом, что дело сделано.

— Фермер! — наконец с уважением произнёс сосед.

Достройка заградительной дамбы заняла у нас совсем немного времени. Пятница работал как негр, что в некоторой мере и являлось правдой. К окончании строительства мы решили сделать ещё несколько грядок в нашем огородике и сходить за удобрениями. Миа Пятницу забрала, сославшись на то, что ей необходимо продолжить изучение его африканского языка.

29
{"b":"279253","o":1}