Все эти примеры говорят, что Луна из лирического жанра плавно перешла в трагедию, где бушуют страсти и неудержимо льется кровь. Я не слышал рассказов Оссиана, Не пробовал старинного вина, - Зачем же мне мерещится поляна, Шотландии кровавая луна? И перекличка ворона и арфы Мне чудится в зловещей тишине, И ветром развеваемые шарфы Дружинников мелькают при луне! (Осип Мандельштам) Луна грозна, во мгле ночной мала, Она выглядывает из тумана, Как бы зловещее отверстие ствола Из детективного романа. (Семен Лип кин) Там в ответ не шепчется береза, Корневищем вправленная в лед. Там под нею в обруче мороза Месяц окровавленный плывет. (Николай Заболоцкий) Где теперь невольные подруги Двух моих осатанелых лет? Что им чудится в сибирской вьюге, Что мерещится им в лунном круге? Им я шлю прощальный мой привет. (Анна Ахмдтова. Из цикла «Реквием») Как видим, Луна и свидетель, и участник событий, которые происходят на земле. Широки просторы. Лунь. Синь. Тугими затворами патроны вдвинь! Месяц комиссарит, обходя посты. Железная дорога за полверсты. (Владимир Луговской. «Песня о ветре») «Месяц комиссарит» – вот так-то! Здесь следует заметить, что в XX веке бурно начался процесс переосмысления традиционных образов поэзии. Происходит явное снижение, огрубление, обытовление окружающих человека реалий. Эта тенденция коснулась и небесных светил. Примером снижения высокого стал троп Давида Бурлюка «звезды-черви». Подобное можно найти у многих поэтов. Сатириконовец Евгений Горянский сравнивал звезды с мухами, которыми засижено небо, Николай Клюев – с гнидами. Маяковский, обращаясь к звездам, назвал «эти плевочки жемчужинами». Небо, звезды, Луна – все превратилось в нечто низменное и вульгарное. А ночь, как блудница, смотрела бесстыдно На темные лица, в больные глаза. (Александр Блок) Полной эротизма, почти инфернальной предстает Луна в стихотворении латышского поэта Александра Чака «Я и месяц»: Месяц, ты выкидыш ночи, Желтый символ страстей. Вот какой ты нахал - Бродишь по селам, бродишь по городам, Круглый и голый, как лысина. Невежа! Штаны бы надел, когда лезешь в чужие окна, Сладострастник, похабник, интриган, холостяк, Космический Шерлок Холмс. Ух, как я ненавижу тебя, Насмешливый, желтый Мефистофель небесной лазури! Ненавижу за то, что знаешь, Какой я плохой и какие постыдные страсти Гнездятся в душе у меня. Эх, если б мог я сорвать тебя с неба, Чтобы ты перестал меня мучить! Ну что тебе? Сгинь иль избавь от желаний, которые точат меня, А в глаза не гляди свысока укоризною… При таком отношении к небесному светилу Луна перестает быть красавицей, царицей. Она вроде шлюхи. От былого поклонения и восхищения остались только воспоминания, отчеканенные в строках. Сравнения поэтов стали нарочито жесткими.
Но ветер нес безрадостные вести, Луна была, как уголь, сожжена. (Николай Рыленков) И сумасшедшая луна В твоих глазах отражена. (Наталья Крандиевская) Не то что жизнь прожить, но даже поле Зачем переходить на красный свет, Когда луна, кровавая до боли, Завоет волку искренне в ответ. (Владимир Глозман. Иерусалим) Поэты словно решили освободиться наконец-то от лунных чар и перешли от трепетной мечтательности к сухой аналитике, рациональному пониманию законов природы. Не случайно один из манифестов итальянских футуристов назывался «Убьем лунный свет!». То есть отрешимся от остатков романтизма. А один из поэтических сборников носил кричащий заголовок «Дохлая луна». Короче, хватит лунных сонат и переживаний, связанных с прогулками при лунном свете. Никаких эмоций! Один прагматизм! И Луну – на свалку! – таково веянье нового времени. При подобном подходе к ней Луна быстро обросла прозаическими, грубыми сравнениями, от которых люди прошлого пришли бы в ужас: как можно?! И когда луна из облаков Покатилась, как рыбий глаз… (Николай Тихонов) По небу звезды блуждали на ощупь И в темноте на луну натыкались. (Михаил Светлов) Плывет луна за мной, как карась, Не плыви, луна, отвяжись. Разве знаешь ты, сколько раз Начинал я новую жизнь. (Николай Глазков) В XX веке Луна выглядит крайне неприглядно. В одном из стихотворений Цветаевой она появляется в «винном облаке». В окне – фигуры ветел, Обрызганных луной. Звенит осенний ветер Минорною струной. Но я не вспоминаю Давнишнего, Луна! Я в рюмку наливаю Дешевого вина. Но это все же мягко, лирично. В одной из разухабистых песен выражена грубая претензия, правда, непонятно к кому – к Луне или Земле: Дрын дубовый я достану, Всех чертей калечить стану: Отчего нет водки на луне?! Водка, пиво, стало быть, и закусочка нужна: Луна выплывала воблою вяленой… (Вадим Шершеневич) Вот такое вульгарное снижение небесного светила. Старый месяц! твой диск искривленный Мне сегодня противен и гадок. (Саша Черный) После Саши Черного поэты обращались с Луною все хуже и хуже. Вот маленькое стихотворение современного поэта Владимира Теплякова из Риги (ЛГ 15 апреля 1998): Во рту горчит. Луна торчит Там, где положено по чину. – Вам ветчину или дивчину? – Спасибо, сыт. Домой не ждут. Ботинки жмут. И жизнь, похоже, тесновата… Да и в ушах – как будто вата И там, и тут. Вот и луна - на всех одна. В нее смотрелась Нефертити… – Так вы чего-нибудь хотите? – Идите на… |
