Голоса над левым и правым плечом.

˗ Ну и куда его?

˗ Куда-куда… к Вам!

˗ А почему сразу к Нам?

˗ Потому… Будь он к слову майор спецназа или мент с Фонарной улицы, или мастер восточных единоборств с черными поясами по каратэ, айкидо и еще сорока трем видам, включая прыжки на лыжах с тарзанки, тогда Наш клиент. А у этого что? Черный воротник по пьянству, черная резинка в трусах по блядству и черные шнурки по бродяжничеству. Значит к Вам!

˗ Вот оно Ваше лицемерие! Всякий человек ˗ человек! Упавшему помоги подняться, уставшего — обогрей, голодного — накорми, скорбящего — утешь, диарействующему — помни газету. А как до дела фу-фу-фу! Он в грязи, в рубище и перегаром прет.

˗ Алкаш он!

˗ Совести у Вас нету, вот что! У него может душа ранимая, опаленная войной и утратами. И некуда ему голову приклонити, некому сердце свое благородное открыти и от того он не прочь лишнюю рюмашку опрокинутиииии!

˗ Вот и забирайте его, раз он такой лапочка.

˗ А Нам он на кой х…й сдался?

˗ И Нам туда же!

˗ Мало, что бомжей, урок и писателей спровадили, так теперь весь пьющий люд норовите пристроить.

˗ А зачем Нам пьянь, бомжи, урки и особенно… особенно писатели? Есть одна книга, утвержденная на все времена. Именуется Азбука. Все остальное плагиат и графоманство. Кстати, как они там, кудесники слова?

˗ По разному. Те кто бумагу без умысла изводили на лесопосадках, лесной массив восстанавливают. Кто поучали — страстоприимствуют в ассенизаторах. А кто возвещали о победе Вас над Нами каждодневно, утром, в обед и вечером, в рог единорога трубят.

˗ Откуда у Вас окаянных рог единорога? Знаете что Вам будет, коли Вы зверя извели? Единороги уже и в Красной книге не числятся!

˗ Ох! Ох! Ох! Напугал!

˗ А я не пугаю. Я предупреждаю!

˗ Успокойся! Нету у Нас ни рога единорога, ни его самого. Есть только старый конь. Кличут Единорогом. В него и трубят.

˗ Каким это образом?

˗ А ты приходи, узнаешь. Дадим разок погорнить. Не знаю как тебе, но коню точно понравится. Хи-хи-хи! Трубач у врат зари!*

˗ Да, я тебя!

Третий голос. Над макушкой.

˗ Э! Что за склока! Опять цапаетесь?

˗ Решаем куда вот это добро девать. К Нам или к Ним?

˗ Фехтовальщика за правое дело, ценителя мягких форм, провоцирующих поз и сомелье горючих жидкостей?

˗ Угу.

˗ Давай его обратно.

˗ Как так? Не положено!

˗ А вот так! Деректива!

˗ От кого?

˗ Чего спросил, подумал! Совсем отупели! С самого верха!

˗ Печать есть? Покажи…

˗ Я тебе сейчас такую печать покажу! Под оба глаза сразу! Отправляйте говорю! Развели тут! (хлопок, будто откупорили Абрау Дюрсо) Во! Так бы сразу! До встречи месье Дралтатьян*!

˗ Какой Дралтатьян?

˗ Этот Дралтатьян.

˗ Так он не Дралтатьян! В смысле не Д" Артаньян. У него другая фамилия.

˗ Какая другая? Ну-ка покажи накладную! Точно! Ё….ь! Е….ь! Ю…..ь! Я…..ь! Й……ь!!!!!

˗ Ошибка вышла, милейший! Хи-хи-хи! Что Вы там говорите про вышестоящие инстанции и их генеалогическое древо?!

˗ Поржи у меня морда! А ты чего лыбу тянешь? Помалкивайте лучше! Оба! Чую он долго не задержится, вернется вскорости.

˗ Тогда пусть Они его возьмут!

˗ Нет уж Они!

˗ Да пошел ты!

˗ Сам пошел!..

…Беспамятное небытие отпускает меня. Слышу звуки. Вдыхаю приторный запах лекарств. Пытаюсь одновременно ощутить целостность бренной плоти. Ощущаю… Меня вывернули наизнанку и положили на угли.

Знакомо… Очень. Приоткрываю глаз… Или он сам открывается. Мутное белесое пятно потолка. Госпиталь? Хочу припомнить как попал сюда. Размазанные движущие картинки. Ни чего не понять… Подходят… В ушах пульсирует уставшая кровь… Едва слышу шаги. Отодвинули ткань…

˗ Мать Лиа, он очнулся!

Мать… Мать… всполох воспоминаний ударил как свет фонарика в глаза в темноте. Непроизвольно вырывается стон. Боль ударяет в правый бок. Будто плеснули горящего масла. Различаю склоненное надо мной лицо. Жрица!? Нет сил… Совсем…

˗ Дайте ему…

Последние слова не понимаю. Глохну и слепну от усталости и боли…

…Рядом бубнят. Не разберу о чем.

˗ Воды…, ˗ слово само выдавливается сквозь ссохшиеся губы.

˗ Воды? Это можно. Вода не вино, пей сколько хочешь…

Всплывает куцая мыслишка. Хрена ли мне ваша вода? Кларету патриаршего! За мыслишкой приходит бессилие. Опять черное кружение и слабость… слабость… и тонешь в ней как в жиже.

…Меня поят. Из ложки.

˗ В кру..ж..ке, ˗ клацаю зубами по металлу.

Мне приподнимают голову и продолжают совать ложку в рот. Не чувствую вкуса. Вода комками, скатывается по горлу.

˗ Еще, ˗ прошу я, когда перестают поить.

˗ Поспи, пока…

Сон бессвязный и путаный…

Сколько их было таких снов? И все ли они сны? Не вспомнишь…

Приходил в сознание, поили и снова спал. Иногда чувствовал, перекатывают с бока на бок, меняют грязное белье, осторожно обтирают мокрой тряпкой. Охал, скрипел зубами когда ковыряли в ране. Видно здорово ткнул, вонючка песчаная. За морду не переживал, шов тянул и только. Буду девкам арапа заправлять. Интересно, заправлять арапа" это из лексики русского языка или из пособия по сексу?

Прошло декад шесть так мне показалось прежде чем я более-менее оклемался. Если так можно назвать упорядочившиеся короткие моменты ясности ума и долгие промежутки черного сна.

Лежал я в комнате один, на жестком лежаке. За окном виднелась макушка яблони. Ветки тихо скребли по стеклу, приглашая глянуть на мир божий. Кроме жриц ко мне ни кто не заходил. Пять раз в сутки мне совали в рот какие-то порошки, толкали пилюли и поили омерзительнейшим пойлом. Если б водка имела такой вкус, людей бы приговаривали не к вышке, а к её распитию. Литра ˗ амнистия. Два ˗ нобелевская премия.

Шрам, я его почти не ощущал, а вот бок! Повязку на нем отмачивали, судя по запаху не плохим кагором, потом шуровали в ране деревянным дрючком. Вытекавшая сукровица жутко воняла. Почистив, рану промывали и накладывали нечто похожее на асфальт. После перевязки я с час лежал не в состоянии не то, что шевельнутся ˗ моргнуть. Словом шкуру попортили капитально. На барабан точно не возьмут.

Ни смотря на мои попытки поговорить, жрицы отмалчивались, лишь изредка отвечая коротко да-нет, нельзя. Набрался терпения. Имея опыт нахождения с ними в одном обществе, можно быть уверенным лишнего не скажут.

Прошла еще декада. Разрешили вставать. Ну, разрешение мне ни к чему. Сам бы поднялся если смог. А смог только на следующей декаде. И то сидеть, держась за спинку кровати.

Однажды заявилась одна из матерей ордена. Пришла без сопровождавших. Видок у неё хоть под кровать прячься. Став напротив, заговорила коротко.

˗ Видия Рона очень беспокоилась за тебя. Почему не знаю. Теперь когда ты пошел на выздоровление хочу кое-что разъяснить.

Жрица достала зеркало и подала мне. Я глянулся. Ни чего себе моряк красивый сам собою*! На правой стороне, от виска до скулы шрам. Но шарм пустяки. На моей роже красовалась цветная наколка змея обвивающего красный рубец. Стоило мне пошевелить лицевыми мышцами и рисунок переливался, создавая иллюзию движения. Не тату, а фото с натуры.

˗ Не знаю для чего видия Рона нанесла символ принадлежности к Храму Матери. Но ты должен усвоить, его не должны видеть.

˗ А что он означает? ˗ спросил я. ˗ Что то он должен означать раз накололи? Судящий?

В ответ испытывающий обжигающий взгляд серых глаз.

˗ Если ты знаешь нашу иерархию то…

" Ух, ты! Из пилигримов и героев в Папы Римские! Вот это карьера!" ˗ догадался я о чем умолчала жрица.

˗ А где сама видия?

˗ Её призвала Великая Мать. Раны видии нуждались в хорошем уходе, но она отдала свое время, выхаживая тебя.

˗ Видать больничный мне уже не полагался… ˗ проворчал я. ˗ А абхая** Эйжа?

˗ Она тоже предстала перед Великой Матерью.