- Я у вас появляюсь, представляюсь по всей форме, а мог бы и сразу в тюрьму, но! Вы же понимаете, такие дела - в городе! Хотелось самому убедиться, так вот, ха-ха-ха...

  Префект согнулся от смеха, взмахом руки приглашая меня присоединиться.

  - Я представляюсь... Ха-ха-ха!

  Наверно действительно что-то смешное вспомнил, эко, как его разбирает. Я не помню.

  - Префект полиции департамента Дордонь, Парментье!

  Ну да, Парментье. И что?

  - А вы мне в ответ:

  - Где это?

  Префекта совсем скрючило. Я балдею от того, как здесь себя ведут официальные лица. Цирк! Это он меня арестовывать пришел?

  - Нет, вы шутник, граф! Отличная шутка! Позвольте, я буду о ней рассказывать.

  Ну не знал я, что здесь Дордонь. Подумаешь. Не смешно.

  - Но и я... Ха-ха! И я вам отвечаю...

  - В Аквитании!

  - Видели бы вы свои глаза, граф! Ха-ха! В Аквитании! Ха-ха! Нет, мы здесь тоже шутить умеем! Ха-ха!

  Хорошо ему. Сам рассказывает, сам смеется, сам за меня показания даст, сам запишет и вынесет приговор. Еще бы сам и повесился.

  - Повезло вам, граф. Да, повезло. В вашем состоянии... В вашу камеру мэтра Сушона точно бы не пригласили. Ну да ладно, кто старое помянет... Вы же понимате, граф, служба, кто же мог подумать, что ваш рассказ - правда от первого до последнего слова? Ну кто, я вас спрашиваю?

  - Вы, например...

  - Что вы, граф, я по долгу службы сугубо недоверчивый человек. По. Долгу. Службы. Но был вынужден. А что, позвольте спросить, мне оставалось делать, если на другой день ко мне привели двоих уцелевших из этих ваших разбойничьих шаек и они - слово в слово - подтвердили ваш рассказ? Обратите внимание: вы без сознания от понесенных ран, а они - слово в слово. Умеем спрашивать, есть умельцы, этим - петля, а они - стоят на своем, хоть ты как! Да ни за какие деньги, повторюсь - ни за какие! Сам мэтр Вилье мерзавцев допрашивал, а уж он всегда получал правдивые ответы. Ха-ха. Очень убедительно вопросы задает. Ха-ха! Я очень рад, что все выяснилось до вашего с ним знакомства. Ой-ой, шучу, шучу! Ха-ха! Но, все же, какой же вы счастливчик, граф! Невероятно! Двое - и на следующий же день! Поразительное везение. А я уже собирался искать ответы в вашем окружении, граф. К превеликому моему сожалению. Но - служба! Надеялся, что осмотр вашего имущества и допрос сопровождающих... Да - что говорить! Не дал господь. Рад, искренне рад...

  Префект полиции департамента Дордонь Парментье еще какое-то время хохмил, хохотал, но все это проходило мимо меня. Мимо. В этот раз опять мимо...

  Здоровья хватило раскланяться, соблюдая приличия.

  Отходняк.

  - Не понимаю, гражданин Лежен, зачем вам это понадобилось и, заметьте, не пытаюсь понять, но, надеюсь, вы остались довольны? Прошу вас передать вашему патрону мои заверения в неизменной преданности. Счастлив оказать любую услугу гражданину посланнику при дворе короля Испании.

  - Вы оказали услугу мне, Парментье. Только мне, запомните.

  - У меня хорошая память, гражданин Лежен. Запомню. Я прекрасно помню, кому я обязан своей должностью. Передайте вашему патрону, что любое поручение экс- министра внутренних дел республики гражданина Люсьена Бонапарта, а также любое поручение того, кто действует по его личному указанию, будет исполнено мною с восторгом и благодарностью. Незамедлительно и со всей тщательностью.

  - Я понял, Парментье.

  - Тогда позвольте откланяться. Если я вам потребуюсь...

  - Я найду вас.

  Поклонившись, Парментье отправился к себе, бормоча под нос:

  - Кто бы мне объяснил, зачем Лежену потребовался весь этот маскарад с переодеванием в полицейский мундир. Мальчишка запомнил. Зачем?

  Парментье любил загадки, но меру знал. На самом деле он был неплохим полицейским.

  Из-за моей мстительности, выехав из нашей гостиницы на рю Барбекан, доскакали почти до Арены. По виду - бывший амфитеатр, доставшийся Периге со времен римлян, но горожане, не вникая, называют Ареной. По рю Шанзи добрались до заветной площади, показали павлиний хвост и повернули к мосту через Иль. Приличный крюк получился, но можно ведь иногда себя порадовать? В жизни так мало хорошего...

  У собора Сен Фрон уже испанцы зависли - перекреститься на дорожку. Что делать, минут пять вслед за ними крестился на купола. Тоже нужное дело, привыкаю. На службу так и не выбрался, мой прокол. Чуть ниже по улице сразу мост, все по дороге. Прощай, Периге!

  Хрен тебе, прощай. На мосту, облокотившись на тумбу справа у въезда, торчал тот бугай, который в последний раз приходил с префектом. Случайность? Типа - вышел с утра пораньше, захотелось плюнуть с моста в Иль. Не смог себе отказать. Задрал меня полицейский шутник! Трясет от его шуточек! Пока ехал мимо - все внутри звенело струной. Но обошлось.

  Вот теперь - прощай!

  О черт! Забыл на рю Бержер заехать, с Сушоном попрощаться...

  О префекте вспомнил еще раз в Либурне - на мосту через Дордонь. Надеюсь, в последний. Просто надеюсь.

  Отвратительное чувство, когда с тобой играет государственная машина. Сломать - не сломать? Ничего невозможно сделать. Чувствуешь, как легко, мановением пальца, по совершенно непонятной уму причине, могут истерзать тело, сломать судьбу, опоганить душу - и ничего не дано предпринять, ничем не защититься. Только ждать - пронесет-не пронесет? Только потому, что ты - человек! Предмет их главного внимания, интереса, основных устремлений. Был бы деревом - сожгли, согрелись. Был бы водой - выпили. Был бы камнем - замуровали бы в стену! Но - только одно из предложеного, мучительно узок спектр возможностей, а человек? Широк! О, человек - это столько путей, столько сладких властных возможностей! Да в гавно! Да в пыль! Да сосать!

  Где еще так можно изломать, извратить созданное по божьему подобию - то, в чем искра божья, доведя до полнешей мерзости, так, что стошнит от одного взгляда на окровавленные ошметья, оставшиеся от того, что когда-то было рождено матерью. Именно - что! Было. Когда-то. Человеком эти останки назовет только судмедэксперт. Искорежить душу подпавшего под властный эксперимент так, чтобы родной брат руки не подал, мать вослед плюнула. До полнейшего ничтожества, гадости, подлости.

  О, какие возможности открывает государственная стезя, власть - как она есть!

  Можно, само собой, и в частном порядке поманьячествовать. Но - тишком, тайно, опасаясь возмездия и - только на отдельных, с трудом выпасенных, представителях рода людского. Пока за жопу не возьмут.

  А государственная служба дает размах, массовость и ничем не ограниченный выбор. И никакого страха за последствия.

  Был такой император Бокасса, африканский, детей любил. Вообще людей - тоже, но детей предпочитал, особенно их пальчики. В открытую в холодильнике держал. Потом эмигрировал во Францию, замок приобрел, поселился, отдыхал от государственных дел. Ну их, этих дикарей! К цивилизации потянуло.

  Что?!! Читал.

  Еще читал - руки мой перед едой, а то снег башка упадет! Б...ь, книжная премудрость великих не помогла - все одно понос!

  Хрен знает, чем мы регулярно травимся в трактирах, но дело поставлено на поток. То устрицы на подозрении, то утка - слишком жирная. В Сент-Астье я на трюфели грешил. В Периге мы этих трюфелей килограммов пять сожрали, самое трюфельное место, и - хоть бы хны. Спецами стали! Все-таки, какие-то не такие они были на вкус у дядюшки Сисе.

  ...А в Мюсидане - нормальные. И в Сен-Серен-Сюр-Л'Иль.

  Считай, каждый перегон заканчивался почти не начавшись, такая жизнь пошла. Вроде - все хорошо, специально у народа спросишь перед выездом - как оно? Как - как? - отвечают: - Поехали, в общем.