Не планета, а планетка, не царица, а обмылок
Бедная Луна!.. Где былое почтение к ней? Куда исчезло любование? Где трепет? Где восторг?.. Все ушло. Все кануло. Изменился мир. Изменились критерии красоты.
В судьбу походную влюбленный,
Не в фото, где луна у скал,
В казарме, густо населенной,
Я честно красоту искал.
(Евгений Винокуров)
Луна у скал – это что-то устаревшее, вымершее, как мамонт. Совсем другое дело – казарма. Современно и свежо!.. Что касается Луны, то с ней поэты стали обращаться весьма небрежно, как с каким-нибудь предметом быта.
Когда я ошибкой перо окуну,
Минуя чернильницу, рядом, в луну…
(Мария Петровых)
Конечно, это поэтическое допущение, но все же весьма симптоматичное, в духе времени. Всего полшага – и уже фамильярность.
А вот луна: взаймы берет у солнца вечно!
Планетка так себе… не правда ли – пустяк?
(Новелла Матвеева)
Маленькое утешение: хоть планетка. У той же поэтессы есть совсем уже сниженный образ ночного светила:
В садах рассвет. Луна, на нет сведенная,
Слабеет – тонущим обмылком голубым.
От царицы до обмылка – дистанция!.. У другой современной поэтессы, Юнны Мориц, Луна – не космическое тело, а нечто бутафорское, игрушечное, вроде елочного реквизита:
Прекрасные сласти
Давали в саду:
Соблазны и страсти,
Луну и звезду.
Впрочем, еще задолго до Юнны Мориц, в 1913 году, Вадим Шершеневич изощрялся на свой лад:
Вы вчера мне вставили луну в петлицу
Оборвав предварительно пару увядших лучей
И несколько лунных ресниц у
Меня зажелтело на плече.
Разумеется, все это поэтические шуточки, лирические примочки и придумочки. И все же, и все же… Ясно одно: Луна перестала быть загадкой для людей, потеряла своей ореол таинственности и соответственно перестала быть неопознанным поэтическим объектом.
А за окном, в разделе «Разное»,
Висит луна четырехфазная.
Видны сквозь дырки в занавеске
Ее обломки и обрезки.
(Дм. Пригов)
И как хорошо, что не все современные поэты подались в новаторы лунных образов, остались среди них и традиционалисты, которые воспринимают ночное светило без эпатирующих новаций, скромно и тихо, без особых метафорических изысков:
Была туманная луна,
И были нежные березы.
(Давид Самойлов)
Под луной этой светлой и быстрой
Мне еще становилось грустней.
(Николай Рубцов)
Я люблю эти желтые ночи…
…И медлительный звон листопада,
И медальную эту луну.
(Игорь Жданов)
Газета «МК» регулярно проводит «турнир поэтов». Вот один из них – 16 июня 1997 года. 17-летняя консерваторка Настя Метельская:
Луна и свечи
Поцелуй
Обнаженные плечи…
Анатолий Мартынов, поэт из Петербурга, парапсихолог:
Богиня ночи лунной,
Откуда ты, скажи?
Луна рукою рунной
Считает этажи…
Стало быть, все же богиня, а не обмылок. И это приятно. Успокаивающе приятно, по крайней мере для меня как автора данной лунной мини-энциклопедии.
Луна в творчестве Пушкина
Непосильная, почти сизифова задача – узнать, как преломляется образ Луны в творчестве знаменитых поэтов. И все же рискнем сделать беглую выборку.
Начнем с Александра Пушкина, с солнца российской поэзии. Как утверждают пушкинисты, поэт 143 раза употребил слово «луна» в своих произведениях. Вот лишь некоторые извлечения:
И между тем луна сияла
И томным светом озаряла
Татьяны бледные красы.
(«Евгений Онегин»)
Текут беседы в тишине;
Луна плывет в ночном тумане;
И вдруг пред ними на коне
Черкес…
(«Кавказский пленник»)
Затихло все, теперь луна
Свой бледный свет на них наводит,
И чарка пенного вина
Из рук в другие переходит.
(«Братья разбойники»)
Огни везде погашены,
Спокойно все: луна сияет
Одна с небесной вышины
И тихий табор озаряет.
(«Цыганы»)
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела…
(«Зимнее утро»)
Но Пушкин не был бы Пушкиным, если бы ограничился описанием лишь живописных функций Луны. У Пушкина Луна играет и мистическую роль: она связана с жизнью таинственных русалок:
Веселою толпою
С глубокого дна
Мы ночью всплываем,
Нас греет луна.
(«Русалка»)
Пушкин обыгрывает и библейский мотив скоротечности временного потока:
Гусар! Все тленно под луною;
Как волны следом за волною,
Проходят царства и века.
(«Усы. Философическая ода», 1816)
С легкой иронией от имени Поэта говорит Александр Сергеевич о значении Луны в жизни молодых и влюбленных пар:
Он рощи полюбил густые,
Уединенье, тишину,
И ночь, и звезды, и луну,
Луну, небесную лампаду,
Которой посвящали мы
Прогулки средь вечерней тьмы,
И слезы, тайных мук отраду…
Но нынче видим только в ней
Замену тусклых фонарей.
Кажется, что этим пассажем Пушкин расставляет все по своим местам. Романтическая увлеченность в молодости – это одно; а разумная зрелость – увы, другое. А раз так, то не все ли равно,
Кто при звездах и при луне
Так поздно едет на коне?
(«Полтава»)
