— Нет, — помотал головой я, еле сдерживая улыбку. — Ты мне ни чем не обязана. Просто… — Я хмыкнул. — Просто мне любопытно было бы услышать историю из первых уст, а то то, что я слышал в Большом зале, наводит на мысли о том, что многое из сказанного за обедом было как минимум приукрашено и как максимум выдумано. То есть, другими словами, истинность описания инцидента обратно пропорциональна времени, прошедшему с данного инцидента и количеству людей, последовательно пересказывающим друг другу информацию. Следовательно, самое истинное изложение сути произошедшего можно услышать лишь от непосредственных свидетелей или участников данного происшествия. Так что я спрашиваю у тебя. — Интересно, как из меня вылезла подобная бредятина? Здесь ни черта не поймёшь! Я бы не понял, а вот Герми — девочка умная, всё поняла и невозмутимо, как будто говорила о погоде, рассказала мне о происшедшем на трансфигурации.

Да, всё таки эта Герми отличается от той на много больше, чем я думал в начале. Да что бы та Гермиона посмела себе сказать что-нибудь о ком-нибудь нехорошее в присутствии старшего, а тем более учителя?! Да не в жизни!

— Ну что я могу сказать, — задумчиво пробормотал я, усаживаясь на диван напротив кресла девушки. — Гермиона, я тобой очень, очень недоволен, — сурово покачал я головой. — На мой взгляд ты слишком… мягко охарактеризовала мистера Долгопупса. — Гермиона удивлённо на меня посмотрела. Я пожал плечами. — Я бы на твоём месте сказал ещё по поводу веса и возможности присутствия у него хвоста.

— Да уж, — фыркнула девушка, улыбнувшись. — Так Вы… то есть, ты, не будешь меня ругать?

— С какой это стати? — изумился я.

— Ну, я же твоя непосредственная, частная, если можно так сказать, ученица, следовательно, ты несёшь за меня ответственность, — разъяснила мне Гермиона. — Я читала «Историю Хогвартса», там упоминалось об этом.

— Ну и что? Ты думаешь, я что-то тебе скажу по этому поводу? — Гермиона кивнула. — Хорошо. Я скажу: «Молодец, Гермиона». Довольна?

— Более чем, — немного ошарашено кивнула девушка, но быстро совладала с чувствами. — А как нам быть с нашими тренировками? Ведь из-за того, что я буду ходить на отработки, мы не сможем заниматься.

Я не на долго задумался. Макгонагалл, отработки, тренировки, отработки, МакГонагалл, Филч…

— А ты сама-то хочешь ходить на отработки? — невинно спросил я. Гермиона громко фыркнула.

— Да, это просто мечта всей моей жизни! — воскликнула она. Её слова так и сочились сарказмом. — Боже, как я счастлива, что мне придется пять дней провести в компании Филча и его несравненной миссис Норрис! Это просто сказка! Я буду молить Бога, что бы он как можно чаще посылал на меня подобное благословение!

— Значит, ты не хочешь, что бы я тебя освободил от них? — ехидно поинтересовался я. Гермиона недоверчиво, можно сказать, скептически, посмотрела на меня.

— И как же ты собираешься это сделать?

— У меня есть два варианта, — важно сказал я, поднимаясь с дивана. — Первый — это попросить саму МакГонагалл, что бы она или сняла отработку, или сделала так, чтобы ты проводила отработки у меня. Так сказать, помогая молодому профессору адаптироваться к школьным условиям.

— А второй? — полюбопытствовала Гермиона. По её тону было понятно, что она совершенно не верила в то, что профессор МакГонагалл пойдёт нам на встречу.

— А второй ты узнаешь, если не получится первый, — подмигнул я девушке. Та немного обиделась, но промолчала.

— Не хочешь — не говори, — безразлично произнесла она.

— Ладно, не дуйся…

— Я не дуюсь! — воскликнула девушка.

— Дуешься!

— Нет!

— Да.

— Нет!

— Дуешься-дуешься!

— Я! НЕ! ДУЮСЬ! — гневно воскликнула Гермиона, вскакивая с кресла. Она одарила меня столь гневным взглядом, что я чуть ли не поёжился. А у кого-то непорядки с нервами…

— Ладно, не дуешься, — примирительно сказал я. Гермиона шумно выдохнула и, немного успокоившись, села обратно на кресло. Но прожигать меня взглядом не перестала. Чёрт возьми, как Гермиона может так фамильярно разговаривать с учителем?! Да уж, боюсь, намучаюсь я с ней… Я решил(ой, как зря! Знал бы что из этого выйдет — ни за что бы так не поступил!) её ещё немного поддеть. — Откуда в тебе столько агрессии, а? — Я хитро прищурился, ожидая реакции на мои слова, которая не заставила себя долго ждать.

— Я агрессивная?! — От звуковой волны у меня зазвенело в ушах. — Это я-то агрессивная?!

— Ладно, ладно, ты не агрессивная. — Я решил пойти на попятную, а то мало ли: убьёт, и скажет, что так и было. — Успокойся, Гермиона…

— Я спокойная! — Да сколько можно! Я, не вытерпев, быстро взмахнул палочкой и наложил Силенцио. Гермиона продолжала беззвучно открывать рот, желая высказать всё, что обо мне думает.

«Горячая штучка» — промелькнуло у меня в голове.

— Гермиона, пожалуйста, успокойся, — мягко, но настойчиво попросил я. Девушка остановила свой молчаливый словесный поток и, окинув меня испепеляющим взглядом, села на кресло. Я снял заклинание немоты и, тяжело вздохнув, направился в сторону небольшой кухоньки, которая находилась в моих апартаментах. — Чай будешь? — крикнул я, доставая заварку.

— Да, — тихо сказала девушка. Тихо и печально. Ой, что-то не нравится мне её голос… Быстро вернувшись в кабинет я увидел, что Гермиона сидит, опустив лицо в ладони. Плечи её мелко подрагивали. Сомнений не было — девушка плакала. Вот дьявол! Никогда не умел утешать девушек. Сам не знаю почему, но при виде слёз я просто теряюсь. Но я не мог стоять и безучастно смотреть, как Гермиона рыдает. Я подошёл к её креслу и, присев перед девушкой на корточки, спросил:

— Ну, что ты плачешь?

Девушка не ответила, она продолжала всхлипывать. О-о-о, как всё сложно! Ладно, переходим к более действенным методам. Наклонившись, я обнял Гермиону и прижал к себе. Та, подняв лицо, обняла меня за спину и уткнулась лицом в ключицу. После этого она разрыдалась ещё сильнее. Я тяжело вздохнул. Пытаясь её хоть как-то успокоить, я начал гладить её по голове.

— Успокойся, не надо плакать. — Не знаю, что надо говорить в подобных случаях, просто я начал шептать ей на ух всякую ерунду, вроде «не плачь» и «всё хорошо». Не знаю, благодаря или вопреки моим стараниям, но Гермиона спустя пять минут успокоилась. Я немного отодвинулся от неё и посмотрел на неё. Она в свою очередь посмотрела на меня. Глаза её от рыданий были немного покрасневшие, в них ещё стояли слёзы, на щеках были мокрые дорожки. Я с трудом подавил в себе желание поцеловать девушку. Даже такая, раскрасневшаяся и припухшими от слёз глазами она была прекрасна. По крайней мере для меня. Да, я знаю, что Герми — не сексбомба, но, как говорят, любящий человек всегда считает свою вторую половинку — самым прекрасным существом на планете. А я и есть любящий человек. Да, пусть я влюбился не в эту Гермиону, а в ту, что умерла в моём мире… Но… Не знаю как сказать… Моя любовь перенеслась на эту Гермиону. Да, наверно так.

— Прости, — тихо сказала девушка. От этого пустого безжизненного голоса мне стало страшно, реально страшно.

— За что ты извиняешься? — так же тихо спросил я. Я всё ещё обнимал девушку, и она тоже обнимала меня. Наверно, она сама это не осознавала, но я не стал её отталкивать. Да и не хотел — мне было безумно приятно ощущать девушку в своих объятьях, чувствовать её горячее дыхание на своей шее, вдыхать запах её духов… Всё это буквально сводило меня с ума, и если бы не ситуация, то…

— За то, что накричала на тебя, — прошептала Гермиона. И из-за этого она так убивалась?! Не поверю! Должна быть более глубокая причина её слёз. И, зная её положение в школе, я абсолютно точно понимал в чём дело. Ненавижу Долгопупса, МакГонагалл, Уизли и весь Гриффиндор!

— Это я сам виноват, — покачал я головой. — Мне не нужно было тебя поддевать. Если бы не мои слова, ты бы не сорвалась. — Мне и впрямь стало жутко стыдно. Вот я придурок!

— Я понимаю, что я не имею права на тебя кричать…