Они объединились. Свершилось! Эл в величественной позе с откинутым назад плащом, с грудой занавеса у ног, скованная почти ожившим изображением, словно присягала молчаливой присягой вечному поиску. И ничто не остановит жадную до истины Эл от стремления узнать, кем была та, что потрясла ее теперь.
И так бы они стояли долго, сложно предположить как долго, если бы Эл вдруг не дрогнула и не поморщилась.
- Вон отсюда!!! - грохот голоса владыки потряс зал.
Браззавиль метнулся и закрыл собой Эл.
Владыка с яростью смотрел на него, не на дочь. Его следующие слова предназначались Браззавилю.
- Прочь! - рыкнул он.
- Иди. - Рука Эл успокоительным жестом легла ему на плечо, он сквозь ткань одежды почувствовал, как горяча ладонь. - Ничего не бойся.
И Браззавиль двинулся к двери, минуя владыку, и ощущал, что его гонит сила, гонит наружу. Он не смог бы совершить ни единого движения, кроме шагов вперед. Дверь за ним затворилась с тихим шелестом, а Эл осталась там, наедине с владыкой. Браззавиль дошел до противоположной стены, уткнулся в нее лбом и стал молиться той, что была на портрете, призывая на помощь Эл, что собрать все силы для сопротивления.
Владыка не гневался. Он смотрел на нее с интересом и даже нежностью. Эл не могла унять дрожь, возбуждение усилилось.
- Итак, твое нетерпение разорвало завесу тайны. Что ж, ты увидела то, что я собирался и обещал показать. Ты вероломно воспользовалась моим отсутствием. Напрасно ты ждешь кары. Это твоя награда. Ты заслуживаешь ее. Назови, что ты увидела.
- Мама? - Эл прошептала вопросом, не слишком уверенно.
Он наблюдал ее смятение, испытывал ее взглядом, пронизывал, не способную лгать в эту минуту дочь.
Может быть, покажи он портрет сам, не случилось бы того, что он теперь наблюдал. Она была повержена величием персонажа, что смотрел с портрета. Она не успела осмыслить свою сопричастность этому образу.
- Да. Ты к печали моей не она, - он чуть вздохнул. - И ты поспешишь уйти после того, что нашла здесь?
Вопрос был задан рановато, и Эл не готова была ответить осмысленно.
- Нет. Я еще задержусь здесь.
- Можешь остаться тут, сколько угодно долго. Но не смей таскать сюда слугу. Я пощажу его, потому что он исполнил за меня эту работу.
Он чувствовал, что стоит оставить ее, и она опять обратиться к изображению. Так он и поступил.
***
Владыка увидел у стены коридора Браззавиля, который, упираясь в стену лбом, шептал молитву. Он был смешон.
- Поди вон! Не смей подниматься сюда впредь, - приказал владыка.
Браззавиль безропотно покинул это место, но не ушел из дворца, он остановился на ярусе Эл и с тревогой ждал. А ждал он долго, сумерки сошли и рассеялись. Он испытал и страх, и тоску. Он молился, а когда уставал, то ходил по галерее и без цели открывал двери комнат. На ярусе Эл они не бывали заперты.
После того, как сумерки рассеялись, в дальнем от него конце галереи появилась Эл. Она брела погруженная в свои мысли, голова ее была опущена на грудь, руки безвольно висели вдоль тела. Она была подавлена. Она почти столкнулась со спешившим к ней Браззавилем. Он удержал ее за плечи, поднял голову за подбородок. Ее лицо было бледным, а взгляд был устремлен мимо него или сквозь него.
- Я ничтожество, - заключила она с безразличием.
И Браззавиль обнял ее, как обнимал Милинду.
- Но у меня нет другой, - ласково прошептал он. - Все что осталось мне - это ты.
- У тебя есть сын, - проговорила она. - Я обещала. Я найду.
Она вздохнула. Он ждал, что еще она скажет.
- Что же тут происходило, что бы она?… Сбежать - немыслимо. Я не сбежала, и она не опустилась бы до простого бегства. Что я такое, что бы ради меня покидать свой мир?
- Я не знаю. Я могу рассказать, что было до меня, как жили мои предшественники, но ни один из них не знал ее. Портрет древнее нашей династии, а она ушла и того раньше, - рассказал, что мог Браззавиль.
- А откуда взялась твоя династия?
- Старый род законников, мои предки разбирались в структуре миров, они сродни королям, что хранят земли и предания, святыни и историю.
- Короли? - повторила она. - Твой род выше королевского?! Прогони тебя владыка живьем, ты мог бы править?
- Да. - Браззавиль засмеялся. - Я гожусь в короли. Но едва ли им стану. После того как я показал тебе портрет, мне не покинуть больше пределов этого мира. Я видел владычицу. Ее культ силен в мирах. Еще одного приверженца он не потерпит. Я тут вечный пленник. Милинда еще не знает. Не стану говорить с ней теперь, что сможет, поймет сама. И пересказать я не смогу.
Голова Эл покоилась на его груди. Он потрепал ее светлые волосы и спросил:
- Я могу проводить тебя с твои покои?
- Мне безразлично, что со мной будет, где я окажусь. Мне мерещится она. Она. Я перестала быть собой. Я - пылинка, атом. Я - фантом, отброшенный ею в будущее.
Браззавиль решил расшевелить ее.
- Хороший фантом. Добротный. Живучий. Умный. Очень самостоятельный для фантома.
Эл не поняла ни его намеков, не оценила шутливый тон.
- Почему тут такие формы? Такие человеческие? И она такая?
- Сходство есть. С тобой, - не унимался Браззавиль, продолжая шутить.
- Я видела разных существ. Некоторые были совсем иными. И оказаться на равных с ними было невозможно.
- И они не считали тебя потенциальной?
- В том и казус, что считали. Я не понимала, что они усматривают во мне?
- Наследственность, - намекнул Браззавиль. - Ты видела владычицу.
Она наотрез отказывалась сопоставить себя с героиней портрета. Эл протестовала, мотала головой.
- Тебе придется еще неоднократно переосмысливать себя. Много раз, - подбодрил ее Браззавиль. - Этот случай лишь показывает, что ты не чувствуешь себя исключительной.
- Ха-ха. Моей гордыне был нанесен сокрушительный удар. Я возомнила себя невесть чем. Я привыкла силой решать большинство задач. Таким был и остался мой способ действия. Я считала, что имею право! Но она! Один взор - и миры начнут движение! Я поняла, что существует недоступный для меня уровень. Я силой такое назвать не могу, не подходит слово "сила". Совсем другое. Совсем другое! Не достичь, не встать на одну ступень! Никогда! С этим, наверное, нужно родиться. Я словно проснулась. Браззавиль, что я здесь делаю? Я не гожусь для планов владыки.
Браззавиль задумался, не спеша, произнес:
- Я, признаюсь, ожидал другой реакции. Ты - ее наследница, - он говорил осторожно. В таких делах с Эл нужно быть аккуратным в выражениях. - Я не знал ее, не могу сообщить ничего о ее воле относительно тебя. Эл, я боюсь, что владыка не скажет тебе всей правды. Его желание удержать тебя достаточно велико. Не хочу настраивать тебя против, но разумно было бы тебе поселиться в мирах. Пока ты не осмыслишь свою роль здесь.
Она отстранилась, выпрямилась и приняла гордую позу.
- Осмыслить свою роль? Роль? Вы твердили мне об этой роли непрестанно! Пичкали меня баснями. - Эл изобразила пальцами корону над головой. - Я - вояка, а не правительница. Максимум на что я гожусь - защищать или охранять что-то. Хранить, а не создавать.
- А империя? - напомнил Браззавиль. - Мне кое-что стало известно из твоих же рассказов. Ты правила империей, и она была могущественной.
- Я была куклой. Там действовала схема. Ее придумала не я. Я скорее развалила то, что строил другой. Браззавиль, империя Нейбо в сравнение не идет.
- А я помню, что перед тобой падали ниц.
- Эта животная форма поклонения выводила меня из себя, - вспылила она.
- Неужели? Ты вызываешь чувство защищенности и покоя в любом, кто проникается чувством к тебе. Тебе не поклоняются, тебя просто любят. Могу поклясться. Все, не зависимо от пола, про мужскую половину я даже намекать не стану. Тут дрогнул даже господин Кикха.
- Ха! Он клялся убить меня!
- Потому и клялся.
- Знаешь, Браззавиль. Я не расположена слушать рассказы о моем обаянии, о моем прошлом или будущем. Я подавлена, я чувствую себя никчемной. Здесь мне не место. Уйти - наилучшее.
