Типтоп чешет в паху.

— Но ничего, думаю, она скоро успокоится, продолжает Симпель, — или ей как миленькой придется смириться с тем, что и Ко ААОО тоже никто не собирается прикрыть. Как тебе известно, после того, как папа Ханс запустит свою пропагандистскую машину пару раз, крыть уже бывает нечем, никакие протесты не помогут. А на этот раз и аргументы все — в его пользу, на мой взгляд: во-первых, вся эта канитель — собственная выдумка Спидо, во-вторых, Спидо ни словечком не заикнулся о том, что ему хотелось бы прервать процесс алкоголизации, и в-третьих, если бы уж Спидо желал прервать процесс, чего бы это ни стоило, то у его папаши бабок более чем достаточно, чтобы не моргнув выложить денежки ради вызволения единственного чада из того, Спидо, что его папаша называет алкогольной геенной (произнося алкогольной геенной, Симпель все так же бездарно передразнивает отца Спидо). Нет, тут уж о принуждении со стороны папы Ханса едва ли можно говорить.

Отец Спидо, производитель моющих средств ран Пердссон, неоднократно отсылал папе Хансу призывы, которые легко принять за угрожающие письма, в которых требовал немедленного прекращения действия договора о принудительной алкоголизации. Он подумывал также о том, чтобы подать в суд на Ко ААОО и/или ЕБУНТ, но, представив себе, в какую нескончаемую и тягостную комедию выродилось бы такое судебное разбирательство, решил, что это дело зряшное. Так что он обходится призывами/угрожающими письмами. Пишет он их от случая к случаю, сидя в своей десятикомнатной квартире на улице Групельгате, меж бровей у него залегли две неправдоподобно глубокие складки, а по обеим сторонам от письменного стола висит по вставленному в рамку экземпляру договора. Это Спидо рассказал, что они там висят. Никто не знает, где он раздобыл эти экземпляры. Спидо заверяет, что его вины тут нет («Нннеее, йййяааа ббб… ик… бббл… ббблиин нННН бббб… бббаааТТе… ничччч ннне ддавал»).

Симпель распинается, стоя перед Типтопом, а эта подробность, с договором, не дает ему, как заядлому теоретику конспирации, покоя. Он подбирает с журнального столика следующую по степени чистоты чашку и задумчиво плетется в сторону кофеварки, по пути излагая разные теории о том, как эта копия могла попасть в лапы отцу Спидо, а далее и на стену. Ему нравится сам процесс умствования: альтернатива 1) папа Ханс мог собственноручно послать ее, анонимно и как обычно нарываясь на конфликт, под девизом: «любая скандальная реклама — хорошая реклама» 2) Спидо мог сам вручить ее отцу на ранней стадии проекта (в то время, когда он еще, например, был в состоянии воспользоваться копировальной машиной), прежде чем передать оригинал в архив папе Хансу. Спидо, как-никак, тоже заинтересован в скандальной рекламе самого себя в качестве единственного ребенка: мотив очевиден 3) раз вся история с копиями стала известна только недавно, значит, нельзя исключать, что это подстроила сама Соня 4) Около двух с половиной лет тому назад в квартире папы Ханса и Сони обнаружились явные признаки взлома, не то что бы всё было разбросано и/или раскурочено, но половичок лежал как-то криво, шторы были задернуты, 3–4 бумаги переложены, приоткрыт ящик в архиве, в дополнение к тому, что, по словам папы Ханса, явственно ощущалось, что в комнате недавно кто-то побывал; Симпель предполагал, что отец Спидо нанял человека, чтобы заполучить договор: вероятное проникновение в квартиру произошло практически в тот же период, когда старина производитель моющих средств на редкость часто стал рассылать свои призывы/угрозы; и если это действительно было так, то есть был нанят человек, то наиболее вероятным представлялось, что на дело брошен его дружок — отставник Службы собственной безопасности полиции; руки у него дрожали, а память подводила (предвещая Альцгеймера) вполне достаточно, чтобы оставить следы того калибра, что папа Ханс/Соня и обнаружили, вернувшись из отпуска/деловой поездки в Нижнюю Саксонию 5) никто из ЕБУНТовцев не бывал дома у отца Спидо, так что сценарий с «отцом, в бессильной ярости и ненависти падающим на колени перед вставленной в рамку копией договора о принудительной алкоголизации сына» мог оказаться и фантомом испитой головы Спидо.

Типтоп с Симпелем прихлебывают кофе и по очереди затягиваются сигаретным дымом. Симпель начинает проявлять признаки хорошего настроения — с тем и Типтоп веселеет. Симпель продолжает свой монолог, в котором высоким стилем излагает, что негативистский проект Спидо является, собственно, наиболее радикально-трагичным из всех проектов ЕБУНТ. Сложные фразовые построения Симпеля, постепенно все более исполненные историко-поэтического духа, воспаряют все к новым высотам по мере того, как его настроение улучшается. В той же мере все возрастает его потребность пойти покакать, обусловленная сочетанием сваренного в кофеварке кофе с куревом; непревзойденное слабительное. Пятясь и ни на минуту не смолкая, он понемножку все дальше продвигается в глубь ведущего на кухню коридора, на кухню движется за ним следом и Типтоп; некоторое время Симпель, жестикулируя, стоит в дверях уборной, потом исчезает в клозете, продолжая вещать. Типтоп снаружи слушает и кивает, будто католический священник в исповедальне. Он уселся на кухонную табуретку с алюминиевыми ножками и пластиковым сиденьем в зеленую крапинку.

— Но вот если задаться вот каким вопросом, Типтоп… Что же это, блин… что отличает проект Спидо от крупнейших, наиболее трагичных, мать их, творений в истории искусств? А? Ну что? вопрошает Симпель изнутри. Когда Симпель начинает тужиться, при каждой потуге сила голоса у него меняется. Локти покоятся на ляжках, брюки PAPERWORK легли вокруг лодыжек. Рубашку он на спине задрал.

— Все необходимые элементы присутствуют, продолжает он, все те признаки, которыми историки искусств всех мастей нам уши прожжужжали; четыре года на роспись плафона в часовне, шесть на роспись торцовой стены; Спидо как раз укладывается в средний показатель со своими пятью. Ритм и напряжЖЖех… плюх… взмыть и пасть, от трезвости к опьянению, от иллюзии к действительности, от активности к пассивности, Спидо, черт его подери, последние пять лет занимался построением композиции, Типтоп, мы тут, блин, говорим о Ночном дозоре… плим, ПЛЮМ… но вот стоит эту историю стилей копнуть поглубже, дааОО… ПЛЛЮЮИХ! Плипп… Иээх, так что это, ну, то есть, не может всё заключаться в одном бесконечном упражнении в стилях, ни одного гребаного шедевра не найдешь, чтобы не было какой-нибудь трагедии… ПЛЛЛЮЮЮЮЮЮХХ, ПЛЮЛЮХХ… вспомни Гольбейна, Типтоп, да, вспомни Гольбейна, портреты Гольбейна, он ведь их на заказ делал, верно? Самые клевые, самые стильные портреты, какие только можно себе представить, чистое ремесленничество, верно, чистые упражнения в стиле… ПЛЛЛЮХХХ… Но так ли они безмятежны? Или, скажжЫШШШ… плюххплюхх… может, они беззубы?.. может, им не достает взрывной мощи нового знания, Типтоп, ё-моё, не достает ТНТ? Нее, кореш, не думаю, не… ПЛЮЮХПЛЮЛЮХХ… потому что даже самый беззубый портрет Гольбейна — это memento, Типтоп, это memento mori, блин, спроси папу Ханмммса …блюмп… нельзя забывать, из чего ты создан, дружок, нельзя забывать, что в руке у тебя всегда билет в один конец… плююмп… не забывай, что тебе предстоит умереть, пожалуйста, не забывай этого, пусть Спидо напомнит тебе об этом. Вот это и есть творение Спидо, тягостная и зловещая композиция memento mori… блюпп… ПЛИЛИПП… Об этом напоминает тебе Спидо, и его напоминание не хуже, хрен его дери, какой нибудь тухлой старинной картины… преходящее… условность, он взывает к твоей памяти! …Его жизнь трагична, пусть так, но как же она значительна! Сущее часто жертвует жизнью-другой ради Великого Напоминания, так и раньше было… пллюх… сущее нередко выхватывает какого-нибудь убогого человечка из действительности за несколько деньков до срока. Миссия требует времени, Типтоп, тратишь ли ты свои дни так или иначе… плюх… Именно величие содеянного Спидо, величие СМЕРТИ преисполнило Соню сейчас, в эти дни… плип… надо только объяснить ей как-то, что она сейчас претерпевает сублимацию переживаний… ппууу… и ничто другое. Она принимает переживаемое ею за…