Вода в новом ручье была уже не такой ледяной, как у его истока. Успевала прогреться. Но мне она всё равно показалась за холодной для маниока. На старом русле он, конечное, рос, но выглядел каким-то измученным. Надо дать здесь ему максимум комфорта.

При помощи сапёрской лопатки я отвёл часть русла метров на пятнадцать в сторону. Вначале вода впитывалась в песок, но потом, когда предел впитываемости был пройден, начала проситься дальше. Я прокопал ещё пятнадцать метров и соединил канал с ручьём. Вода в канале текла намного медленнее. Образовавшийся треугольник я перекопал ещё тремя каналами. На выходе в ручей температура воды уже практически ничем не отличалась от окружающей среды.

Инстинктивно я понимал, что корень у маниока должен быть очень длинным и яму для него выкопал солидную, потом чуть в сторонке вручную тщательно перемешал песок с дерьмом. Плодом этого процесса оказался рубль (с Лениным!) и какая-то синтетическая тряпка (в прошлом, скорее всего, косынка).

Маниок откапывал тоже как можно аккуратнее, чтобы не повредить. Выкопал кучу личинок и двух здоровенных червей. Есть их я уже не ел. С пропитанием теперь у нас всё было в ажуре, но на заметку взял.

К вечеру я торжественно опустил в выкопанную мной яму маниок, присыпал подготовленной почвенной смесью и обильно полил водой. На поиски парашюта времени не оставалось.

Приближаясь к месту нашей лёжки, услышал мяуканье кота. Оказалось, что Миа уходила на рыбалку. Кот же, проанализировал, что она с собой взяла рыбацкие принадлежности, решил, что есть возможность полакомиться рыбкой и пошёл вместе с ней.

— Какие новости? — Миа вела себя так, будто вчерашнего разговора и не было.

— Маниок нашёл. — сумрачно сказал я.

— Мне Антонович уже всё рассказал. Следов Самки не видел?

— Как сквозь землю провалилась. Даже следов нет нигде. Думаю её присутствие сразу выдаст отхожая полянка.

— Не думаю, что она ещё хоть раз туда оправляться пойдёт, — задумалась Миа, — или она затаилась где… или утопилась с горя. Хотя, ты сам видел, как она плавала. Представь как, к примеру, рыбе легко утопиться. Так же, как человеку задержать дыхание до полного удушья.

— Йоги же могут? — возразил я.

— А с чего ты возомнил, что данная рептилия йог? Да и большой вопрос, рептилия ли она.

Антонович за день, кстати, закончил своё изделие. Представляло оно собой, грубо говоря, набор цилиндров и принцип работы был прост, как веник. Брага заливалась в комбинированный котелок. Котелок закрывался. Открывалась крышечка. В горлышко впритирку вставлялся колпачок от помады. В колпачке ножом было сделано узкое отверстие. Котелок должен был нагреваться зонтиком, а пар, под давлением быть в сторону.

В качестве ловушки паров прилагалась кастрюля, перевёрнутая верх дном. Кастрюлю в проекте предполагалось охлаждать ледяной водой с ручья. Под кастрюлей располагался таз, куда конденсат с кастрюли и должен был капать. Для того чтобы охладитель не попадал в таз, Антонович приделал к кастрюле фартук из фольги. В одном месте к фартуку крепился желоб, сработанный всё из той же фольги, предназначенный для отвода воды за пределы системы.

— Оригинально, — выразил свой восторг я, выслушав содержание проекта.

— Да что тут оригинального? Бадяга жуткая выйдет. Но до этого ещё четыре дня. Хочу завтра на маниок твой посмотреть.

— Ни вопрос. Миа а ты?

— А я хочу посмотреть, что клюёт на Большом озере, — Миа, как ни странно, полюбила рыбачить.

Кота мы о его планах не спрашивали. Почему-то все догадались, с кем он пойдёт.

Вышли мы рано утром. Антонович не успокоился, пока не обсмотрел и не обнюхал каждое растение, росшее около русла ручья. Увы, степень увядания была такой, что деформировала листья, и сейчас даже опытный биолог смог бы идентифицировать что-либо с большим трудом. Вначале мы, несмотря на нетерпение соседа, отправились на поиски парашюта.

— Дерьмо беречь надо, — вздохнул Антонович, — где мы его потом достанем?

— Сами произведём, — предположил я.

— Согласен, процесс этот, в принципе, технологически не сложный, но есть одно но! В Японии ещё сто лет назад заражённость людей аскаридозом была почти стопроцентная. А всё в силу традиции удобрять огороды своим собственным дерьмом.

— Это я понимаю, но пищу мы ведь моем, варим и так далее.

— А что, ты думаешь японцы не мыли и не варили? Когда всё кругом в яйцах аскарид, рано или поздно в рот тебе они попадут. Так что наше дерьмо будем временно складировать в туалете типа 'сортир' только на всякий пожарный. Хотя, как говорила Миа, если эта местная вакцина ну совсем против всего, даже против многоклеточных паразитов, то есть шанс невосприимчивости к аскаридозу. Хотя это должна быть супервакцина — вакцины должны отличатся принципиально в зависимости от того, против кого предназначены. Одно дело против вирусов или микробов, другое многоклеточные, такие как аскарида. Заражение происходит совершенно другим путём, не на клеточном уровне. Попало яйцо в желудок, тельняшку на себе порвало, то бишь оболочку яйца и пошла личинка гулять по организму.

— Ну почему не придумаешь? — возразил я. — Антитела вполне могут и личинку завалить.

За разговором мы не заметили, как подошли к Нижнему озеру. Искать парашют долго не пришлось — ветром его прибило к юго-восточному берегу, где он затерялся в кустарнике, подходящему к воде всплошную. Часть купола и строп утонуло в воде, когда я вытащил парашют на песок, и мы начали его раскладывать, на поверхности ткани обнаружился маленький ярко-красный осьминог.

— О! — удивился Антонович и потянулся к осьминогу.

— Не стоит. — Остановил соседа я. — Слишком она подозрительно яркий.

— И что?

— А то, что почти все ядовитые твари яркого цвета. Чтобы их не трогали лишний раз. Предупреждают: не лезь — убьёт!

Я подцепил осьминога кочергой и кинул далеко в воду.

Стропы мы решили пока не обрезать. На текущем этапе верёвочного материала на нашу маленькую компанию хватало с избытком. Всю площадь полянки купол не охватили, но прикрыли основную часть, привязав за кустарник стропы так, чтобы купол висел внатяжку.

Из имеющегося кустарника соорудили вторую волокушу и нагрузили обе очередной порцией удобрений. Нашли, при этом ещё две связки ключей, причём с брелоками, так что моя коллекция брелоков увеличилась. Кроме ключей нашли ещё какую-то металлическую хрень неизвестного назначения. Она представляла собой пятисантиметровый блестящий цилиндр с выгравированными непонятными значками на поверхности.

— Китайцы, что ли? — пробурчал Антонович, разглядывая цилиндр, — наверное, часть из роликового подшипника. Только зачем на ролике надписи вырисовывать?

А я очень сильно подозревал, что этот цилиндр не китайский. Кое-где я такие значки уже видел.

Маниок прижился. Более того, судя по налитым зеленью листьям, новое место жительства оказалось ему по душе. Антонович проплясал вокруг растения минут пятнадцать — всё ощупал, обсмотрел и даже обнюхал.

— Итак, — вынес он свой вердикт, — поскольку это кустарник, я думаю, что размножается не только семенами, но и черенками.

— Ничто не мешает нам это проверить. Я думаю, ничего страшного не случится, если мы отрежем несколько верхушек. Видно же, что маниок прижился.

Мы нарезали пять черенков, и аккуратно воткнули в неглубоком канале. Если пустят корни, то посадим уже на основательно подготовленной почве. Этим мы, собственно, до конца дня с Антоновичем и занимались. Подготовкой почвы. Выбрали участочек земли между каналами и 'задерьмили' её. Кроме этого сходили к ближайшему кустарнику для того, чтобы набрать всяких сухих листьев и прочей трухи. Всё это смешали с почвой нашего огородика, чтобы почва не состояла только из мелкозернистого песка и рептильих испражнений.

Вечером нас ждал вкусный ужин. Миа выловила в Большом озере какую-то очень вкусную рыбу, по её словам очень похожую на манту.

— Надо бы что-то решать с запасом продовольствия. — В конце нашей трапезы произнесла Миа.