Ответ полыхнул яростью, посетитель достроил логическую цепочку, в конце которой его держава исчезала. Тарханов безусловно отдавал себе отчет в паразитировании дворянства, но одновременно понимал - их уничтожение приведет страну к катастрофе. На душе стало муторно. Сидевший перед Федотовым и представить себе не мог, что скоро появится оружие, много страшнее всех пулеметов мира. Достаточно будет врубить радиоговорилку и в уши каждого жителя польется сладенький сироп. От потока слов люди с непостижимой легкостью расстанутся и со свой империй, и со своими богатствами. Только 'выродки' да 'заботливые отцы' будут понимать, что происходить на самом деле. От этого и те и другие будут корчиться в муках, но рубильник окажется в руках 'отцов'. Стругацкие приврали - 'заботливые отцы' в муках не корчились, скорее наоборот.

'Эх, брат Елдырин, знал бы ты, что против этого оружия твой здравый смысл ни хрена не защитит. С одинаковой ненавистью клеймить 'выродков' бросятся и профессор филологии, и последний бомжара. А ты в числе горстки нормальных, будешь с ужасом взирать на этот извращенный карнавал. Что самое поганое, это оружие я сейчас делаю своими руками и ведь никуда не денешься. Откажусь от радио, на нем заработают другие'.

- Федор Егорович ну ты и тему затронул, - горестный наклон головы сказал больше иных слов. - Давай об этом в другой раз. Что касается службы охраны .. .

В жизни случается, что встретившиеся, вдруг понимают - они 'одной крови'. Скрытые движения души раскрываются порою парой фраз. После этого можно обращаться и на вы, и на ты, это уже не имеет значения. Федотов без купюр рассказал полицейскому о своих замыслах и о существе задач службы охраны. Он не стал загружать собеседника терминами радио и электроника, но то, что драка за сохранность 'электрических' секретов будет отчаянная, Тарханов понял. Параллельно Борис ненавязчиво выяснил, что рулить кадрами полицейскому приходилось.

- Федор Егорович, если у нас все сложится, то мы с лихвой компенсируем снижение твоей пенсии по выслуге, а пока давай подождем осени. К тому времени многое разъяснится. И вот еще что, - Борис на секунду замер, - сам же видишь, к чему все идет. Сердцем чую, ближе к осени не миновать нам большой беды. Ты бы Федор Егорович в эту драку не лез, в ней правых и честных не окажется. Все замажутся, а испачкать себя последнее дело, поверь, насмотрелся я в иных местах. До тошноты насмотрелся.

Ответом был внимательный взгляд.

***

Сегодня Федотов в очередной раз ехал на встречу с директором завода Дукс. На Триумфальной площади, бричка свернула на Ямскую-Тверскую. Остатки ночной прохлады и острый запах конского пота, меланхолично сидящий на облучке кучер и снующие по тротуарам обыватели - все стало привычно. Из парка доносились нестройные звуки духового оркестра - не иначе, как репетировал запасной состав пожарной команды. По площади разносились гортанные выкрики разносчиков газет:

- Читайте 'Русское слово' - мятеж на броненосце 'Князь Потемкин' продолжается!

- Завтра сотая постановка пьесы Горького 'На дне'!

По истечении суматошного полугодия этот мир для переселенцев все более и более становился привычным. В иные моменты мелькала мысль, а был ли тот другой мир? Ведь вокруг бурлила самая настоящая жизнь. Страсти кипели, революция продолжалась, а обыватель требовал хлеба и зрелищ. 'На дне' Федотов смотрел в постановке театра на Юго-Западе. Стелящийся туман, голубая подсветка и мечущиеся демонические фигуры. Феерическое зрелище. В его времени и революции протекали совсем иначе.

После беседы с Тархановым Бориса разбирало любопытно, что за революционная компашка завелась у зверевской Катьки. Для затравки он пару раз чертыхнулся по поводу прогнившего царского режима. Посыл был явно услышан. Чуть позже ненавязчиво посетовал, что Россия нищает от бессмысленного подражания западу. Морщинки на лбу секретарши показали, что такая мысль в здешнем кружке борцов за народное счастье не дебатируется. Прокатился по идее конституционной демократии и тут же понял - он попал в точку.

Размышления о 'текущем историческом моменте', прервались неприятно царапнувшим взглядом. Борис успел заметить ускользающий взор невзрачного мужичка в сапогах и косоворотке. По виду мастеровой, но точно так же выглядели 'идейно-близкие коллеги' Семен Семеновича.

Тревожную мысль отогнало зрелище стремительного бега технического прогресса - поблескивая свежим лаком, но иногда чихая и кашляя, навстречу выкатил продукт местного автопрома. Жуткий аппарат, но местные в восторге. Открытое всем ветрам место водителя компенсировалось запыленными очками. К ним прилагались громадное кепи и обязательные 'буденовские' усы. Похоже, данный атрибут мужского достоинства основательно защищал от непогоды.

От душераздирающего вопля большой резиновой клизмы лошадку ощутимо повело в сторону - то ли ей не нравилась клизма, то ли она априори опасалась 'буденовцев'.

- Куда, проклятущая? А ну, пошла! - выровняв свое средство передвижения, кучер презрительно сплюнул в сторону обладателя предмета роскоши.

Создание радиомастерской двигалось со скрипом. С арендой помещения и разрешением на открытие дела, трудностей не возникало, но кто будет работать? Квалифицированных кадров в России не хватало катастрофически. Инженеры электрики были нарасхват, а реальные училища еще только обсуждали учебные программы будущих специалистов 'по электрической части'. Обычных предпринимателей такие трудности отпугивали, а сильных толкали вперед. К последним относился и владелец завода Дукс Юлий Александрович Миллер. Ему удалось собрать первоклассных механиков и наладить выпуск сперва велосипедов, а позже автомобилей. В начале века, это было равнозначно серийному производству ракет средней дальности. Это его 'Антилопа гну' только что повстречалась Федотову.

Первоначально Борис планировал пошакалить в вотчине Миллера, переманив к себе Сашу Кутузова и пару-тройку мастеровых. Так бы и случилось, не просочись слушок о покупке заводом электростанции. Известие коренным образом меняло дело. За возможность аренды электрифицированных помещений Борис готов был продать дьяволу душу. Правда, платить хотелось поменьше, а продать подороже, тем более, что с финансами намечался некоторый облом.

Обрусевший немец мгновенно раскусил интерес 'чилийца', чем бессовестно воспользовался - аренда оказалась неподъемной. Перед Федотовым встал выбор - соглашаться с ценой товарища немецко-фашистского упыря или арендовать помещение в центре первопрестольной. Там уже работали две электростанции. В крайнем случае можно было перебраться в Питер или рвануть в заокеанский край свободного предпринимательства. За океаном конечно тепло и народ там активен, но отчего тот же Миллер развернулся в России?

Еще при первой встрече Борис заметил, что рыжий немец падок до технических новинок. В тот день он посулил Миллеру в качестве арендной оплаты обслуживание электростанции.

- Борис Степанович, по-моему, вы излишне самоуверенны, электростанция является самой сложной техникой господина Сименса, да и обслуживание не стоит таких денег.

Чувствовалось, что с языка рыжего едва не сорвалось язвительное: 'Слишком сложно для русских'. Инженеру-электрику начала ХХI века была брошена перчатка.

- Может быть, господин Миллер, сумеет объяснить, отчего нельзя своевременно измерить изоляцию или проверить состояние щеток? - голос Федотова был подчеркнуто вкрадчив. - А может быть божественное таинство припрятано в измерении биения вала этой железяки?

Федотова понесло. В его 'таинство и железяка' звучала неприкрытая ирония.

- Извините, не хотел вас задеть, но согласитесь, откуда мне знать о ваших талантах? - немец тоже был задет за живое и сдаваться не собрался.

- Ну, не знаю. Мне кажется, коль скоро я рискую развернуть производство радиостанций ... впрочем, может быть вы и правы. Вы ведь механик, а я электрик. Как говорят у нас в Чили, это две больших разницы. Эх, жаль, нет здесь представителя вашего Сименса.