— Странный вопрос, папа. Это твоё наследие — наше наследие, ведь я говорила. Во мне живёт тот же Хаос, что и в тебе, но я уже умею его контролировать. Это сложно, но наша семья никогда не боялась трудностей.

Я с трудом усваивал то, о чём она мне говорила. Бертран была уникальным ребёнком, в жизни мне предстояло убедиться насколько одарённой родилась моя дочь, что привело её к величию.

— Хаос — это просто сила, он имеет свои цели, свои достоинства и недостатки. Кто же виноват, что достоинств меньше?

— Достоинства? Какие достоинства могут быть у того, кто отнимает чужие жизни во имя своих прихотей? Ты хоть знаешь, сколько зла несут его Апостолы?

— Столько же, сколько и другие, — Бертран впервые посмотрела на меня без тени улыбки. Она была очень умна для ребёнка, которому должно было исполнилось всего два года. Она росла чудовищно быстро даже по меркам Тайных, ведь я на вид дал бы её не меньше пяти или шести лет. — Ты сам знаешь, что власть развращает любого. Хаос — это власть, также как Свет и Тьма, просто у него чуть более дурманящий привкус. — Промолвив это моя дочь сладко зевнула и я решил воспользоваться этим для перемены темы нашего разговора.

— Бертран, ты устала? Хочешь вздремнуть?

— Немножко. Но я не хочу засыпать, я боюсь, что когда проснусь, тебя не окажется рядом.

Мне стало грустно от этих слов. После ухода Дженналит меня постоянно терзало чувство одиночества. Эта девочка была моим ребёнком, ребёнком которого у меня отняли ещё до рождения и скрыли сам факт существования. На миг мне даже захотелось, чтобы память ко мне вновь вернулась.

— Не бойся. Вплоть до самой свадьбы я буду поблизости, так что мы обязательно увидимся. Ты прекрасная девочка, но даже таким прекрасным ясноглазым принцессам необходим отдых. Поспи, а я посторожу.

— Хорошо. Если ты просишь, я посплю… но мне немного грустно. Я плохо засыпаю.

— Ну-у, эта проблема решаемая. Хочешь я сыграю для тебя на флейте?

— Ты умеешь играть? Как здорово. А ты можешь сыграть и спеть что-нибудь?

— Вообще-то, я играю на флейте, но если ты очень просишь, и будешь вести себя хорошо, я готов показать один фокус.

— Да! Очень хочу. Я буду самой послушной девочкой. — Бертран улыбнулась мне и я понял, что сейчас совсем растаю.

Я поудобнее устроил малышку у себя на коленях и сконцентрировался. Единственное, что я не разучился делать, так это создавать фантомов. Один из них повинуясь моему приказу возник передо мной, а я взял в руки флейту…

«Хочу признаться вам, мои читатели, я разучился писать стихи и песни, но помню, что сыграл печальную сказку со счастливым концом, в которой рассказывалось про слепую принцессу. Я долго пытался написать слова, но у меня так и не получилось, пока я не услышал песню «Сказка» написанную Екатериной Медведевой более известной московскому бомонду как Лора Московская. С её позволения я воспроизвожу строки этой песни».

Закончив играть я тяжело вздохнул. Не так-то просто управлять фантомами, особенно поющими. Бертран сладко посапывала у меня на коленях, я погладил спящую девочку по голове и вдруг ощутил чужое присутствие, в комнате словно дохнуло холодом. Полуобернувшись я увидел королеву, Сириина и незнакомого мне мужчину стоящих в проходе. Лицо Сириина помертвело, он смотрел на Бертран и мне показалось что его сердце покрывается ледяной коркой. Второй мужчина без сомнения человеческого происхождения смотрел на меня немного виновато, в карих глазах читалось лёгкое сожаление. А вот королева была в ужасе, её лицо пылало и непонятно от чего, от стыда или от гнева.

— Что вы здесь делаете, Фьёрн? — шепотом спросила она.

— Я услышал странный зов, на который не мог не откликнуться, и пришёл сюда. Майвен позвала меня. Благослови боги эту девочку.

— Вы с ней говорили? — снова шёпотом. — Она о чём-то с вами разговаривала?

— Да, она перепутала меня с вашим другом, Экзелем и назвала своим отцом. Должен заметить ему наверное очень повезло, раз у него такая дочь. Я даже немного завидую Инквизитору.

— Это ошибка, — побелевшими губами вымолвил Сириин, а незнакомец положил руку ему на плечо и чуть сжал, выражая поддержку.

— Это неправда, Фьёрн. — Самообладание возвращалось к королеве. — Экзель не являлся и не является отцом Бертран. Сириин её настоящий отец.

— Разве? — я был немного удивлён, в сердце что-то предупреждающе кольнуло. — Но девочка абсолютно точно уверена в своих словах. К тому же в ней та же самая Сила, что и в вашем Инквизиторе.

— Частично так оно и есть. Экзель мой духовный брат Satiyo Aliyano, именно он оставил мне в наследство эту Силу, а она досталась моей дочери.