Пока я размышляла, Йен терпеливо ждал. Лишь чуть сменил неудобную позу, от которой, видимо, затекли ноги. Не проронил ни слова. Думаю, и без них ощущал все мои чувства. Наконец, я повернулась к нему.

— Ты предлагаешь мне тоже убежать? Но я еще мало что умею, и вряд ли буду так полезна.

— Я тебя сам научу, — его лицо просветлело. — Наш феромагер усердно потрудился, передавая мне знания, да и Дружеч тоже. Поделюсь ими с тобой.

— Почему именно я? Не Сабина, не Клер, не Одри?

Йен ненадолго замолк, обдумывая что-то.

— Ты мне нравишься, — наконец, ответил он. — Больше, чем другие.

Что ж, это походило на честный ответ. Я посмотрела на Йена. С этим мужчиной мне придется провести всю оставшуюся жизнь. Каждый день быть рядом. В горести и радости, как говорят. Заботиться о нем. Заниматься с ним любовью. Привыкать к тому, что мне не нравится это надменное выражение лица. Возможно, даже родить ему детей — если у нас получится полюбить друг друга. И каждый день представлять на его месте Хью.

— Как ты планируешь обставить побег?

— С твоей помощью, конечно. Нам нужны документы. И деньги. И то, и другое, хранится в сейфе Дружеча, в его кабинете. Нам нужно раздобыть ключ от него. Слава богу, старик не настолько умен, чтобы купить сейф посовременнее, с кодовым замком.

— И где ты возьмешь ключ?

— Не я, ты его возьмешь. Их два экземпляра. Один у Тоби, другой — у нашего хозяина. Нам подойдет любой.

— И как ты предлагаешь мне его достать? — ужаснулась я.

— Не знаю, — пожал плечами Йен. — Но я вижу, что стариканы тебе доверяют. Ты новенькая, у них нет причин подозревать тебя в чем-то. Попробуй разузнать.

— Ты так говоришь, словно тебя им есть в чем подозревать, — фыркнула я.

— Есть, — согласился он. — Я уже пробовал уйти раньше. Но без документов меня поймали в ближайшем городе. Остановили на улице. Задержали в участке. Дружеч приехал, снова выкупил, забрал.

— Ругался? — посочувствовала я.

Йен усмехнулся и чуть повернул голову, показывая мне небольшой рваный шрам на скуле.

— Нет. Вмазал один раз в воспитательных целях.

Я представила, как вмажут мне, если раскроют наш план, и запаниковала.

— Не бойся, — тут же отреагировал Йен. — Я уверен, что в этот раз нам повезет.

Где искать ключи от сейфа или как о них разузнать, я понятия не имела. Но Йен был прав: мне, действительно, повезло. На следующий день я снова оказалась за рулем старенького голубого пикапа, который держали как раз для тренировок. Рядом сидел Тоби, и нам предстояла поездка в горы, кольцом окружавшие долину, в которой расположилось поместье. Перевал не считался высоким, но серпантин дороги узкой лентой вился вдоль острых камней по самому краю обрыва без каких-либо ограждений. Наверху дорога расширялась, превращаясь в подобие смотровой площадки, а потом уходила вниз, по другую сторону склона, у подножия которого расположилось небольшое селение, а чуть дальше, минутах в пятнадцати-двадцати небыстрой езды, город.

Тоби с утра был не в духе. Он обругал меня, что я плохо показала себя на утренней тренировке, подкурил было сигару, но потом почему-то в сердцах выбросил ее в окно. Заметил, что я недожимаю сцепление, когда переключаю коробку, и если пикап сдохнет где-нибудь на дороге, чинить его буду сама. Мне пришло в голову, что скорее пристукну вредного феромагера гаечным ключом, благо в последнее время мое тело, наконец-то, перестало сопротивляться нагрузкам, и я почувствовала неожиданную легкость в мышцах и силу. От Тоби это тоже, видимо, не укрылось.

— Ты пробежала сегодня восемь кругов, — заметил он, пока мы неторопливо ехали по прямой и ровной проселочной дороге вдоль изумрудно-зеленых лугов, — а могла бы десять, лентяйка!

— У меня неделя плохого самочувствия, — соврала я.

Тоби нахмурился, но не нашелся, что возразить.

— В любом случае, настало время Вацлаву заниматься с тобой, — пробормотал он.

Я покосилась на него. Если Тоби уйму времени проводил с нами — следил за ходом тренировок, готовил еду, даже делал массаж, если кто-то вдруг потянет связки — то мистер Дружеч всегда держался отстраненно, предпочитая все свободное время находиться в кабинете, и выходить только для того, чтобы дать уроки единоборств тем, кто уже прошел первичное обучение. То есть, требовалось преодолеть незримую грань, отделяющую «новичка» от «подающего надежды», чтобы он начал уделять тебе время.

— Это значит, что скоро вы меня отпустите? — спросила я.

Тоби демонстративно рассмеялся.

— Ты думаешь, что накачать руки и ноги и научиться ими махать — достаточно? — покачал он головой. — Самое трудное — побороть не внешнего противника, твоего партнера на спарринге или меня, а внутреннего. Саму себя.

— Мне кажется, это легче, чем наматывать десять кругов по огромной территории. Я пробовала. Нужно только сосредоточиться…

Вместо ответа Тоби вдруг схватился за руль и дернул его на себя. Мы как раз приближались к подножию склона. Пикап опасно повело вправо, прямо на огромный валун. Я завизжала, лихорадочно выкручивая машину обратно на дорогу. Тоби с блаженной миной на лице сделал ладонью жест, словно навевал себе приятный аромат.

— Вот! — торжественно сказал он. — Такая малость, а столько эмоций! И где же твоя сосредоточенность?

Пристыженная, я угрюмо посмотрела на него. Йен был прав, мне тоже смертельно надоело такое отношение и бесконечные проверки на «слабо». В голове сам собой созрел план мести. Я вдавила педаль газа в пол. Послышался шорох летящих из-под колес мелких камешков: автомобиль начал подниматься в гору. Тоби тут же благоразумно пристегнул ремень безопасности, получив от меня презрительный взгляд. Сама я пристегиваться не стала.

Мы лихо вошли в один поворот, затем в другой — скорость я не снижала, поэтому слегка зацепила обочину, и Тоби, как и ожидалось, взволнованно запыхтел.

— Поаккуратнее на поворотах, — бросил он.

— Отец обещал подарить мне спорткар на восемнадцатилетие, — поддела его я.

— Это, черт побери, не спорткар, а ты — не Шумахер, — прошипел он, уже хватаясь за поручень. — И у нас, дьявол тебя возьми, не урок экстремального вождения, а отрабатывание базовых навыков!

Мне показалось, что на его лбу выступила испарина. В самом деле, зачем нужно было устраивать эти уроки вождения, если в нашей стране любой садится за руль еще в четырнадцать? Я прекрасно умела водить и прежде!

Мы выехали на широкую площадку, я ударила по тормозам, закрутила руль — все завертелось перед глазами. Раздался визг покрышек, Тоби застонал. Мы остановились, развернувшись на сто восемьдесят градусов, как я и планировала. Из-под капота пошел негустой пар. Тоби ошарашено посмотрел на меня.

— Ты сумасшедшая!

Я кивнула, и повернула ключ, гадая, заведется ли машина вновь. Мотор чихнул, но все-таки заработал. Тронувшись, я снова вжала педаль газа в пол, планируя поиграть на нервах Тоби и развернуться подобным образом еще раз, но не рассчитала, подъехав к краю площадки слишком близко. Миг — и почувствовала, как пикап уводит к краю обрыва. Машина скользила, как по льду, несмотря на все попытки спасти ситуацию. Я мельком взглянула на Тоби — он стал белым, как простынь — и поняла, что выхода нет. Надо прыгать. Распахнув дверь, я вывалилась на дорогу, ободрав плечо и колено, и лишь успела увидеть, как пикап с Тоби внутри, покачнувшись на краю, упал вниз.

…— Значит, ты — Мисс Конгениальность? — пробормотал Кит.

Мы сидели в той же позе на краю кровати. Он слушал меня очень внимательно. Только пальцы скользнули под рукав моей футболки и поглаживали теперь кожу под ней.