Хозяин гостиницы ждал, чтобы отправить ответ обратно в Коул-коттедж. Мистер Раундтри покачал головой.
– Нет, говорят, что миссис Таррант, которая готовит и ведет домашнее хозяйство у леди, чуть не померла сегодня днем. Они послали за аптекарем и все такое. Должно быть, она выжила, раз они устраивают обед завтра.
Миссис Таррант на самом деле лишилась чувств. Она решила начать красить платье цвета слоновой кости, окунув его в краску, пока жарится говядина, закипает суп, печется картофель, затвердевает пудинг и охлаждается вино. Но больше всего ей хотелось покончить с этим делом, пока ее хозяйки одевались. В этом случае они не стали бы путаться у нее под ногами, что происходило целый день. Можно подумать, что у них никогда раньше не обедал викарий или сквайр. А что касается виконта, что ж, он такой же человек, как и все остальные, и съест ту же самую хорошую, простую еду, которую кухарка поставит перед ним – или она собственноручно прогонит его обратно в Лондон. Совсем не подобает подобным образом огорчать леди, переворачивать дом вверх дном и заставлять мисси нервничать из-за глупого платья.
Краска тоже не хотела вести себя подобающим образом. Миссис Таррант идеально покрасила шелк и кружево – темнее, чем хотела миссис Коул, конечно же, с тем, чтобы они стали светлее, когда высохнут. Это было известно всем – то есть, за исключением миссис Коул. Затем кухарка взяла деревянную ручку от метлы, чтобы переместить платье в другую лохань, с холодной водой и фиксирующим раствором. Наконец она воспользовалась своей тростью, чтобы поднять готовое платье и прополоскать его под насосом. Но платье не нуждалось в ополаскивании – оно оказалось идеально белым.
Так что миссис Таррант проделала все снова, добавила чуть больше того и еще щепотку этого. Воду погорячее, больше закрепителя, дольше подержала в лохани с краской, чаще переворачивала платье ручкой от метлы. Но в самом конце платье все равно получалось цвета слоновой кости.
Во всем этом был виноват этот капризный франт и его чванливый образ жизни. Кухарка тайно сочувствовала французским революционерам, она считала английскую аристократию бесполезной, ведь у них так много всего, а у остальных жителей страны – так мало. Если лорд Форд и его разборчивая родня не собирались бы приехать на свадьбу, то мисси могла бы выйти замуж в лучшем праздничном наряде, точно так же, как это сделала сама миссис Таррант и ее дочери.
Вооружившись ручкой от метлы, кухарка набросилась на платье так, словно это был сумасшедший король Георг в компании со своим распутным сыном. Вскоре ее передник, обувь и руки стали голубого цвета, а пол был залит водой. Говядина пригорела, картофель обуглился, суп выкипел до густой каши, а вино… что ж, вино она выпила сама. Затем миссис Таррант отключилась, упав прямо в миску с пудингом.
Кейти смогла только отложить обед и подсчитать, сколько денег, вырученных за яйца, было потеряно, и какую сумму ей придется потратить завтра, когда кухарка оправится после головной боли и истерики. Еще Кейти нужно было решить, что же можно сделать с подвенечным платьем для дочери.
– Нет, милая, ты не сможешь изменить цвет платья, если пнешь его. Я боюсь, нечто подобное могло произойти потому, что материя, кажется, покрыта какой-то защитным веществом. Знаешь, что-то вроде промасленной ткани?
– Ты хочешь, чтобы я была на своей свадьбе в накидке от дождя?
– Нет, это не то, что я имела в виду. Но не важно, мы сможем пришить к нему ленты и шелковые цветы, и сделать подходящий по цвету венок, чтобы ты украсила им волосы. Таким образом, цвет слоновой кости будет не так резко выглядеть на фоне твоей кожи. А теперь помоги-ка мне убрать весь этот беспорядок, чтобы мы смогли распланировать завтрашний обед для наших гостей.
Форд не был уверен, что хочет посетить обед следующим вечером – если доживет до этого. Его нос не мог дышать, грудь стеснило и даже превосходный эль с пряностями от хозяина гостиницы не смог согреть его после вчерашнего холода. Кроме того, он пребывал в уверенности, что коварная миссис Коул найдет еще одну причину, чтобы держать его подальше. Разве это слыхано – отменять обед на троих из-за того, что у кухарки случился приступ меланхолии или что там еще? По всей вероятности, она полагается на то, что ему скоро станет скучно в этой маленькой деревне, и он оставит ее воплощать свой коварный план.
Виконт намеревался поехать верхом – нет, взять экипаж на этот раз – к ее дому прямо в этот момент и выяснить отношения с лукавой вдовой. Вот только Форд ощущал себя так, словно у него был жар. В таком случае он подождет до завтра. Да, и он принесет цветы, как будто на самом деле поверил в то, что в доме есть больной. В этом случае ей не удастся догадаться о его намерениях и запереть перед ним дверь.
– Вы видели сад миссис Коул? – спросил хозяин гостиницы, когда Форд поинтересовался относительно продавца цветов на следующее утро, после того, как проспал допоздна и проснулся в довольно неплохом состоянии, за исключением чихания.
– Шел, кхм, дождь. – И у него болит горло.
– Она выращивает самые лучшие розы в округе, да-да, за исключением леди Мартиндейл, конечно же, у которой четыре садовника. Только миссис Коул уже приезжала и покинула деревню, пока вы спали, и отправилась давать уроки музыки в Литтл-Бруквил, а затем будет пытаться вдолбить манеры в мальчишек сквайра. В любом случае, она скорее оценит хороший окорок, если вы надеетесь завоевать расположение леди.
Этот владелец захолустной гостиницы разыгрывает из себя сваху? Теперь у Форда разыгралась головная боль. Однако слова Раундтри подтвердили его заключение о том, что у женщин Коул пустые карманы. И они кокетничают с соседними землевладельцами.
Так или иначе, но у Форда не было желания превращать знакомство с миссис Коул в более близкое, а только поскорее распрощаться с ней. Он отправился обратно в кровать.
Глава пятая
Боже, какая коварная мегера! Оказалось, что это не интимный обед для незнакомцев, которые собираются породниться – или для противоборствующих сторон, готовых к схватке. Миссис Коул пригласила половину деревни, как показалось Форду, лишь бы избежать разговора с ним. Когда он прибыл, то каждое место в ее небольшой гостиной было занято, словно это могло скрыть тот факт, что обивка сидений обтрепалась.
Черт бы побрал этого хозяина гостиницы и к дьяволу эту женщину за то, что они сделали из него дурака, заставив прийти на официальный обед с окороком в руках. А затем пожилая женщина в переднике, по всей вероятности, та самая миссис Таррант, которой стало плохо, потянулась, чтобы взять у него мясо, и Форд перестал беспокоиться о том, что могут подумать о нем другие гости миссис Коул. Если их не привела в замешательство экономка с голубыми руками, то пэр королевства со свининой уже не имеет значения.
Миссис Коул выступила вперед, чтобы поприветствовать его. Естественно, сегодня она выглядела по-другому. Например, она не вымокла под дождем, на ней не было убогого плаща, и ее волосы не стянуты в пучок на затылке. Сегодня вечером женщина надела темно-синее платье, которое, хотя и не сшитое по последней моде и не отличавшееся отчаянной смелостью, все равно умудрялось преподносить ее роскошную, зрелую фигуру в замечательно выгодном свете. Кремовая плоть, вздымавшаяся над вырезом, казалась такой мягкой и манящей и…
Миссис Коул кашлянула. Должно быть, она подхватила ту же самую простуду под дождем. Форд взял руку, которую она протянула, и поднял взгляд. Ее зеленые глаза казались еще ярче, чем он помнил, с завораживающими голубыми проблесками. Светлые волосы были убраны на макушку, но несколько длинных локонов медового цвета спускались вниз по покрытым легким загаром щекам. Миссис Коул не производила фурор, но, черт возьми, она была красивой женщиной, ничем не уступая любой лондонской леди. В действительности, она выглядела смутно знакомой.
– Мы встречались раньше? – спросил виконт, когда она отняла руку.