— Хорошо. У каждого своя судьба. Мы изменим «Товию» так, чтобы сделать её неуязвимой для внешнего интеллектронного вторжения, и дать ей возможность сразу уйти в не-пространство в случае опасности.

— Благодарю. Но остается ещё одно. С кем пойдешь ты? — он повернулся к стоявшей рядом Хьютай.

Та пожала плечами.

— С тобой, конечно.

Пятью часами позже, когда корпус «Товии» содрогнулся под напором излучения ядра, и «Укавэйра» мгновенно пропала в его огненном мареве, пару вдруг охватил страх. Она была последним, что связывало их с родиной, нет, больше, — последним, что осталось от неё. Пусть и чужая, она оставалась единственным близким им… местом? миром? — во всей Вселенной. А сейчас их пути расходятся, — и может статься, что навсегда.

Пока они ещё поддерживали связь, — но будет ли это возможно в невероятном мире, в который они направлялись? Они не были уверены. Смогут ли они вообще вернуться, или беспредельное многообразие Р`Лайх станет их вечной судьбой?

Анмай усмехнулся. В любом случае, смена обстановки после столь долгого пребывания в недрах «Укавэйры» ему не повредит.

«Товия» изменила орбиту, но даже на своей полусветовой скорости смогла достичь Р`Лайх лишь через семь дней. Всё это время Анмай, «Товия», и сама «Укавэйра» пытались связаться с золотыми айа. Те не отвечали. Спуск в их обитель оказался нелегким, — несмотря на двадцать миллионов тонн своей массы, «Товия» вздрагивала и качалась в яростных вихрях плазмы, пробивая навылет гигантские протуберанцы. Иногда они становились столь плотными, что «Товия» пускала в ход Йалис, начисто аннигилируя всю материю по курсу. Иначе её просто расплющило бы о монолитную стену спрессованного её скоростью газа.

Когда силовое поле прижималось к броне, удивленная пара слышала гул, треск, многоголосый хор взрывов, вихрей, смерчей, — хромосфера Р`Лайх была уже достаточно плотной, чтобы проводить звук. Ниже, там, где плазма уплотнялась, звук мог разрушить целую планету, — столь велика была его мощность.

Неистовство излучения за бортом достигло предела. Со всех сторон был огонь, — призрачный огненный ураган над неподвижным морем расплавленной стали. Именно так выглядела на экранах «Товии» поверхность Р`Лайх. Там вздымались и опадали сияющие купола, крутились вихри, вздымались столбы огня. Туннель терялся в этом кипении, непонятно было, как он вообще может тут существовать, — но породившие его силы правили здесь всем.

Глядя на приближавшуюся воронку, Анмай бессознательно обмахивался ладонью, — в каюте было градусов сорок. Впрочем, когда наружная температура перевалила за миллион градусов, это можно стерпеть, — лучистая энергия не задерживается силовым полем, а броня «Товии», хотя и подвергнутая субатомному сжатию, была ничтожно слабой по сравнению с броней «Укавэйры». И колоссальный поток исторгающейся из Ворот материи был уже слишком близко, — невидимый, но даже редкие его частицы, рассеиваясь в здешней разреженной среде, представляли опасность, — не все они задерживались силовым полем, — и немалый интерес, ибо говорили многое о природе своего источника. Но, попади «Товия» в их бешеный поток, — она бы вспыхнула как спичка, несмотря на всю свою защиту.

Анмай прикинул, что произойдет, когда эта энергия пойдет на изменение физики, — и поежился. Симайа поднялись слишком высоко над тем уровнем, который он мог, — или хотел, — понять.

— Входим в туннель, — сказала стоявшая рядом Хьютай, крепко взявшись за раму экрана, — несмотря на внутренние демпферы, пол под ними вздрагивал и качался в такт броскам огненного хаоса снаружи.

— Всего через несколько часов мы встретимся с самой могущественной расой в нашей Вселенной. Тебе не страшно?

Хьютай пожала плечами.

— Они знают, что без нас не появились бы на свет. Не станут же они жарить нас на ужин?

— Да? Разница между нами и ними примерно такая же, как между нами и панцирными рыбами, от которых мы произошли. Испытываешь ли ты хотя бы внешнюю благодарность к этим рыбам, не говоря уже о сострадании?

Хьютай вновь пожала плечами.

— Что толку умничать? Скоро мы сами всё узнаем. Ты сам всё время это мне говоришь!

Анмай улыбнулся.

— Да. Держись!

Воронка входа выросла, заполняя полнеба. Издали она казалась темной, но вблизи её плазма расплывалась в ослепительном сиянии. «Товия» качнулась, когда её силовой щит задел край плазменного вала, спрессованного магнитным давлением в монолит. Анмай еле удержался на ногах, ударившись с Хьютай плечами.

Индикаторы интенсивности излучения и температуры пошли вниз, магнитного поля — вверх. Сам туннель не впечатлил их, — вихрящаяся труба из полос светлого и темного пламени, расплывчатых и смутных. «Товия» летела в нем очень быстро, — сто тысяч миль в секунду, иначе её живой груз был бы раздавлен в попытке противостоять чудовищной гравитации Р`Лайх.

У Вэру закружилась голова. Ему казалось, что они поднимаются вверх, хотя на самом деле они спускались по направлению искусственного поля тяжести «Товии», и падали вниз в гравитационном поле самой не-планеты. Он знал, что пока они не минуют обращающий слой, и не попадут в зону, где его масса компенсирует непомерную гравитацию, затормозить будет невозможно, даже перед неожиданным препятствием.

Глядя на индикаторы, он начал представлять толщину и устройство наружной оболочки Р`Лайх. Сооружения такого размера не могли состоять из обычного твердого вещества, даже из нейтрида. Основным строительным материалом здесь служили магнитные поля, создаваемые плазмой. И сохранить гравитационное равновесие такой массы тоже было очень непросто, особенно если учесть, что даже свет пересекает её за добрую пару часов.

Он прикинул, как в таких условиях можно обеспечить приемлемый уровень гравитации. Конечно, в полом шаре любой массы гравитационное поле равно нулю, но здесь есть огромная центральная масса, — Ворота, — да и сам шар Р`Лайх не полый, и он вращается, — так быстро, что время на периферии отстает от наружного в двадцать тысяч раз. Управлять здесь распределением масс так, чтобы их гравитационные поля гасили друг друга, наверняка дьявольски сложно. Малейшая ошибка могла привести к катастрофическому гравитационному коллапсу. Окончательно запутавшись, он задал вопрос «Товии».

— С точки зрения небесной механики Р`Лайх, — сверхплотное скопление тел, а не единое тело, — ответила та. — По данным гравиметров, она состоит из массивной внешней оболочки, массивного ядра, и бесчисленного множества малых ядер, находящихся с ними в гравитационном равновесии, — попросту, на стабильных орбитах. Между ними движутся струи, кольца релятивистских частиц, которые сами же порождают управляющие ими магнитные и силовые поля. Через секунду мы достигнем собственно внутренней структуры.

На экранах вспыхнул ослепительный свет — «Товия» вошла в открывшееся перед ней отверстие, заполненное силовым полем. Её силовое поле, аннигилируя, пробивало в нем проход. Индикаторы излучения и перегрева вновь прыгнули вверх, к опасной зоне. Скорость «Товии» всё ещё составляла четверть световой, и торможение оказалось столь сильно, что пару бросило на пол, и со страшной силой вдавило в него. Дыхание прервалось, перед глазами поплыли серые пятна. Анмай понял, что ускорение перевалило за десятикратное. Долго его он бы не выдержал, но постепенно оно ослабло, вернулось к нормальному.

Он поднял голову. На экране мелькали неразличимые цветные струи. Он вскочил, кинулся к нему, согнулся от неожиданной боли в груди, схватившись за раму, — и застыл. Через секунду к нему присоединилась Хьютай.

Они падали, мчались в беспредельном море света, среди странных, ни на что не похожих, но знакомых форм. Он уже видел это раньше! Видел так же ярко, как сейчас! В Линзе, во сне, десять тысяч лет назад!

Он попытался вспомнить, что было дальше, вздрогнул, и решил оставить эту затею. Ощущение уже пережитого раньше было не слишком приятным, да и рассмотреть проносившийся мимо на четверти световой скорости пейзаж всё же нельзя. Потом он вспомнил, что системы обработки изображений «Товии» способны и на это, — и отдал мысленный приказ. Изображение изменилось, замедлившись в десять тысяч раз.