Бум! Громкий финальный аккорд.

Вечер прошел очень душевно. Просто классно. Интересная компания, веселые, умные ребята. Даже круче, чем с университетскими приятелями. «Не Паскалем единым жив человек», — вспомнив вечера с другом, отметил Айзек. А с гитарой ему вообще никогда раньше не приходилось так вот сидеть. Нет худа без добра. Не было бы проблем — не встретил бы ни Байки, ни Питера, не сидеть бы ему на этой шикарной вилле. Айзек и на террориста Элвиса сейчас уже смотрел другими глазами и жалел, что не пообщался с ним, пока сидели в камере. Где он сейчас? Наверное, в тюрьме уже. Но ничего, если они справятся, то и Элвиса отпустят. Этот точно предпочтет сидеть в тюрьме сколько угодно лет, но не пойдет на скачивание.

На следующий день Айзек пошел к Викки в госпиталь. Викки была в относительном порядке. Ситуация стабильная, в течение двух месяцев требовалось найти деньги на операцию. Двух месяцев Айзеку должно было хватить. К счастью платить надо было только за операцию и за приезд специалистов из Германии. Само пребывание сестры в госпитале покрывала социальная страховка.

Когда он вернулся на виллу, Байки встретил его как-то наиграно бодро:

— Ну что, пришел уже от своей девчонки-симпатяжки? — на самом деле Байки хотел подбодрить друга, но получалось у него это неуклюже.

— Ты о чем? Ты что-то путаешь, — не понял Айзек. — Я был у Викки, у сестры.

— У сводной. Я о ней и говорю, — гоготнул Байки. — Классная у тебя сестренка. Я же смотрел ваши с ней фото. Обалденная у нее фигурка, улыбка. Красотка, что надо! Надо ее скорее вылечить!

Айзека что-то кольнуло. Это не была обида на бесцеремонного Байки. Просто Айзек никогда не думал о своей Викки, как о красивой девушке. «Викки, девчонка-симпатяжка», — повторил про себя Айзек, задумчиво. Это правда. Вики была красивая. Ее не портила ни больничная обстановка, ни даже бледнота кожи.

По утрам на вилле ребят ждал превосходный кофе.

— Воркование этой навороченной кофе-машины похоже на тот благородный звук, который раздается, когда я завожу свой Харлей, — Байки с утра был настроен поэтично. — Пожалуй, еще разок послушаю. Айзек, подставляй чашку. Эх, настоящий кофе — вещага! Не то, что это растворимое дерь… суррогат. Ты все-таки фартовый, Айзек. Может, есть какая-то энергия фарта? Сам подумай. Денег нет, но будут. Сестра больна, но только до тех пор, пока ты не получил деньги, а значит, — это временная проблема. Мозги у тебя на месте. Ты пошел сдавать энергию, и фортуна тебя спасла. Ты получил обломок платы и не выкинул, посмотрел. Из двух кандидатов ты нашел меня и Волански. Опять не промахнулся. Не скрою, я рад, что мы оказались здесь, а не у мажора с Харлеем.

— Это не совсем фарт. Согласен, мне повезло на сдаче, что появился Элвис. Но выбор тебя и Волански — это трезвый расчет. Конечно, был риск, но, в первую очередь, — это правильный анализ кандидатов. Фортуна любит трудолюбивых, а не делает за тебя все сама. Тем более, были и неудачи с парой других кандидатов…

— Не знаю. Я считаю, что у тебя фарт. И интуиция хорошая. Иногда я думаю о том, сколько сложилось всяких мелочей, чтобы я сидел здесь, в моменте, и понимаю, что математика не работает. Потому что это невозможно повторить с точки зрения теории вероятности. Я даже в бар попал, потому что мотоциклы люблю. Хозяин бара тоже байкер. Не стал бы я байкером, не попал бы в бар, и ты, возможно, выбрал бы кого-то другого.

— Так можно сказать про любого человека без исключения. Начиная хотя бы с того, что каждый из нас родился благодаря победе в гонке сперматозоидов. Один из нескольких десятков миллионов. Это как один человек из всей Франции, один из Польши, пятеро из Америки. Так что математика ни при чём. Это судьба или еще что-то. Может, это и фарт.

За разговором они выпили уже по три чашки. Аромат пьяняще разлился в воздухе, вкусный кофе бодряще разливался по телу. Айзек всегда клал много сахара. И наконец, они сели за комп.

— Байки, у тебя есть идеи, как найти Линка?

— Учитывая, сколько ты съел только что сахара, — это сейчас скорее вопрос к тебе. Сахар основное топливо для мозга. Ты сейчас перезаправлен.

— Про идеи, я имел в виду твои профессиональные навыки, в первую очередь.

— В принципе, кое-что можно попытаться сделать, кое-что нельзя. Пробовать, как всегда, надо все. Никогда не знаешь, где наткнешься на след. Либо он полный затворник, что для ученого вполне вероятно, либо он рано или поздно наследит. Конечно, при условии, что он жив или не стал хэппи.

— Я все-таки надеюсь, что в базе он не случайно и не по ошибке. Не хэппи — это точно. И, видимо, официально мертвым не значится. Иначе, зачем хранить данные об умственных способностях трупа.

— Кто знает, кто знает.

Байки считал себя супер-аналитиком и был уверен, что найдет Линка, если есть хотя бы минимальный шанс. Он скачивал все сведения, которые находил. Запустил программу сравнивания, которая удаляла весь одинаковый контент. И в итоге насобирал море релевантной информации.

Байки сравнивал похожие статьи, которые почти не отличались, и выписывал любые различия в поиске зацепок. Где-то он смог найти название отеля, в котором Линк останавливался, где-то марку машины, на которой его привезли. Где-то одежду. Байки собирал все, что можно было собрать. Это заняло у него несколько часов.

Оставив напарника размышлять, Айзек отправился на очередную встречу по поводу регистрации своего анти-дождевого изобретения.

Айзек все больше ненавидел «Коммуну» и укреплялся в своем желании нанести ей удар. Еще лет пять назад его изобретение оторвали бы с руками, и очередь бы стояла. А теперь он, в который раз, ехал на переговоры с представителем патентного бюро, не зная, это, наконец, последняя встреча или первая из очередного десятка новых бюрократических бесед.

Лысый полненький представитель патентного бюро, представившийся Сержем Мореллем, тоже ненавидел «Коммуну». У него были на это другие причины. Раньше он являлся руководителем крепкого департамента, почти двадцать человек. Был большой шишкой и уважаемым человеком. Теперь же его департамент состоял из него одного, и считался департаментом только потому, что никому не хотелось тратить время и силы на переименование в отдел. Он любил изобретателей и творческих личностей, которые приходили в бюро теперь совсем редко. Ему было неловко перед Айзеком, он оправдывался тем, что теперь все нужно делать самому. И заявки регистрировать, и проверять их, и даже печатать все данные.

Он заверил, что следующая встреча станет последней, все почти готово, и намекнул, что с удовольствием уволится и станет личным агентом Айзека, продвигая его изобретения на рынок. Айзек в ответ пообещал подумать. Агент добавил, что его визитка начальника департамента по-прежнему вызывает уважение и упрощает переговоры. А куда и как обращаться он хорошо знает, за плечами, никак, тридцатилетний опыт работы.

Прошлый, неуверенный в себе, Айзек согласился бы сразу. Но теперь это был другой человек, который не стал бросаться на первое же предложение с распростертыми объятиями, только пообещав подумать.

Вернувшись из бюро, Айзек первым делом отправился сварить себе кофе, а затем заглянул в комнату Байки. Посмотрев на уставшего от однообразных поисков друга, он решил предложить свою идею:

— Давай сложим то, что мы имеем, проанализируем. Вижу, ты устал, я незамыленным взглядом посмотрю наработки и тебе расскажу, что я думаю, свои мысли, как подойти к анализу. А ты скажешь, что реально и что нет, может, что-то добавишь.