Госпожа де Сент-Эрмин, любившая подлить масла в огонь, тут же обратила на это внимание госпожи де Водрей.
— Какое поразительное нахальство! Господин де Портжуа склоняется ниже перед девкой, чем перед знатнейшей дамой колонии!
Коварная реплика принесла свои плоды. Госпожа де Водрей нахмурилась, провожая взглядом Флориса и Адриана. А братья, повстречав Гаэтана д’Артагета и Попюлюса де Проте, направились с ними в кабачок, чтобы пропустить по стаканчику местного вина. Вышли они через несколько минут.
— Я собираюсь приобрести экономку. Друзья, помогите мне выбрать, — сказал Попюлюс де Проте.
— Это совсем не просто, — фыркнул Гаэтан д’Артагет, — Попюлюс холост, так что экономке придется прислуживать и днем, и ночью!
Флорис и Адриан вежливо отклонили приглашение. Неподалеку выставил свой товар работорговец. Молодые африканцы обоего пола пугливо жались друг к другу, стоя на возвышении. Флорис и Адриан смущенно опустили глаза. Они смутно сознавали, что в торговле живыми людьми есть нечто постыдное, хотя занимались этим их соотечественники с благословения Церкви и по эдикту, изданному в Версале. Флорис вновь подумал, что король, хотя и подписал «Черный кодекс» с намерением облегчить участь рабов, вряд ли представлял себе, как это будет выглядеть на самом деле. И уж, конечно, ему не приходила в голову мысль, что речь идет о людях, а не о животных.
— Ты идешь, Флорис?
Не дожидаясь ответа, Адриан направился к Федору и Ли Кану, которые торговали лошадь у барышника — ее решено было купить для Цицерона, поскольку арденнский конь с постоялого двора оказался слишком — норовистым.
Флорис уже было двинулся за братом, но тут его внимание привлек лист пергамента, прибитый к столбу. Молодой дворянин подошел поближе. Это был «Черный кодекс», гласивший:
1. Рабов должно крестить и хоронить по христианскому обряду за счет их хозяев.
2. Им запрещено любое исповедание, кроме католического.
3. Святые дни Господа должны соблюдаться.
4. Браки и сожительство между белыми и черными запрещаются.
5. Священники не могут венчать раба без согласия его хозяина.
6. Число ударов кнутом в день не должно превышать тридцати.
7. Рабам запрещено носить огнестрельное и холодное оружие. Исключение допускается лишь во время охоты и только с позволения хозяина.
8. Раб не может ничего продавать или покупать без разрешения хозяина.
9. Рабам запрещено собираться вместе без уведомления хозяина.
10. Ребенок отца-раба и свободной матери рождается свободным.
11. Ребенок свободного отца и матери-рабыни рождается рабом.
12. Хозяин обязан кормить, одевать и лечить своих рабов.
13. Хозяин не должен предлагать рабам водку вместо одежды.
14. Хозяин имеет право предать смерти раба, совершившего побег.
15. Суровое наказание по закону ожидает того, кто даст убежище рабу, не получившему свободу.
Впервые в жизни Флорис устыдился того, что он француз. Жажда наживы и власти довела его соотечественников до этого позора — он в жизни не читал более мерзкой бумаги.
— Идем, Паден, я куплю тебе негритянку, чтобы помогала ходить по дому! — послышался совсем рядом голос Жеодара Кастильона дю Роше.
Флорис обернулся, словно ужаленный. Этот барон заплатит за всех остальных!
— Вот, сударь, желаете купить рабыню? Итак, вы готовы совершить любую низость и подлость?
— Но, сударь, я поступаю, как все! Кроме того, я не желаю говорить с вами!
Флорис с угрожающим видом двинулся на Жеодара, но тот, проявив несомненное мужество, решил не уступать.
— Господин, уйдем отсюда! — молил Паден, дергая его за рукав.
— Зато я с вами разговариваю, сударь, поскольку вы имели наглость подойти ко мне ближе, чем на триста футов! — яростно вскричал Флорис.
На помощь Жеодару уже бежали Эрнодан де Гастаньяк и Яан Легалик.
— Ступайте своей дорогой и оставьте в покое господина дю Роше! — закричал драгун.
Флорис сардонически расхохотался.
— А, вы заключили союз, господа, и повсюду ходите только вместе?
— Мы не обязаны отчитываться перед вами, сударь… и не ваше дело, где мы прогуливаемся и как! — высокомерно бросил Яан Легалик.
— Конечно, ведь у вас столько общих воспоминаний! — иронически отозвался Флорис, подзуживая своих соперников.
Вокруг четверых дворян потихоньку собралась толпа. Их узнали, послышались удивленные восклицания:
— Смотри-ка, это те самые, что свалились в реку!
— Ставлю три соля на высокого брюнета!
— Два соля на драгуна! Слышите, что он говорит?
Эрнодан де Гастаньяк решился бросить открытый вызов Флорису.
— Мы не желаем терпеть ваши нотации, сударь… Мы дворяне… и мы заключили соглашение, о котором желаем вам сообщить… Возможно, вы также захотите принять в нем участие…
— И что же это за соглашение?
— Мы постановили, что если небо, одарив нас высшим счастьем, позволит нам отыскать мадемуазель Батистину, то мы предложим ей самой избрать среди нас своего будущего супруга, остальные же дадут слово чести более не домогаться ее благосклонности.
Красные круги поплыли у Флориса перед глазами. Он ощутил в себе жажду убивать. Адриан, Федор и Ли Кан проталкивались сквозь толпу, но было уже поздно. Шпага Флориса сверкнула на солнце.
— Защищайтесь, господа! Сейчас я дам урок всем троим! — взревел Флорис, красноречивым жестом остановив своего друга Попюлюса де Проте.
Тот все понял и не без некоторого удивления вручил Флорису собственную рапиру. Флорис желал биться обеими руками.
— Ну, трусы, что стоите? Неужели боитесь напасть втроем на одного?
— Эй, беги скорей сюда!
— Невероятно!
— Такого еще никто не видывал!
— У маркиза в каждой руке по шпаге!
Возгласы раздавались со всех сторон. Уязвленный Эрнодан де Гастаньяк также выхватил рапиру из ножен. Клинки скрестились.
Солнце было в зените. Город изнывал от палящего зноя. Сердце Флориса неистово колотилось. В жилах его в эту секунду забурлила кровь Романовых. Незаконный сын Петра Великого способен был сейчас схватиться с целой армией. Жеодар и Яан Легалик явно колебались, вступить ли им в бой. Флорис, парировав «высоким крестом» ловкий удар Эрнодана, отпрыгнул в сторону и кольнул Жеодара в бедро, а Легалика — в плечо. Оба в ярости ринулись на своего соперника. Флорис расхохотался — именно этого он и добивался.
— Вот бешеный! — кричали жители Нового Орлеана, с восторгом глядя на поединок, где один сражался против троих.
— О, барчук, хороший удар! — воскликнул Федор, несказанно гордый мастерством ученика.
Казак с нетерпением ждал, когда Флорис прибегнет к ложному выпаду, которому сам научил его когда-то.
Ли Кан задумчиво теребил косу. Адриан взирал на дуэль с крайним недовольством.
Четверо бойцов сражались ожесточенно, но осмотрительно. Гибкий и ловкий Флорис, пылая яростью, отпрыгивал в сторону, словно тигр, и тут же атаковал — казалось, он был везде. С прилавков и лотков с грохотом падали глиняные горшки и разноцветные фрукты.
— А-а-а! — послышался вопль.
Это упала в обморок при виде первой крови маркиза де Водрей.
Флорис, сделав обманное движение, выбил шпагу из рук Жеодара Кастильона дю Роше, а затем от души хлестнул того по лицу. Схватившись за окровавленную щеку, несчастный граф рухнул на руки верного Падена.
— А-а-а! Подлый трус! — раздался еще один женский крик.
Виконтесса Мари-Бланш, не желая отставать от губернаторши, также лишилась чувств, и ее подхватил обрадованный Попюлюс де Проте, которому рыжеволосая красавица очень нравилась. Между тем по камзолу Флориса потекла кровь. Атакуя Жеодара, он открылся, и этим воспользовался Эрнодан, ранив его в бок. Вместе с Легаликом драгун теперь теснил Флориса. Эрнодан обладал глубокими познаниями в теории фехтовального искусства. Практичный моряк наносил короткие точные удары. Флорис в бешенстве рассек своими двумя шпагами воздух, решив покончить с обоими противниками разом. Левой рукой он парировал «нижный крест», принуждая драгуна и моряка перейти в наступление. Те сочли, что он оплошал: Эрнодан, обманутый хитроумным выпадом, решил нанести удар в голову, а Яан Легалик метил в сердце. Флорис, увертливый, как змея, готовился поразить соперников в затылок. В эту секунду он жаждал крови.
