- Нет, - ему было так трудно сказать даже короткое слово, выдохнуть его.

- Ты давал обещание защищать, а пришел с войной. Дал слово быть союзником, но изменил слову. Король обдумывает решения тщательно, пустых обещаний не дает и решений не меняет. Ты не годишься для королевского сана. Ты не выдержал простого испытания.

- Но она…

- Она затуманила твой ум обещанием величия. Но величие - маска, в твоем исполнении. Истинному королю не нужно играть роль. Ты спутал силу и власть - это не одно и тоже. Ты искал моего расположения и дал обещание. Ты изменил своему слову, я отменяю свое предсказание. Ты больше не будешь править. Никогда и никем. Уходи. Последнее, что ты можешь сделать, вернуть этих смертных в свои дома живыми, тогда земли твоего народа не опустеют и не превратятся в добычу для других. - Она осмотрела всех. - Уходите. Вы свободны от службы, ищите себе другого правителя.

Она коснулась пальцами лба вождя, тот вскрикнул, а она пропала вместе с сиянием. И утро стало обычным утром, когда рассвет задевает вершины гор и рассеивает свет медленно и мягко.

Свидетели события, долго стояли в тишине. Пока их не оживил голос Наставника:

- Расходитесь все. Битвы не будет.

Только потом он увидел, как Арьес прошел шаг за шагом ее путем, встал в рядах воинов и прошептал:

- Как это прекрасно. Это чувство.

Он стоял с закрытыми глазами, словно впитывая собой ту энергию, что осталась на месте, где стояло лиловое существо.

Воины смотрели на него, как на храбреца восхищением. Арьес открыл наконец глаза, улыбнулся и стал повторять:

- Идите же домой! Вы свободны! Вам не нужно умирать сегодня! Это чудо!

Поле перед обителью опустело не сразу. Воины уходили постепенно, их бывший правитель исчез как-то незаметно в общей волне. Человеческая струйка протянулась среди скал.

***

- Так просто, - произнес Настоятель. - Только тихий голос.

Арьес улыбнулся, наблюдая его разочарование, их воспоминания легли в один поток, они видели одно.

- Нет. За видимостью простоты скрыто большое событие. Я могу заявить, что родилась еще одна легенда. Я тоже прошу разрешения пройти к двери, чтобы увидеться с Эл последний раз.

- Идите. Объясните вашему капитану, с чем он имеет дело. Мне неприятно осознавать, что смертный так вольно обращается с ней. Это оскорбительно.

- Ничуть. Ей решать, что оскорбительно, а что нет. Любовь окружающих сделала из вояки прекрасное существо.

- Вояки! Как ты смеешь! Как смеете вы считать ее равной!

- Я никогда не считал себя равным ей, это она старалась не подчеркивать разницы между нами - такова Эл.

- Ты так говоришь, жрец, словно хорошо ее знаешь, - возмутился Наставник.

- Простите, если мой тон или мое поведение умаляет ее в ваших глазах, - извинился Арьес. - Я бок о бок прошел с ней некоторый путь, и мне это путешествие принесло много приятных и памятных минут. Просто у нас разные воспоминания. Мы видели ту часть, которую она показала. На то она и великая, чтобы быть грозной и мягкой, злой и добродушной, мудрой и безрассудной. Это грани одного существа. У нас свои уроки, у нее - свои. Мейхил напомнил мне, что мы все еще связаны общим делом. Я чувствую, что мой брат Эйлифорим отдался отчаянию. А отчаяние подтачивает ум и силы воина, я напомню ему о том, что наше путешествие не закончилось. Я пойду к двери с ним. Я перестал чувствовать окружающее. Утренние события оглушили меня. Капитан сохранил свою тревогу, и я ее разделяю.

***

Ученик вел Мейхила к двери странной дорогой, она так петляла, что Мейхил начал терять терпение. Он возмутился, сообщив, что торопиться.

- Короткого пути просто нет, все другие пути опасны, потому что вы не умеете обращаться с горами. Мы найдем ее. Не волнуйтесь. Хотя мне страшно приближаться к ней после этого утра, - сообщил ученик.

- Страшно? Почему? Сражения же не было, - удивился Мейхил.

- Хвала небесам, что не было. Мне достаточно забавы с дубинкой. Я видел, как она умеет сражаться в обычном состоянии, - ответил ученик. - Но превращение было удивительным.

- Превращение? В кого? Послушай, мы говорим о разном. Я о той девушке, что находится сейчас у двери, а ты об утреннем видении. Вы все бредите этим утром.

- Я готов бредить всю жизнь. Она была прекрасна.

- Гиртская дева?

- Я думаю, что при Гирте произошло не менее значительное событие, но я там не был. Я запомню это утро.

- Меня волнует не утро, а Эл.

- Не нужно волноваться, даже если она потратила много сил, как говорил ваш жрец, она пребывает в спокойствии.

- Ты меня не слушаешь. Меня не интересует Гиртская дева, мне нужно увидеть Эл, - не выдержал Мейхил.

Ученик остановился и рассмеялся.

- Я понял. Вы не понимаете, что они одно и тоже. Вы просто не видели ее другой. Вы видели великую в обличии смертной, а мы видели Владычицу, прекрасную как ясное утро.

Мейхил посмотрен на него и нахмурился.

- Опять эта путаница. Просто Эл прозвали в шутку Гиртской девой, - раздраженно заявил Мейхил.

- При чем тут путаница. Они и есть Гиртская дева. Эл - великая.

У Мейхила похолодела спина, он стал спотыкаться.

- Осторожно. - Ученик подхватил его, не давая упасть. - Я думал, что весь ваш отряд это знает. Думал вы меня путаете, специально, будто я не знаю.

- Я не знаю, - признался Мейхил. - Нет. Не хочу в это верить. Она не…

Он опустился на камень и закрыл лицо руками.

- Нет. Эл. Нет…

Ученик смотрел на него с сожалением, он не понимал причины этого внезапного отчаяния, но этот всплеск задевал душу. Этого сильного мужчину было искренне жаль. Он только что узнал то, что причиняло боль.

- Быть может нам туда не ходить? - спросил он осторожно.

Мейхил долго не отвечал, он старался осмыслить. Он сидел на камне, как прикованный.

Так их догнали Наставник, Арьес и Эйлифорим. Наставник присоединился к братьям внезапно, он повел их к двери сам. Он торопился, братья теряя силы мчались за ним.

С первого взгляда он понял, что произошло. Ученик смотрел на него виновато, словно выдал тайну. Наставник посмотрел на него одобрительно. Сейчас он больше чувствовал себя снова стрелком Бадараси, нежели охраной этих мест. А Бадараси жаждал битвы и не ждал красивых видений. Он мечтал увидеть величественного воина, несущего кару дерзким и глупым смертным. Появление изящного лилового существа не показалось ему столь же впечатляющим. Осаду сняли миром, и он не чувствовал победы. И это маленькое происшествие удовлетворило его, хотя бы тем, что смертный осознал свои заблуждения. Она великая, и он не имеет права выказывать ей личных чувств в виде любви и желать того же в ответ. Но впереди еще одна битва, теперь он хочет быть свидетелем.

Эйлифорим присел на корточки рядом с капитаном.

- Мне жаль. Я сто раз хотел сказать тебе, но не мог. Я видел, как вы друг другу дороги и не хотел разрушать вашу гармонию, - сказал он.

- Но я же знаю, что она испытывает ко мне, - обреченно выговорил Мейхил. - Я вспомнил, что случилось в море, когда я прыгнул. Я вспомнил.

- А больше ничего не нужно, - поддержал брата Арьес.

- Нам необходимо идти к двери. Эл забрала меч у наставника. А еще где-то бродит кинжал, - напомнил Эйлифорим.

- Я не смогу посмотреть на нее, - простонал Мейхил. - Я чувствую себя ничтожеством.

- Это пройдет, - возразил Наставник. - Я тоже чувствовал себя ничтожеством, когда она гоняла меня по горам второго мира и дикие животные едва меня не сожрали.

Этим он хотел усилить впечатление от происшествия, но ошибся. На молодого человека его слова произвели ободряющее действие.

- Вместе мы справимся, - подбодрил его Арьес. - Мы устроим королеве Фьюле лиловый прием.

Мейхил поднялся, ноги - словно не свои, и он шел в хвосте цепочки. Отчаяние то снова накатывало, то уступало место любви. Он готов был во всеуслышание кричать о ней. Огласить всем долинам и горам в округе, что любит ее. Потом он снова затихал с тоскливой болью. Его кидало из стороны в сторону. В таком состоянии он не только не чувствовал Эл, он едва осознавал что в мире существует что-то кроме его переживаний.