Все это время Маша подрабатывает на демонстрациях. У нее два плаката: «Да здравствует президент!» и «Ельцин — пьяница!»
Пятая серия
Прошел год. Миша, инвалид третьей степени, выползает из больницы. На радостях, что остался жив, Миша выпивает стакан спирта «Рояль»… и становится инвалидом первой степени.
Ревет сирена «скорой помощи». Но это везут не Мишу, а Машу. На одной из демонстраций она перепутала плакаты.
Шестая серия
Психиатрическая лечебница. В фойе у телевизора Миша и Маша, в телевизоре — Кашпировский. Он считает по памяти до тридцати.
Борис Николаевич… Наполеон, главный шизофреник больницы, торжественно обещает, что к двухтысячному году поправятся все психи!.. все сто сорок восемь миллионов.
Птичий рынок
Извините, это птичий рынок? Здесь всякую живность продают-покупают?.. Спасибо.
Иди сюда, вот здесь встанем, здесь самый народ ходит. На тебе кроссворд, отгадывай пока.
Женщина, не нужно вам?.. Как — что?.. А вот мужчина сорока с небольшим. Почему подросток?.. Где вы видели лысых подростков?.. Будете кормить как следует, может быть, он еще под два метра вымахает. Интересно, почему же таких бесплатно надо отдавать?.. В какую нагрузку?.. Шли бы вы, женщина, своей дорогой. Идите, идите. От такой слышу!
Дура какая-то, набросилась ни с того ни с сего.
Женщина, посмотрите, какой мужчина тихий. Не нужно вам?.. Боря, повернись к свету… Прошу сто рублей. Себе в убыток, да совсем времени нет стоять здесь. А уж такой тихий, знаете! Иной раз думаешь: не помер ли?
Нет, врать не буду, связей у него никаких нет, достать тоже ничего не достанет. Да кто из них сейчас что может?
Ну конечно, походите еще, поприценяйтесь. Только вряд ли дешевле найдете. Или такую дрянь подсунут, что потом всю жизнь плакать будете. У меня соседка на той неделе за сорок рублей взяла у цыган высокого, плотного. А он только и знает, что есть да спать. Ест и ест с утра до ночи. А так ни помочь чем, ни развеселить как следует.
Что-то все мимо идут. Может, место поменять?.. Дай-ка я тебе хоть щеки румянами помажу. Стой спокойно.
Женщины, вот спортивного типа мужчина. Вот спортивного типа мужчина! Всего девяносто рублей! Пощупать?.. Ну, пощупайте… Да вы не мните, вы щупайте. Потом кому я его продам помятого?
Что вас не устраивает?.. В очках?.. Так он только днем в очках, на ночь он их снимает. А вам с какой целью?.. Ну, не хотите, не говорите… Он и из-под очков орлом смотрит. Темперамент?.. Ну, как вам сказать?.. Четверть века назад он меня выкрал!.. Сейчас?.. Сейчас что же ему меня красть? Да вам с какой целью, женщина?.. Господи, еле-еле душа в теле, а все туда же.
Замерз?.. Потопай, руками помаши. А плакать не надо. На жалость меня больше не возьмешь. Что значит — не продавай? Сам довел до этого. И не проси, не канючь. Дети здесь ни при чем. Дети взрослые, все поймут. Да я и пожалею, у меня силы уже не те, чтобы прокормить тебя. Почему это я все равно лучше не найду?.. Ерунду-то не городи. Хуже я не найду.
Женщина с козлом, проходите, проходите. Что вы его поставили на самой дороге, места вам мало?.. А то! Моего не видно. Я не кричу, я вам спокойно говорю.
Берете, женщина?.. Берите, он не капризный, ест, что дадут, а то и пропустит день.
Что ты делаешь?.. Что ты делаешь, а?! Ты зачем ноги колесом согнул?.. Ты зачем глаза закатываешь?.. Дурачком прикинулся. У тебя дети взрослые, а ты стоишь слюни пускаешь! Зря стараешься, тебя и так за умного никто не примет. Ну, вреди, вреди, всю жизнь вредил.
Бабушка, не надо ему милостыню подавать, это он улыбается так. Заберите мелочь, заберите.
Что, деточка?.. Восемьдесят стоит. А тебе зачем?.. Выкупить, на свободу выпустить?.. Он, деточка, погибнет на свободе, не приспособлен ни к чему.
Женщина, за семьдесят не возьмете?.. От своего не знаете как избавиться?
Что ли, мне к комиссионному поближе стать?
Замолчи, я сказала, не трави душу! Что ты «верой и правдой»? Что «у нас все впереди?» Ты еще про золотые горы расскажи. Прибавить ему обещали. Молчи уж, не доводи меня.
Женщина, вас спрашивают: почем козел? Меня?.. Мой вот этот… Про этого и спрашиваете?.. Семьдесят. Семьдесят! Дорого?.. Так это рынок, милая моя. «Совсем уж обнаглели»? А вырастить его? А одеть? А обуть? А в люди вывести?.. Такого же при входе за пятьдесят продают?.. Что же вы не взяли? Сэкономили бы двадцатку.
Нет, семьдесят без одежды… Зачем вы говорите, что без одежды ничего не останется?.. Ну думайте, а то мне уходить пора… За семьдесят пять со всей одеждой?.. Берите.
Прощай, Боря. Вспоминай иногда… Это на нем рабочий костюм. Выходной есть… этот же. Ну а что? Он не военный, ему не надо переходить на зимнюю форму, на летнюю, можно круглый год ходить в одном. Куда вы, женщина?.. Надо же, почти сторговались.
Боря, посмотри, сколько времени… Шесть скоро?.. Наверное, сегодня ничего уж не получится. Расходятся все.
Женщина, проходите. Что вы на него как горько смотрите? Отвадите мне всех. Покупаете?.. А цену не спросили. Все равно?.. А ваша какая цена?.. Нет, а ваша? Ну, для начала хоть… Двести?.. Двести пятьдесят?.. Нет, я не к тому, что мало. Триста?.. Да вы успокойтесь, женщина. Идите сюда, а то народ собирается.
Что уж вы такого увидели в нем особенного?.. Ну вот, сами говорите, «обмылок», а таких денег не жалеете… Лучше без денег, да не одной?.. Конечно. Да тоже ведь какой попадется. Нет, конечно, одной еще хуже. Богатство богатством, а внимание, ласку не купишь. Ему вот скажи: надо для семьи с крыши прыгнуть, он ведь прыгнет, не задумается… Что вы говорите?.. Четыреста?.. Да я не к тому веду. Вот вы сказали «обмылок». Это он сейчас такой стал, а молодой был!.. Он ведь меня выкрал! Правда. Никого не побоялся. И тогда здоровья не было, а все-таки метров сорок на руках нес. Может, тогда уже и надорвался… Не продается он, женщина. Нет, ни за пятьсот, ни за семьсот. Вы уж извините.
Что ты улыбаешься стоишь? Обрадовался. Пошли домой. Ну что же ты? Идти не можешь? Гос-споди, мама! Земля тебе пухом, предупреждала ты меня.
Ну, или на руки! Прижмись. Согрелся?.. Спит уже. Ну и ладно, ну и ничего.
Бизнес
От бизнеса польза всем. Сколько человек участвует в бизнесе — всем польза! Поэтому, конечно, у нас он может привиться только через мордобой.
Вот тебе субботний случай. В пятницу началось на работе. Парторг наш… он из партии-то вышел, но все крупные праздники отмечает. А как раз только что стукнуло сорок дней кончины ГДР, буквально неделю назад. Он выставил-то три пол-литра на четверых, но нам же только завестись. Ну, и удачно так получилось — завелись.
В субботу проснулся — в голове тошнит, денег ни копейки, а выпить надо, иначе жизнь в теле не удержится.
Ну, взял утюг — я-то все равно глажусь раз в год, жены дома не было, ей в тот момент он тоже вроде бы ни к чему — пошел на барахолку. Продал какой-то морде за пятнадцать рублей. Правда, у мужика какая-то морда лошадиная. Я как первый раз увидел его, подумал: лошадь. Еще удивился: чего это на барахолку лошадей пускают? Продал ему за пятнадцать рублей.
Походил еще немного, потолкался… Всё продают, слышь! Всё. Носки мужские, минометы, лампы перегоревшие. Как на Западе — все есть, но дорого. Пулемет десять тысяч стоит! Совсем уже с ума посходили, да? Когда это пулемет десять тысяч стоил?
Ну, потолкался чуть, двинул к гастроному. Выхожу с барахолки — у выхода лошадь стоит, толкает мой утюг за двадцать пять какому-то лбу клыкастому.
Я подскакиваю, говорю:
— Ты что делаешь, морда? Ему красная цена — десять рублей! Он новый стоит пять сорок. Ты его за двадцать пять пихаещь. Надо же совесть иметь.
Размахиваюсь, ка-ак дам ему в ухо, он брык в сугроб, говорит:
— Ты что делаешь, морда? Это же — бизнес!
И смотрит на клыкастого. Клыкастый этот лоб ничего не говорит, правда, ни слова. Размахивается, ка-ак двинет мне по уху. Забрал утюг за двадцать пять и ушел.
