Второй разговор случился позже, в тот день Иван разводил коллег на тему о политике.

Реакция позабавила. Застигнутые врасплох, труженики карандаша уткнулись в кульманы. Один вытирал вспотевший лоб, другой старательно прятал глаза. Особым зверством директор не отличался, но как он отреагирует на антиправительственные разговоры? Дерзко смотрел лишь зачинщик безобразия.

- Ну что, господа заговорщики, вихри враждебные веют над вами? Решили собственными руками угробить социализм?

При чем тут социализм, публика явно не сообразила, но от слов хозяина оторопела. Услышанное показалось абракадаброй. Пришлось разъяснить:

- Труд в РР оплачивается строго по социалистическим принципам: чем человек больше привносит, тем больше зарабатывает. Я единственное исключение - пашу много, а заработок фиг, да ни фига, - открытым текстом забубенил Федотов.

В глазах окружающих читалось изумление пополам с согласием: к директору с уважением относились не только из раболепия.

- А присвоение прибавочного продукта? - сверкнул очами революционер.

- А где тот прибавочный? - разведя руки, ехидно спросил капиталист.

Вновь пришлось вешать лапшу на уши, что коль скоро деньги взяты в банке, а прибыли нет, то и присвоения нет. Следовательно, строго по классикам марксизма, капиталист построил социализм в отдельно взятой конторе, а разные там революционеры не только безжалостно эксплуатируют уважаемого директора, так еще и пытаются разрушить свою мечту.

- Положим, на текущий момент с Вами можно согласиться, - не стал обострять смутьян, - но с продажами вы с лихвой наверстаете упущенное.

Сдаваться борец за народное счастье явно не собирался.

- Это сколько же лет вам надо на меня работать, чтобы вы рассчитались за приобретенные знания, и с какого бодуна я стану тратить ресурсы на фигню? У меня в планах сотни проектов, и каждый требует ресурсов.

- Только народ имеет право решать, что ему строить, - поза Ивана олицетворяла это самое право.

- Народ? Вы еще вспомните слова 'вэ-и'.

- Какого 'вэ-и'?

- Того самого, Ульянова-Ленина, Владимира Ильича, что писал о кухарке! Слышали о таком?

На впавшего в ступор Ивана смотреть было одно удовольствие.

- Кстати, коль вы есть борец за социалистические идеалы, то Вам писать условия конкурса на звание 'Ударник социалистического труда'. А, как нарушитель трудовой дисциплины, делать вы это будете дома. Про премирование не забудьте. И еще, - Борис обернулся к развесившим уши сотрудникам, - со мной можно говорить на любые темы. Говорю как капиталист социалистам, ибо Маркса чту. Великий человек, но не дай вам бог кому-то трепануть на стороне. Выгоню. Тем более не советую бегать к полицАям. В третьем отделении у меня все схвачено. Тут волчьим билетом не отделаетесь.

Для пущей убедительности Борис отчетливо скрипнул зубами. По его мнению, он показал, что будет с сексотами.

- И еще, все нарушители дисциплины сегодня идут к нашему особисту. У него есть отличное средство от болтовни.

Тарханов вторую неделю трудился в РР, и без его визы на работу не принимали. Сейчас он въезжал в проблему сохранности секретов и вербовал осведомителей - грех было упустить возможность прихватить кого-нибудь из сегодняшних 'смутьянов'.

Начало этой истории Зверев знал, но, услышав о соцсоревновании ржал во весь голос. Почувствовав комизм ситуации, ему вторили подошедшие Львов с Самотаевым. После акции в слободке секретов от этих парней у переселенцев поубавилось.

- Степаныч, а забастовку этот крендель не устроит?

- Замучается пыль глотать. Такие только на баррикадах могут толкаться.

- Эт точно, пока не пристрелят, - согласился 'большой миролюбец'.

- А чтобы не пристрелили надо бы нам, Димон, этой осенью устроить где-нибудь в Европе радиовыставку. На свои, конечно, - вздохнул Борис, - но оно того стоит. Пригласим сименсов с французами, а "макаронника" - в задницу. Конкуренты по любому шпиёнов подошлют. Вот и будет повод взять с собой 'баррикадников'.

- Борис Степанович, вы нам только намекните, мы без всяких выставок Ивана Никитича враз научим любить родину, - прогудел Львов, вспомнив любимую зверевскую присказку.

***

В разгар лета Санкт-Петербург частенько встречает промозглой сыростью. Не был исключением и день приезда москвичей. На извозчике добрались до Васильевского, где остановились в знакомой гостинице, и тут же разбежались. Димон со спортсменами отправился по своим клубным делам, а Федотова ждал профессор Попов.

В прихожей веяло праздничными запахами и теплом. Из гостиной раздавались голоса женщин. Дамы обсуждали, что и куда надо срочно переставить. Федотов про себя усмехнулся - такие же женские судороги он всегда наблюдал дома.

- Раиса Алексеевна, Александр, девочки, у нас гости, - голос Попова был по-учительски громок и требователен.

- Борис Степанович, давайте ваш зонт, он совсем сырой, а вам сухие чуни. По такой погоде лучше обуви не найти.

За столом протекал обычный разговор. Знакомились. Говорили о погоде, о новых книгах. Раиса Алексеевна оказалась женщиной приятной наружности. В отличие от мужа, в ней чувствовалась практичность и твердость. Об этом же говорила ее профессия: женщина - врач в этом времени большая редкость.

Деловая часть беседы протекала в кабинете ученого. С появлением нового поставщика в недрах Технического комитета разыгралась нешуточная буча. Смену денежных потоков бюрократия всегда встречает с опаской, ибо кто же в здравом уме рискнет остаться без 'кормления'? Вдобавок принципиально новая отечественная техника. Непроверенная. Российская то она российская, а вдруг 'не пойдет', тут и полетят головы сторонников. Как пить дать полетят, и к гадалке не ходи. Председатель комитета занял выжидательную позицию. Во время апрельских испытаний он был в Италии, а сейчас только благодаря энергии Эссена был решен вопрос о назначении комиссии по оценке новой техники связи. Если удастся показать товар лицом, начнутся переговоры о стоимости, а завершат все хлопоты приемка и договор на поставку. До этого еще далеко.

Пост председателя Технического комитета года занимал контр-адмирал Фёдор Васильевич Дубасов. Он подчинялся непосредственно управляющему Морским министерством. 'Заместитель министра', - так перевел для себя должность Дубасова переселенец.

Бывший боевой офицер, бывший командующий Тихоокеанской флотилией достиг шестидесятилетнего возраста и стал осмотрителен. Досье на председателя переселенцы собрали изрядное.

Мишенин припомнил, что кто-то из Дубасовых во время революции рулил Москвой, но сочетание "морской офицер и губернатор-каратель" не стыковались. С выводами решили не торопиться, но сей факт взять во внимание.

- Ситуация, Борис Степанович, не простая. Со дня на день Дубасов отправляется усмирять волнения крестьян на Черниговщину. Поговаривают, после этого он уйдет на повышение.

- Оба-на - адмирал и каратель! - невольно вырвалось у человека из будущего. - Извините, - тут же поправился гость, - у нас в Чили это возглас удивления.

- Да, наверное, - профессор неопределенно махнул рукой, к своеобразным словечкам гостя он уже привык. - Полагаю, не все так печально. Может быть, благодаря скорой передаче дел Фёдор Васильевич решил оставить о себе достойный след и не препятствовал принятию части наших технических требований. Мне кажется, свою роль сыграло и назначение Николая Оттовича заведующим Стратегической частью военно-морского ученого отдела Главного Морского штаба.

Было над чем задуматься. Часть предложений Федотова вошли в перечень требований, часть была отброшена. Внутри комитета изрядно 'штормило', но в чем причина? Действует иноземное лобби или срабатывает здоровый консерватизм? Перед Федотовым стояла задача - выявить противников и консерваторов. Без этого найти оптимальный способ воздействия не получится.

К мысли профессора 'оставить после себя достойный след' Борис отнесся скептически. Скорее всего, старому пердуну пришлось пойти навстречу герою русско-японской войны. С другой стороны, Борис не верил и в законченных отморозков в эполетах - слишком многое отдал Российскому флоту адмирал.