«Мумий Тролль» не очень удачный пример. Возьмем какую-нибудь не пишущую группу, например, «Любэ».

АКТ. Или какого-нибудь не пишущего исполнителя, например, Катю Лель.

ВЛМ. Там, где один исполнитель – все ясно: существует субъект права Исполнитель, и субъект права Владелец фонограмм. С «Любэ» ситуация сложнее. Так же, как существуют договора между авторами и издателями, существуют истории, и порой очень непростые, внутри коллективов. Дело в том, что существуют коллективы, которые мы знаем как группы, а реально все принадлежит одному человеку. На западе все более проработано в этом плане. Вот, например, история с «The Beatles» очень проста: смежные права, то есть права коллектива, делились ровно на четыре части. Поэтому Ринго Старр тоже получал деньги от выхода пластинок группы. Но так как он был автором очень немногих произведений, то его доходы разительно отличались от доходов двух авторов – Леннона и Маккартни.

Есть общества по охране смежных прав. Так же, как у РАО и других авторских обществ, их основная задача – собрать гонорар. Но они находятся в зачаточном состоянии. Давайте я не буду давать вам их названия-аббревиатуры. Важно, что проблема в том, что большие пользователи, будь то телевидение или радио, или пользователи поменьше, крайне неохотно платят деньги вообще во всем мире. А в нашей стране крайне неохотно свыкаются с мыслью, что надо платить не только автору, но и исполнителям. Исполнители по этому поводу очень переживают. Дело в том, что исполнительский век очень недолог, и у меня масса знакомых отечественных и зарубежных исполнителей очень сокрушаются из-за того, что им приходится гастролировать. Эта кажущаяся радость общения со зрителями и поездки по стране с возрастом теряют всякий шарм, и люди хотят получать как можно больше денег за эксплуатацию своего каталога, то есть за записи, пластинки. Это очень болезненный вопрос, и на сегодняшний день могу вам вполне определенно сказать, что схема по смежным правам в нашей стране вообще практически не работает. Но я думаю, что, как правильно сказал Артем, в связи с давлением со стороны международного сообщества, в том числе и в области авторских и смежных прав, есть шанс, что и эта область права будет у нас развиваться.

АКТ. Спасибо, Владимир Леонардович!

Бурные продолжительные аплодисменты.

АКТ. Матецкий значительную часть лекции прочел вместо меня, и именно на это я рассчитывал. Теперь мы переходим к сладкой теме под названием «пиратство». Сейчас я скажу об этом несколько слов, после чего предоставлю слово большому специалисту по пиратству и, кстати говоря, человеку, чье агентство учредило премию за лучшие статьи о пиратстве.

Вопросы пиратства ко всему, что говорил Владимир, имеют опосредованное отношение. То есть это только отчасти вопрос авторских прав, но по большей части это вопрос продажи незаконных аудионосителей. То есть, говоря о пиратстве, мы имеем в виду то, что нелегально штампуются компакт-диски, DVD, программное обеспечение и прочее. Они производятся, продаются, часто имеют вполне товарный вид, но при этом ни авторам, ни смежным правообладателям интеллектуальной собственности, которая на всех этих носителях имеется, ничего не платят. А платить должны, потому что если мы возьмем, например, компакт-диск, то сам по себе он, допустим, стоит десять долларов. Из этих десяти долларов что-то уходит фирме грамзаписи, что-то – на накладные расходы, что-то берут себе оптовики, что-то берет себе розничная продажа. И тем не менее, я так думаю, что от семнадцати до двадцати пяти процентов стоимости этого самого компакт-диска должно уходить авторам и исполнителям. Соответственно, если с каждого проданного компакт-диска недоплачивается три-четыре доллара (а продаются они миллионными тиражами!) – можете представить, какой ущерб наносится авторам: поэтам, композиторам и музыкантам. И это мы еще абстрагируемся от правообладателей фонограмм: паблишеров (издателей), фирм грамзаписи и всех остальных.

Россия – это страна, доля пиратского продукта на рынке которой, строго говоря, неизвестна. По официальным данным, которые распространяются организацией IFPI (это международная организация по борьбе с пиратством), пиратского продукта на российском рынке примерно две трети, то есть порядка 65 – 66%. Это очень сильно заниженные данные. Думаю, что не надо быть особым специалистом, чтобы оценить реальную ситуацию на рынке как 90 – 95% пиратской продукции. За пределами Москвы и Санкт-Петербурга практически все аудионосители, которые продаются, являются пиратскими.

Понятное дело, что пиратство – это в общем-то история криминальная.

Но имеется ряд тонкостей во всем этом деле.

Одна гуманитарная тонкость, о которой не любят говорить, но это истинная правда. Если бы во Франции люди платили за компакт-диски сумму, пропорциональную тамошней зарплате, то там компакт-диски стоили бы примерно по четыреста-пять-сот евро одна штука. Я имею в виду, что зарплата в Западной Европе и Америке в среднем раз в двадцать выше, чем в России. И, исходя из чистой социальной арифметики, совершенно непонятно, каким образом вообще наши граждане, которые получают в среднем в месяц не три тысячи евро, а сто евро, могут выкладывать за носители суммы, сопоставимые с теми, которые платят за границей. Большой вопрос, ответа на который нет, поскольку имеются аргументы и с той стороны – надо платить по всем счетам, и с другой – где взять денег? Это одна интересная вещь. Вторая интересная вещь состоит в том, что когда говорят о пиратах, люди обычно представляют красномордых ларечников с синими носами. Каких-то самогонщиков, которые вроде как эти диски нарезают у себя в подвале гаража…

Студент. A «CD-Land Records» не обидятся на такой портрет?

АКТ. Да-да! Я как раз к этому и веду! На самом деле все не так! Производство пиратской продукции в Российской Федерации, равно как, я думаю, и в Китае – абсолютно нелегальный с точки зрения авторских и прочих прав, но абсолютно легальный с других точек зрения бизнес! Многие пиратские тиражи производятся на больших заводах, некоторые из них – конверсионные предприятия. Многие находятся под патронажем или во владении местных губернаторов, других начальников. Скажем, видный деятель советской культуры и искусства Пал Палыч Бородин является хозяином одного из крупнейших заводов, который гонит по преимуществу пиратскую продукцию. Почему эти заводы производят пиратскую продукцию – у них тоже есть аргументы. Они говорят, что у них нет достаточного количества заказов на продукцию легальную. Мощность завода, скажем, пятьсот миллионов компакт-дисков в год, а легальных заказов – два миллиона. И что нам делать с остальной мощностью? Надо платить зарплату, содержать инфраструктуру… Плюс всегдашняя российская проблема коррупции. Понятное дело, что борьба правоохранительных органов с пиратами напоминает борьбу правой и левой руки: все места распространения пиратской продукции находятся под «крышей» наших правоохранительных органов, которые, с одной стороны, проводят рейды и пускают бульдозеры, а с другой – подразделения того же министерства получают всяческую мзду от пиратов, ларечников и горбушечни-ков. Такая вот запутанная и непростая ситуация с пиратством.

Сейчас я хочу, чтобы Владимир Леонардович сказал пару слов вдогонку, а потом Евгений высказался бы по этому поводу серьезно.

ВЛМ. Я, будучи еще президентом РАО, входил в тогда еще касьяновскую правительственную комиссию по пиратству. И вы знаете, какая непростая вещь… Очень много было аргументов в пользу пиратства: ведь пиратство дает работу людям! То есть, если не будет пиратов, то все будет сосредоточено в руках двух-трех больших компаний, которые будут получать сверхприбыли. А пиратство дает возможность сотням тысяч людей тихонечко торговать пиратским продуктом. Нам давали такую толстую распечатку – список пиратских заводов. Одна большая часть пиратских заводов – Москва, другая – Екатеринбург, и третья – Владивосток. Например, завод «Золотая звезда», владелец Тын Чон Уонг! И таких в списке штук, наверное, восемьдесят! То есть там китайцы, оказывается, лепят эти все дела на Дальнем Востоке. Надо сказать, что сейчас впервые произошли какие-то сдвиги. Я не знаю, как это будет развиваться без Касьянова, кому передали всю эту историю, так как я больше РАО не возглавляю, но факт тот, что впервые стали поджимать пиратские дела.