— Кому как. — Буркнула я. И огляделась вокруг. Песчаный пляж, окруженный короной скал, на противоположной от меня стороне, у узкого пролива, тихо покачивается мое судно, ярким пятном выделяясь на фоне почерневших остовов затонувших кораблей. Значит я на острове. Боль постепенно отступала. Я села на песок, прислонившись спиной к засыхающей пальме, с подозрением делая глоток воды из предложенной помятой кружки. Зверь, поглядывая на змеюку уселся рядом. Я обняла его. Как же хорошо, что кто-то рядом.

— Теперь ты не будешь нас убивать? — вновь подала голос змеюка.

— Теперь? — катая воду на языке и думая о том, что очень хочется есть, а еще к лекарю, которого тут днем с огнем не сыщешь. А умереть, к примеру, от воспаления легких, меня не вдохновляет, особенно после того, что я сумела выбраться из ледяной камеры и чуть не умерла при этом. Так же остается открытым вопрос о моей транспортировке на большую землю, к людям. Не хотелось бы стать местным Робинзоном Крузо, где в роли Пятницы опасная змеюка.

— Мы показали тебе, почему так ненавидим людей. Не убивай Нас. — Подалась вперед она, вглядываясь белесыми глазами мне в лицо.

— Показали? — немного заикаясь, переспросила я.

— Да, мы поделились с тобой своим даром. Видеть прошлое. — Кивнула она, ожидая моего ответа. Я судорожно проглотила воду и еще раз обвела взглядом остров. И словно вновь вернулась в свой страшный сон. Вон там, слегка сместившийся и покрытый мхом валун, где мы болтали с ветром. Широкий пляж с безжизненными телами девушек-русалок. Мне как будто вновь ударил в нос сильный запах гари. А тут, совсем близко к берегу, торчат почерневшие обломки мачт давно сгнившего в воде корабля напавших людей. На глаза вновь навернулись слезы. Все как во сне.

— Прошлого? — переспросила я, давя порыв позорно разрыдаться.

— Да, я отдала тебе часть своих воспоминаний. Мы питаемся мыслями и чувствами. Никогда ничего не забываем. И передать их нам не сложно, — вновь прислонившись к стене, кивнула она лысой головой.

Я еще раз обвела взглядом видимую часть острова, посмотрела на… змеюку? Неужели она — это та самая девочка-русалка, которой я была во сне? Не может этого быть. Русалка была такой доброй, наивной и красивой, а эта… Даже скорее это… Такого не может быть. Неужели люди столь жестоки, что ребенку действительно пришлось выйти против сотни вооруженных воинов с голыми руками, защищая свой дом. Разве может золото стоить слез ребенка по убитой матери и сестрам? Она мучила меня, чуть не убила, но… Я не могу ненавидеть ту, чье горе разделила. На ее месте я бы ни на секунду не задумалась в ту ночь. Била бы, рвала зубами и ногтями, до последнего вздоха, но никогда бы не простила людей, что пришли в мой дом. По моей щеке тихо покатилась первая предательская слезинка. Ласковый и теплый порыв ветра нежно снял ее с моего лица, унося прочь. Южный ветер. Единственный друг.

Это стало последней каплей. Я уткнулась в колени и заревела. Ненавижу. Ненавижу людей, которые одинаковы во всех мирах. Золото — главная ценность для гнилой человеческой души. Сейчас мне стыдно за то, что я родилась человеком. Стыдно за тех, кто пришел сюда убивать и тех, кто в последующем приплывал к острову в надежде найти сокровища Хранительниц.

— Вот, что искали люди, то, что еще сохранилось, — скривив губы, незаметно приблизилась ко мне русалка, вытряхивая из холщевого мешочка свои сокровища. Несколько гладко отполированных бусин, видимо бывших четками, простой костяной гребень с обломанными зубцами и позеленевший от времени медный браслет.

Я разревелась еще сильнее, перебирая дрожащими руками самые дорогие сокровища, которые видела в своей жизни, которые стоили столько жизней. Сейчас я была готова отдать все, что угодно ради того, что бы повернуть время вспять, не позволить тем людям приплыть на остров, вернуть красоту острову и этой русалке, которая теперь стала похожа на ужасного монстра. Как красивы были ее волосы, как сверкал перламутровый хвост. Почему за глупость людей она должна была заплатить так? Почему русалка вынуждена питаться болью, страхом и смертью? Из-за желания просто жить — выглядеть так же ужасно, как и то, что поддерживает в ней жизнь.

— Спасибо, выбранная богами, — что-то коснулось моей головы. — Такого подарка я и ожидать не могла. Спасибо за то, что забрала часть той боли. Поняла и простила. Мне стало легче дышать.

Я вздрогнула и подняла голову, встретившись взглядом с глазами цвета грозового неба. Лицо русалки тоже изменилось. Она все еще не была похожа на себя прежнюю, но человеческие черты явно вытесняли уродливую маску. Я искренне улыбнулась, вытирая слезы и радуясь, что хоть чем-то смогла помочь.

— Забери, — протянула она мне медный браслет. — Я тоже хочу сделать тебе подарок. Если понадобится, ты сможешь позвать нашего друга. Это еще один дар, помимо видений прошлого. Мне кажется, что тебе пригодится.

Я осторожно приняла браслет. Южный ветер согласно закрутил у моих ног маленькие песчаные вихри.

Пустая дорога ломаной серой летной ложилась под копыта коня. Изо рта вырывались облачка пара, мороз медленно подбирался к разгоряченному от скачки телу сквозь тонкий плащ. Становилось все холоднее. Странное явление для южных провинций, что так близки к теплому морю. За поворотом, наконец, показался город. Конечная точка моего путешествия. Я осадил коня у распахнутых ворот высокого частокола. Свежих следов на земле не видно. Все вокруг ровным белоснежным ковром покрывал иней. Лошадь всхрапнула и попятилась, выдергивая повод из рук. Ну его, потом поймаю. Главное сейчас разобраться с заданием.

Тишина. Первое, что заставляет насторожиться вблизи довольно большого поселения. Ни разговоров, ни детского смеха или привычного лая собак. Я осторожно вошел в город. Пустая улица, петляя, уходила к центральной площади. Хруст промерзшей травы и сухих листьев под ногами казался оглушающим. Я морщился. Хотя если все так, как говорилось в донесении, то привлечь чье-то внимание мне не грозит. Как полагалось по инструкции, я заходил в опустевшие дома. Открытые калитки цветастых оград, распахнутые двери и оставленная еда на столах. Тут явно собиралась отмечать праздник середины осени. Только не срослось. Я потрогал еду на одном из столов. Остывшая, но еще не заледенела, даже с учетом того, что дверь и окна были нараспашку.

С неба, мне на лицо медленно спланировала снежинка, за ней еще одна и еще. Я поднял голову к серому небу. Снегопад в середине осени в прибрежном районе. В Империи снега выпадают только в середине зимы и то не везде, а ближе к северу.

Я, не скрываясь, шел по безмолвному городу. На дороге валялись брошенные вещи, бочки с хмелем и забытые детьми игрушки. Многое довелось увидеть в этой жизни, работа обязывала, но к площади я подходил с замиранием сердца, втайне надеясь, что прогнозы аналитиков не сбудутся.

Утоптанная дорога под ногами внезапно закончилась, переходя в белоснежную мостовую. Я прерывисто вздохнул и окинул взглядом площадь. Белоснежный ковер укрывал промерзшую землю и скрывался на противоположной стороне площади. Черепа. Много человеческих черепов с темными провалами глазниц и оскалом безгубых улыбок. Они ровными рядами уходили к центру, создавая необычный спиралевидный рисунок с выжженным черным пятном в самом центре.

Снег медленно опускался на отполированные неведомой силой кости, делая их еще ярче. В глазах зарябило. Ступить на хрупкую мертвую мостовую я не решился, стоя у самого края. Невольно даже дыхание стало реже и тише. Отчего-то руки затряслись, мешая сконцентрироваться и снять отпечаток Силы. Удалось только с третьего раза. Я мотнул головой и, резко развернувшись, направился прочь из города. Надеюсь, ночных кошмаров не будет. Их и в жизни достаточно. Казалось, что сотни пустых глазниц провожают меня внимательным взглядом. Я повел плечами и резко свернул в один из проулков. Вернуться можно и не видя площади мертвецов.