Лицо математика порозовело. Морщинки разгладились. Жизнь предстала в ином свете.

Наблюдая усиленное коньяком волшебство откровенной лести, Борис мысленно потирал руки: 'Ай да Димка, ай да сукин сын. А ведь психологическая практика у тебя была, правда с бандитами, но была. Это непременно надо взять на заметку'.

Березовые дрова, подброшенные в печь, пахли весной. Распространяя дурманящий аромат, скворчал на торцах сок. Выпитый коньяк явно способствовал улучшению настроения.

Борис решил подыграть Звереву:

- Ильич, я предлагаю выпить за тебя. Нас с тобой стало трое, это хорошее число. За тебя и грамотную подготовку операции!

Друзья вспомнили, как их безбожно гонял Зверев. Сейчас все это не казалось ненужным занудством. Теперь даже Мишенин гордился приобретенными навыками. Воспоминания о подготовке постепенно сменились тем, чем обычно сменяется застолье мужской компании.

- Коллеги, вы не находите, что пришла пора определиться? - с торжественностью в голосе обратился к друзьям Борис, доливая каждому шустова.

- Степаныч, ты об информационной телепортации? Так мне по барабану, перенесли меня живьем или великий портной снял с меня мерку. Ты о чем?

- Я, Дим, о нашем будущем. Пришла пора думать о грядущем.

- И, правда, пора? Я об этом не догадался! - Ильич удивился, что такая простая мысль до сих пор не пришла ему в голову.

- Я, Ильич, вот уже сутки жду, когда Степаныч скажет, куда денежки вкладывать. Так я прямо скажу. Надо открывать спортклуб!

- Димка, да хоть спиртклуб, но я хочу понять главное!

- Вы это о чем, какой клуб? - крутя головой, недоуменно спрашивал Мишенин.

- Господа! Позвольте я ненадолго займу ваше внимание. Позвольте концептуально озвучить проблему, чтобы позже обратиться к конкретике, - с пафосом продолжил Борис.

Пьянея, он всегда начинал говорить длинно и витиевато. Его рассудительные тосты больше походили на программные выступления политиков. В таком состоянии самому себе он казался солидным и мудрым.

- У нас появились некоторые средства, следовательно, - в голосе Федотова набатом зазвучала патетика, а указующий перст указал в потолок, - подоспело время решать, как ими правильно распорядиться. Если смотреть немного дальше и шире, то нам всерьез следует задуматься о грядущем. Поглядите на этот превосходный напиток, - для наглядности Борис посмотрел сквозь бокал. - Сколько в этом коньяке сконцентрировано людского и солнечного тепла. Это я к тому, что давайте вместе поразмыслим, как нам поступить. Поступить так, чтобы такой напиток всегда был в нашем доме. Но не это должно быть главным! Самоцелью это быть не должно!

Мишенин, подперев голову, о чем-то мечтательно задумался.

- Ильич, ты послушай, как излагает! - локтем двинул приятеля Зверев, отчего нос Ильича едва не достиг столешницы.

- Ну, так трибун! Я вот помню наш зав.кафедрой так же однажды шпарил, а потом помер.

- Помер? - почесывая шевелюру, оторопело переспросил Дима. - Фамилия того зав.кафедрой была случайно не Гвоздев?

- Да ты что! Его фамилия была Кацман.

- Дык я и говорю, что Кацман, а у нашего какая фамилия?

- Причем тут фамилия?

- А притом, что русские не сдаются!

- А-а-а-а, понял, не сдаются. Это правильно. Степаныч, ты что замолчал? - с пьяной искренностью обратился математик к Борису. - Ты на нас не смотри. Ты позицию излагай. Так сказать, концептуально, значимо. Мы тебя внимательно слушаем!

- Вы что угодно похороните, вам и повода не надо, - опечаленно вздохнул докладчик.

- Так я же тебе говорю: давай открывать спортклуб! - Дима вновь озвучил идею, за которую готов был драться до конца.

- Димка, погоди, дойдем и до конкретики, - с досадой отмахнулся Федотов. - Так вот, господа, мне представляется, что нам предстоит определиться. Определиться, чтоб не было мучительно горько, чтобы и дети наши, и правнуки помнили и чтили. Но дабы не растекаться мыслью по древу, я позволю предложить высокому собранию алгоритм.

Пригубив коньяк, он с еще большим воодушевлением продолжил:

- Мы знаем будущее и знаем, что будущее России незавидно. Отсюда нам надо решить, как нам поступить. На что направить нам свои усилия. Выехать на запад? Выехать сейчас или делать ноги завтра? А может, нам следует пойти по тернистому пути коррекции истории нашей державы или даже истории всего мира? Давайте рассмотрим и такую перспективу!

- За это и выпьем! - перебил оратора Ильич, осознавший, что словоизлияние необходимо немедленно прекратить. Слишком уж долгим был этот тост.

- Ильич, не торопись! - неожиданно интеллигентно и будто протрезвев, остановил приятеля Дмитрий. - Борис Степаныч, уважаемый, а куда это Вы историю рулить собираетесь, в какую сторону?

- Вот и я о том же, Дмитрий Павлович, и я о том же. Прежде чем рулить, надо спросить самих себя. Да! Именно самих себя. Потому как в этом мире мы безумно одиноки. Здесь нам никто не поможет. Спросить, а есть ли у этой телеги рулевое колесо или, на худой конец, штурвал? Опять же, если таковой имеется, надо выяснить, а хватит ли сил у рулильщиков?

- Степаныч, ты о чем? - Зверев начал терять нить разговора.

- Да о том, дорогой Дмитрий Павлович, что ни Вы, ни я даже с дикого перепоя не рискнем столкнуть с курса супертанкер. Или я не прав?

- Степаныч, я что-то совсем запутался, причем тут ....

Дима хотел о чем-то спросить, но закончить ему не дал Ильич, что встрепенувшимся воробьем запальчиво зачастил:

- Минутку, Борис Степанович! Вы нас не путайте. Вы нас в правах не ограничивайте! Как это у танкера нет руля? Всем известно, что у танкера руль имеется. Это доказанный факт. А значит, танкером можно рулить!

- Доцент, а ты помнишь такой стишок, - не думая сдаваться, с сарказмом ответил Старый,- 'по Бессарабии кочуя, толкали задом паровоз'. Так вот, мы с тобой даже не голозадые, мы, можно сказать, утопленники.

- Утопленники?! - взвился Ильич. - Какие такие утопленники, это мы утопленники?!

- Голозадые! - рявкнул Федотов.

- Степаныч! Остановись!- простонал Дима, окончательно отчаявшийся что- либо понять.

Наступил тот самый момент, когда дипломированный психолог, наконец, осознал: если немедленно не вмешаться, завтра здесь будет трудиться бригада людей в белых халатах, окончивших психиатрическое отделение.

- Мужики! - сказал он серьезно и строго. - А коньяк-то чудо как хорош! Давайте срочно промоем наши мозги этим, как говорит Степаныч, превосходным напитком! За единую и неделимую иначе мы вообще....

Простенький тост, но прозвучал он настолько глубокомысленно, что Ильич забыл, что все они 'утопленники' и не обратил внимания на специфическую концовку тоста.

- Точно, по чуть-чуть, - тут же откликнулся Вова, протягивая пустой бокал.

'Наверное, я что-то неправильно говорю', - с тоской подумал Степаныч, опрокидывая в себя очередную порцию.

В иные моменты спиртное обладает чудодейственной силой. Вот и сейчас всего лишь один глоток придал оратору силы:

- Коллеги, я должен констатировать - пятизвездочный Багратион лучше шустова, но главное в другом. Призываю всех вас осознать тот факт, что Россия - Великая страна. Именно так, Великая страна, что пишется с большой буквы! Страна с вековыми традициями и устоями, и с поистине фантастической постоянной времени!

- Степаныч, какая на хрен постоянная времени и причем тут история и супертанкер? - разъярился Зверев.

- Димыч, не история, а Россия! - толком не слыша, о чем его спрашивают, продолжал Борис и, воздев вверх руку на манер известного исторического персонажа, с подъемом в голосе продолжи. - Я Россию сравниваю с десятком, нет, даже с сотней супертанкеров, что идут своим курсом, вперед и вперед!

- Не понимаю, причем тут нефтевозы или это аллегория? Мы что, не будем менять революцию? А-а-а, понял! - осенило вдруг Ильича. - Мы станем нефтепромышленниками! Боже, какая блестящая мысль! Нет, ну какая блестящая мысль, это надо же!? Это обязательно надо записать.