Они невольно взялись за руки. Радужные переливы Ворот быстро приближались. Сжимая узкую, но сильную ладонь Хьютай, Анмай вдруг понял, что не испытывает страха, — разве что странное, приятное томление. Почему-то он был твердо уверен, что они достигнут своей цели, и даже, возможно, вернутся… но куда?

Он взглянул на Хьютай.

— Ну вот и всё, — тихо сказала она. — Начинается последняя часть нашей истории. Я чувствую, что она будет самой интересной! Мы увидим то, чего не видел ещё никто. А здесь… Тэйариин долго правили в этом мироздании, обрекая многие расы на беспросветное угасание, а избранных, — на угнетение слабых. Но теперь всё изменилось. Их эра завершена. Началась эра Золотого Народа. Они поведут остальных, и мне очень хочется узнать, что выйдет из этого. И я надеюсь, что узнаю… если здесь не исчезнет самое понятие о свете. А пока… — она повернулась к Айэту. — У тебя нет такого опыта с пространственными переходами, как у нас. Это очень больно. Напряги все мышцы и задержи дыхание, — это немного поможет. Глаза можешь закрыть.

Юноша подчинился, смешно зажав глаза руками.

— А теперь мы, — Хьютай улыбнулась. — Держись!

Радужно полыхающая стена внезапно разверзлась, открывая всю глубину темной бездны, — стрельчатый, уходящий в бесконечность Туннель. По его граням навстречу им текли струи, реки живого света. Ну вот и всё, — подумал Вэру. — Обещание исполнилось.

Он не закрыл глаз, и видел, как вся бесконечность Туннеля вдруг устремилась им навстречу.

Потом серая мгла погасила сознание.

Удивительная история Анмая Вэру и его подруги увлекла очень многих. Первые её описания появились, ещё когда Анмай жил на Уарке. Самое подробное из них составил Маоней Талу, знавший Вэру лично, — с трех до шести лет (самому Анмаю тогда было девять). Повзрослев, они вновь встретились, и все пять последних лет своей жизни Талу записывал все сведения о Едином Правителе, какие только мог узнать. Но его история осталась неоконченной, — он погиб в Великой Войне, хотя Хьютай нашла и сохранила его записи. Подобные описания составляли и враги Анмая, конечно, с чисто практическими целями (так называемые досье). Но их труды погибли вместе с ними. Сам он никогда не пробовал описать свою жизнь, очевидно, считая её неинтересной.

В Файау этим никто не занимался, — ведь у них были матрицы Вэру и бессчетные воплощения с них. В Линзе, где Анмай пробыл год, его личность также вызвала всеобщий интерес. Но лишь Айэт, которому Вэру многое рассказал о себе, решился описать его историю, — впрочем, очень подробно и точно. Позднее она, хотя и в измененном виде, вошла в Рэтиа, и так стала известна всем.

Дальнейшие дела и приключения Дивной Пары описаны симайа, объединившими все доступные этой вселенской сверхрасе источники. Их историю следует признать абсолютно достоверной и точной, — с одним единственным исключением. Никто не знает, что сталось с «Укавэйрой» после ухода из Р`Лайх. Всякая связь с ней оборвалась сразу после входа в Ворота Соизмеримости, и никогда более не восстанавливалась. Самые тщательные поиски ничего не дали, но симайа не считали, что Анмай погиб, — ведь во Вселенной возможно всё. Поэтому всё, что случилось потом, вся удивительная история Путешествия Вверх, осталась известной лишь ему самому.

Очнувшись, Анмай решил, что перерыв в сознании был мгновенным, — в серой пустоте времени не было. Он лежал, точнее, плавал в силовом поле, всё ещё сжимая руку Хьютай. Она и Айэт, казалось, спали, — их глаза были закрыты, лица спокойны. Сам Анмай чувствовал, что спит наполовину, — в голове всё плыло, и он никак не мог сосредоточиться. Мысли словно таяли в сером тумане, — таком же, каким мерцал экран. Ему показалось, что в нем проступило лицо Вайэрси, и что голос симайа разбудил его, но в тот же миг видение исчезло, — он понял, что они всё ещё летят в Туннеле Дополнительности, и отчаянный зовущий крик ему лишь привиделся.

Он потерял всякое представление о времени, — серый, обволакивающий сознание туман не рассеивался, — но прошло никак не меньше нескольких минут. Анмай не понимал, что происходит, — пролетая триста мегапарсек в секунду, они мчались в никуда, словно не было никаких Листов. Он даже боялся представить, на какое расстояние они удалились от Р`Лайх.

Когда он уже решил, что они так никогда и не вырвутся из серого сумрака, в сердце возникло новое мучительное ощущение, — «Укавэйра» достигла точки выхода. Затем словно раскаленные иглы вонзились в основание позвоночника и в нервные узлы. Анмай взвыл от боли, запрокидывая голову, и вновь лишился чувств.

Он очнулся, ощутив, что Хьютай трясет, — довольно сильно, — его голову. Она испуганно склонилась над ним, ещё лежащим на силовой подушке. Анмай слабо улыбнулся ей, и сел, взглянув на экран.

Его словно ударили по глазам, — тьма, абсолютный мрак, словно все звезды погасли. Но нет, присмотревшись, он увидел тусклую красную точку в углу экрана, рядом ещё одну… и всё.

— Где мы? — спросил он.

Хьютай усмехнулась.

— Не знаю. Мы едва пришли в себя.

— Мультипланар, — приказал Вэру.

Экран мигнул. Тьма не рассеялась, но точки превратились в два косматых, мертвенно-красных солнца, — красные карлики, насколько он понимал. И больше — ничего.

— «Укавэйра», где мы? — спросил он.

Ответа не было несколько бесконечных секунд, и их охватил страх — если «Укавэйры» больше нет…

— Произошла очень неприятная вещь, — машина говорила напряженно, но тихо. — Вход в Ворота Соизмеримости вызвал гравитационный всплеск, а моя масса и так огромна… Я ошиблась, скользнув по грани безвременья. Мне удалось избежать коллапса, но время в Туннеле почти остановилось. Очевидно, именно так исчезали Нэйристы, — во времени. А может, и нет. По крайней мере, не все.

— Сколько… сколько лет прошло? — спросил Анмай, уже понимая, что произошло нечто немыслимое и безысходное.

— Нельзя сказать точно. Примерно — больше ста миллиардов.

Они застыли, чувствуя, как внезапно слабеют ноги. В это нельзя было поверить, но сомневаться не приходилось. Эта тьма…

— Вы пытались… установить связь? — спросил Вэру.

— Да. Ничего.

— А Кунха? — спросила Хьютай. — Какая физика нас окружает?

— Мы не нашли никаких признаков Кунха. Физика вернулась в состояние, которое можно назвать естественным. Наши гиперсканеры не видят никаких следов использования Йалис, вообще никаких признаков разумной, или любой иной деятельности.

Анмай вздохнул. Только что он покинул полное надежды мироздание, а сейчас оказалось, что всё это, — в прошлом. В очень далеком прошлом…

— Мы можем вернуться к Р`Лайх? — спросил Айэт.

Он явно думал о том, что стало с его Юваной в этой бездне лет.

— Нет. Не-планеты, как звезды и галактики, движутся. Рассчитать их движение на сотни миллиардов лет вперед невозможно. Мы просто не знаем, где его искать. Сомнительно, что мы улетели дальше, чем ожидали, и с такого расстояния, — в принципе, — заметить Р`Лайх, с его размерами можно. Но… расширение Вселенной ускорялось все эти миллиарды лет. Сейчас радиус видимости, — всего несколько миллионов парсеков. Мы не сможем её обнаружить, — даже если она до сих пор существует.

Айэт опустил голову. Анмай видел лишь лохматую шапку его густых волос, касающихся плеч. Плечи юноши вздрагивали.

— Ювана… — едва слышно сказал он. — Ладно, — он повернулся к ним. На его губах застыла горькая усмешка. — Что вообще происходит в… этом времени?

— Ничего, — ответила «Укавэйра», но в глубине экрана поплыли изображения.