Эл поднялась с камня, нашла нужный сапог, добыла из кармашка в сапоге свой кинжал и распорола мешок с одеждой. К ее ногам вывалилась ее прежняя куртка. Только вот странность, она поменяла цвет с черной на серую, как прежде. Эл подняла штаны и куртку, повертела. Призыв перешел в мольбу. Некогда раздумывать над переменой цвета. Эл начала торопливо одеваться, старую одежду человека запада, спрятала под камнями. Пояс. Сумка. Эл поводила плечами, топнула обеими ногами и подтянула ремешки на сапогах.

***

Жеймир издали заметил ее фигурку и отчего-то не удивился. Накануне Маниэль от отчаяния стал звать ее. Эл шагала без плаща, ее одежда уже не выглядела такой роскошной. Скромный серый походный костюм, как у народа в горах или путешественников. Зато взглянула она тем же испытующим взглядом.

- Что произошло? - спросила она, никак не поприветствовав его.

Опять Жеймир не удивился, ему был понятен вопрос.

- Мирра. Голос пропал.

Эл отошла от него, села на выступ повозки и прикрыла кулаком губы.

- У нас по дороге два селения. Нас там ожидают с добрыми вестями. Как сказать людям, что она не скажет им? - голос Жеймира с нотами причитания заставил Эл бросить на него угрожающий взгляд.

Почти год певцы бродили в этих краях, дорога к обители была им не известна, они ушли от нужного места в сторону. Эл видела в этом их поступке дурной умысел. Поскольку чувствительный Маниэль не показался ей на глаза, то промедление - его промысел.

Эл осмотрелась два шатра и две палатки певцов были разбиты среди поля. Горы были на горизонте, до них дней семь-десять ходу, если бросить всю тяжелую кладь. Эл смотрела на горизонт и не ощущала нужды идти туда. Не случилось что-то. Что-то должно произойти, чтобы она почувствовала момент выступления. Ясным для нее стало то, что Обители Хранителей дверей ей не миновать.

Ее появление стало известно остальным, певцы появлялись, словно ни откуда, и приближались к ней. На лицах испуг смешался с надеждой. Женщины или плакали, или сдерживали слезы. Эл осмотрела их с тем же равнодушием, как и горизонт. Если бы кто-то был виновен, она уже увидела бы его или ее. Один взгляд был холоден и спокоен, на нем Эл задержала внимание - Соллидан с присущим ей достоинством смотрела поверх голов на Эл. Эл прочла: "Полюбуйся, что стало с твоим уходом". Эл приняла упрек, с той лишь оговоркой, что не способна быть в двух местах одновременно. Последним к ней вышел Маниэль. Он знаками попросил оставить их наедине.

- Не вини меня. Что-то твориться вокруг нас дурное, сил моих превыше. Мы не найдем никак дорогу в обитель. Эл ты нужна нам, как спасение. Если не поздно.

Эл вздохнула.

- Разберемся прежде, что у вас стряслось, - рассудительно и спокойно начала разговор Эл.

Маниэль покорно кивнул и начал рассказывать.

- Двадцать шесть дней назад мы проходили через маленький городок. Нас ожидали там, молва нас опережает. Не по традиции приняли нас в городе. Мы устраиваем наши пения на окраине, но там нам отвели большой дом и предложили за наши услуги много благ. Зима была тяжелой, весна холодной и долгой в этих краях. Мы рады были душевному приему. Пять вечеров мы посвятили пению и предсказаниям Мирры. Она была так взбудоражена тем, что чувствовала последние месяцы, она твердила предупреждения, уговаривала людей сохранять мир. До нас долетали слухи, что на севере - война. Люди в испуге кидались к Мирре, как к спасению. Эл, я со страхом слушал ее. Порой она говорила крамольные речи. Она сказала однажды, что владыка затевает для нас трудные времена. Чтобы я не слышал среди голосов мира, я не доводил это в песнях до простолюдинов. Мирра же не слушала меня. Она и себя не слышит, когда вещает. Мы поплатились за дерзость.

Тут Эл повернулась в сторону от него и произнесла.

- Это у тебя договор с владыкой, оттого ты в свои песни не вплетаешь нити о нем. У Мирры же такого договора нет, а поскольку дар ее больше, что у любого из подобных ей, то она проникает за пелену событий более важных, чем судьба этого мира. Она знает, кто я?

- Я знал, что ты будешь меня винить, - обиделся Маниэль. - Если бы Мирра не твердила о тебе так часто, я не взмолился бы о спасении.

- Так попросил бы владыку, - пожала плечами Эл. Она продолжила более миролюбивым тоном. - Я тебя не виню. Чтобы сохранить свой дар и ремесло, ты согласился с условиями, которые были предложены. Они оборачиваются против твоей воспитанницы. Это печально. Это сбылось. Чтобы впредь тебе не нарушать своих обязательств, за дальнейшей судьбой Мирры прослежу я. Пойдешь в обитель и попросишь наставника излечить ее, так как договорились с Жеймиром.

- Один? - спросил Маниэль.

- Возьми, кого пожелаешь с собой, кроме Мирры и меня.

- Ты отсылаешь меня?

- Я не могу идти в обитель. Для того, чтобы там появиться нужно разрешение.

- Прямо сейчас?

- А у тебя есть время медлить? Год скоро минет.

- Но о чем мне договариваться. О слепоте? О голосе?

Эл в ответ с грустью вздохнула.

- Там видно будет.

Эл присела на выступ повозки, сложила кисть в кисть руки на коленях и задумалась.

Маниэль смотрел на нее, испытывал одновременно стыд и трепет, горечь и успокоение. Он ушел, чтобы собраться в дорогу и найти спутника. Эл вздохнула еще раз, подняла глаза на все туже точку на горизонте, нервная змейка пробежала по спине.

Она обвела взглядом палатки, соскочила с повозки и твердым шагом направилась к маленькой палатке Мирры, которую всегда ставили отдельно.

Эл откинула занавес двери и тихо вошла, ступая как можно тише. На подстилке и подушках, накрытое покрывалами свернулось калачиком тело. Она было худенькое и терялось в складках ткани. Это была Мирра, и она не пошевелилась, когда Эл вошла. Она постояла немного и повернулась, когда до нее донеслось подобие голоса Мирры. Девушка благодаря своим способностям очень ясно формулировала мысли. "Мне не хочется видеть вас. Оставьте", - поняла ее Эл.

- Даже меня? - произнесла в слух Эл.

Тельце встрепенулось. Мирра повернулась и как могла выбиралась из-под большого покрывала. Она смогла опереться на одну руку, а другой беспомощно махала перед собой. "Не уходи!" - раздался ее призыв. Эл подошла ближе, и Мирра смогла ухватить рукой ее колено. Девушка была истощена и обессилена. Она вцепилась в ее ногу и попыталась подняться. Эл взяла ее за кисть, помогая подняться, но Мирре не удавалось никак встать на ноги. Тогда Эл присела. Мирра нащупала ее плечи, а потом обняла за шею, как ребенок. "Ты. Ты. Я не почувствовала тебя. Я не чувствую", - это был внутренний стон.

- Ну, спокойно. Тихо, - вслух уговаривала Эл. - Я здесь. Я не уйду.

Мирра не отпускала ее, спрятала лицо на плече Эл, а потом расплакалась. Эл самой стало тошно от вида этих страданий, как хорошо, что Мирра не почувствует ее мимолетное отчаяние. Эл не знала, что делать. Мирра не отпускала ее. Тогда Эл подхватила легкое худое тело на руки и вышла с ней на руках на воздух.

Там ее ждали все участники труппы, за исключением Маниэля. Эл поднесла Мирру к повозке, на которой сидела недавно и усадила на свое удобное место. Мирра не могла сидеть без помощи, поэтому Эл встала к ней лицом, так чтобы девушка могла опираться на ее плечи. Бледное лицо изможденное и сильно подурневшее напомнило Эл Алмейру, мать Мирры, которая выглядела приблизительно так же, когда они впервые познакомились. Тоже убитое горем выражение на лице, те же очи, только они не видели ничего и оставались неподвижны.

- Ничего, девочка моя, держись.

От прикосновений к Эл по телу Мирры бежали судороги.

"Огни. Огни в темноте", - слышалось в голове Эл, и губы Мирры беззвучно повторяли эти слова.

- Дайте мне воды, - потребовала Эл.

Ей преподнесли сосуд похожий на колбу. Эл выудила из сумки камешек и кинула в узкое горлышко. Камень стукнулся о дно, Эл взболтала жидкость. Биение камешка скоро прекратилось, Эл поднесла горлышко к губам Мирры.