За спиной послышалось тяжелое сопение Кугеля.
- Кугель, ты как?
- Уберег господь. Что дальше?
- Посматривай, чтобы сзади...
Грохнул кугелев дробовик. Вот теперь - действительно завизжали. Не меньше трех плачущих голосов, именно оттуда, где мы только что воевали. Наверно, из-за другого угла вылезли. На автомате завершил фразу, невольно повысив голос, перекрикивая.
- ...Не зашли. Попал? Сколько их?
Дурацкий вопрос.
Что дальше? Непонятно. Сейчас совсем зажмут, стоим, как дураки, у стены: стреляй в нас - не хочу. Может, залечь как-нибудь? Расстреляют, ей бо. Сколько их тут? Залечь?
У меня один выстрел и кинжал. У Кугеля? Перезарядиться бы...
Над головой раздался громкий шепот.
- Граф! Граф!
Вот черт, напугал! Как можно так орать громким шепотом?!!
- Граф!
Хуан. Голос доносится не сверху, а справа, дальше по ходу вдоль стены. Там что, окно?
- Граф!
- Хуан, где ты?
- У окна. Бегите на голос.
Вот где абсолютная чернота! В доме, когда заглянул в окно. Во дворе посветлее, луна выглянула из-за туч. Не было же туч, про луну забыл, и вдруг - вот она! Даже забор видно, несколько низеньких деревьев, тела – серебристо - черными холмиками, дорожка ко входу. Движений нет, тихо. Эти, за углом, перестали орать, наконец-то заткнулись.
Что-то прекратили стрелять. Готовятся? Ну, была не была, надо быстрее в дом, пока здесь не изрешетили. Кугеля прекрасно видно на фоне стены, и... меня. Силуэт, наверно, потоньше, попасть труднее...
- Хуан, руку!
- Бросайте в окно пистолеты, хватайтесь, я прикрою. Быстрей!
Мать твою! Твою ж мать! Сука! Хоть бы руку!..
Переваливаясь через подоконник, на секунду застрял, обретя равновесие. Жопа к небу. Выстрелы! Рванулся вперед. Хуан, схватив за сюртук на спине, изо всех сил дернул на себя. Свалился вниз на пол, ударившись лбом, выставленные руки не удержали.
- Кугель, давай...
Кугель повыше, но и потяжелее. С трудом, упираясь рукой в стену, вытянул его внутрь, придержал, помог не упасть. Все время удерживал взглядом двор, но, слава богу, никаких шевелений, никто не стрелял.
Нашаривая на полу брошенные пистолеты, поблагодарил Хуана.
- Спасибо, что вниз сдернул, а то моя графская задница чуть не стала мишенью в окне.
- Не за что, я вас не сдергивал. Двое стреляли, надеюсь, и я не промахнулся. Кажется, еще одни готов.
- А кто меня за спину?..
- Повернитесь. Надо же, вся вата наружу. Пулей. Счастлив ваш бог, граф.
Автоматически сунул руку, нащупывая. Мамочки! У меня пальто на ватине: толстое, зимнее, Корнишон постарался. Английское сукно вспорото, оттуда торчат клочья. Пуля по касательной всю спину пропахала. Чуть ниже - и в самую дырочку! О, боже!..
- Что с остальными?
- Все в доме. Пепе ранен.
- Гонсало?
- В той комнате, держит три окна. Гильермо у входа.
- Кугель - к Гильермо! Черт, темно. Где здесь дверь?
- Чиркните кресалом, а то о трупы споткнетесь. Только быстро.
На пару секунд тлеющий отблеск осветил стену, двери, кровать в углу, перевернутую табуретку, о которую неминуемо бы споткнулся. Несколько тел у стены, что-то лежит на кровати.
- Кто это?
- Жена и дочка хозяев. А эти трое были здесь, когда мы ворвались.
Запах. Наверно, это и есть запах разлитой крови в помещении. Еще пахнет чем-то застоялым, смесь - от гниющей и жареной картошки, какими-то жжеными тряпками...
- Как прошло?
- Во дворе положили четверых: они не ожидали, держали окна. В доме еще шестеро: один у входа, троих вы только что видели, двое потрошили Пепе в той комнате. Хозяева убиты. Мужчины в комнате у Гонсало: трое мертвы, один тяжело ранен, без памяти. Здесь видимо жена и дочь хозяина, девочка лет десяти. Сволочи!
- Сколько снаружи?
- Не знаю. Двоих подстрелил точно, может - троих. Нас плотно зажали.
- Будем прорываться.
Сунул разряженный Кугелю.
- Мой тоже заряди. Я к Гонсало.
В несколько шагов достигнув стены, прислонился и, вытянув руку, осторожно постучал по двери.
- Гонсало, это я, граф. Захожу.
- Заходите...
В свете луны увидел, как тот, прижавшись у края окна, оглядывает двор. Ужасная позиция: два других совершенно не прикрыты.
- Как Пепе?
- Спасибо, граф, я в порядке. Ногу немного разрубили, плечо поцарапали. Скажите Гильермо, пусть прислонит меня вон к тому окну, никак не могу его уговорить. Сердится на меня за что-то...
- Где хозяева?
- Там, у стены, справа. Крайний живой. Помните Ибаи? Он.
- Который молодой?
- Да. В живот и пуля в плече...
- Остальные?
- Нападение было внезапным. Изрублены. Вчетвером успели только одного. Старый Андер ушел.
- Не ушел, я видел его труп в зарослях у пляжа.
- Хотел предупредить... Как жаль... Плохо все, граф.
- Ничего, разберемся. Идти сможешь, тебя перевязали?
- Не перевязали. Когда, кто? Идти смогу...
Найденными на соседних трупах шейными платками туго перетянул Пепе ногу и руку прямо поверх одежды, подробно копаться некогда.
- Ибаи надо взять с собой. Без него не пойду.
Черт упрямый! Баскский черт! У нас и так на прорыв людей не хватает, еще и Ибаи тащить. Черт!
- Гонсало, что там?
- Тихо. Пока тихо, граф.
На четвереньках переполз к баскам. Где тут Ибаи? Глаза попривыкли к темноте, крайний, по-моему, рыбак-начальник. Следующего не знаю. У умноглазого горло вскрыто, похоже - сзади подкрались. Когда перевернул Ибаи на спину, послышался стон.
- Слышишь меня?
- Прише... чее-к. Остави... письмо графу. Через полчаса напали. Граф!
Плохо различимый шепот обрел четкость, как будто человек просыпался.
- Письмо у Хосеба. Граф, это не мы! Предали! Это не мы, граф. Андер должен был предупредить. Он успел...
- Успел. Помолчи. Потерпи, сейчас перевяжу и будем уходить отсюда. На, зажми в зубах.
Перевязка... Две сложенных тряпки, примотанные спереди и сзади к телу, сразу начали набухать, мокреть. Не знаю: проткнули насквозь, по-моему, даже до пляжа не дотянет. На плече придется нести. Хуану.
Гонсало, Гильермо - вперед, смотреть. Кугель потащит Пепе, я - в прикрытие, арьергард. К пляжу, к карете.
Письмо начальник засунул за пазуху. Сложенная пополам четвертинка листа.
- Счастливого пути. Ж.Ф.
Сначала выкинул в окно свое пальто. Тишина. Затем выпрыгнул Гильермо и, быстро перебежав открытое пространство, нырнул в кусты. Такое ощущение, что противник ушел. Испортил мне пальто, удостоверился в произведенном впечатлении и - спатеньки, по домам. Шучу. Мало их осталось. Послали за подкреплением, оставив наблюдателей, а на весь периметр народу не хватило. Здесь, по крайней мере, никого нет, а то бы хоть в воздух пальнули, созывая. А может и не прав. Вылезем все, тогда и пальнут.
В кустах старались не шуметь, но где там... По-моему, слышно на километр, да еще в ночной тишине. Рокот прибоя метрах в ста - может быть, он заглушает наш медвежий треск и топот? У края пляжа выпустил на поиск Гильермо с Гонсало: совсем направление потерял, черт те где вылезаем, где та карета? Где-то направо, по краю бухты. Лошадей еще ловить в темноте, все дуриком побросали.
Минут через десять защелкали выстрелы. Далековато. Один, два, три, четыре. Пять! Шесть, семь... Глупость какая - там Гонсало с Гильермо, а я фигней занимаюсь, считаю. Ну сколько же можно, хоть бы карету спокойно нашли! Господи, опять! Один, второй...
- Пепе, остаешься с Ибаи. Кугель, за мной. Мы скоро.
Согнувшись, побежали вдоль края зарослей. Ничерта не видно, хоть и луна. Ну, где там карета?! Впереди блеснуло, тут же донесся хлопок очередного выстрела. Метров двести еще. Поднажмем.
