Собравшийся отвечать Шилдс услышал шум снаружи кабинета, и тут же Бен вломился в комнату. Шилдс спросил мистера Бознера, нельзя ли перезвонить ему позднее, и тот согласился. Управляющий только успел повесить трубку, как Бен, дотянувшись через серый металлический письменный стол, схватил его за лацканы голубого антаресского пиджака.

Валли Паркер начал приподниматься, но Бен взглянул на него и посоветовал ему оставаться в кресле, а сам опять повернулся к Шилдсу отпустил лацканы его пиджака и управляющий откинулся на спинку кресла.

— Доброе утро, мистер Шилдс. Доброе утро, мистер Паркер. Я очень рад, что вы смогли вдвоем встретиться со мной сегодня. Скажите, мистер Паркер, удалось ли Вам установить местонахождение этой краски в Форте Лayдердейл в пятницу?

Паркер взглянул на Шилдса с тем, выражением, которое говорило, что он ничего не знает о поездке в Форт Лаудердейл.

Бен вытянул из кармана клочок бумаги. Это был листок записи очков в вчерашней игры. Он посмотрел на него и положил его обратно.

— Теперь, мистер Паркер, я был бы вам очень обязан, если бы вы объяснили мне кое-что об этой краске. У меня был бассейн в Коннектикуте, откуда я родом, и он был облицован так же как и наш бассейн. Я не могу вспомнить, чтобы его когда-либо приходилось красить, поскольку это был специальный состав, герметизирующий бассейн. Но я старый человек, и мне случается что-нибудь забывать время от времени. Может быть, мы таки красили его. — Бен опять играл старца, зная, что Валли впервые встречается с ним, и что Шилдс ничего не сказал Валли о создавшемся положении.

Прежде чем Шилдс смог произнести хоть слово, Валли стал покровительственно, не торопясь, пояснять Бену, что эта облицовка не могла обойтись без окрашивания. Он говорил:

— Вы знаете, мистер Грин, здесь, в Антаресе, мы гордимся тем, что имеем облицовку не только красивую, но и долговечную. Мы надеемся, что наши арендаторы будут надолго оставаться с нами, и мы хотим, чтобы у них все шло хорошо. Мы желаем, чтобы вещи были долговечными. Эта специальная краска сохранит бассейн на долгие годы, а это принесет массу удовольствий Вам и миссис Грин. Я полагаю, что Вы это понимаете. — Он улыбнулся Бену, явно чувствуя, что поставил этого старого ворчуна на место.

Бен ответил улыбкой, поднял руку, остановив попытку Шилдса что-то сказать.

— Нет, мистер Шилдс, позвольте мне первому сказать. — Он все еще говорил старческим голосом. — Валли, можно мне называть вас Валли? — Валли кивнул и опять улыбнулся. — Валли, ты толстая, глупая жопа. — Голос Бена был опять голосом Бена — агента. — Я тебе скажу три вещи. Первое, я не арендатор, я владелец этого, Богом проклятого, места. Второе, эта чертова пластиковая облицовка для бассейнов не нуждается в окраске, любая краска облупится с нее в первый же день. Третье, мы встретимся здесь завтра, в десять часов утра и у вас будет график окончания работ и наполнения бассейна водой. Наша встреча окончена!

Послав Джеку Фишеру телепатический вызов с причала, Амос Брайт позабавился. В первый раз он позвал его только голосом. На этот раз он послал электрический разряд прямо в мозг капитала и под его воздействием Фишера передернуло. Амос Грешил, что необходимо сократить мощность телепатических сигналов обитателям Земли до нескольких милливольт.

Джек Фишер догнал Амоса в конце антаресского причала, и они медленно зашагали в сторону комплекса строений «Б». Солнце почти зашло, и вдоль дорожки зажегся свет. (Ртутно-паровые светильники испускали неестественный зеленоватый свет.) Только шум движущегося небольшого трактора долетал до них. Джек посмотрел на трактор и отмстил, что коконы, слабо освещенные, имели собственное мерцающее свечение, выходящее изнутри. При дневном свете он этого не заметил.

Амос, прочитавший его мысли, быстро объяснил причину свечения, которое производило энергетическое устройство, установленное в каждом коконе для наладки работы системы жизнеобеспечения. Светились батареи питания, маленькие частички ядра материнской планеты. Частица дома для обогрева человека.

Домом для Амоса Брайта был Антарес. Это была планета в созвездии, которое на Земле назвали Скорпионом. Исходя из здравого смысла она должна была быть оставлена жителями тысячи лет назад, но цивилизация Антареса была древней, высокоразвитой, и антаресцы научились использовать свою ледяную планету довольно хорошо. Их мир был физически холодным. На поверхности он казался необитаемым. Лед покрывал всю планету, а на полюсах был слой льда, толщиной более пятидесяти миль, сквозь который должен был бы пробиться всякий, пожелавший очутиться на поверхности планеты.

Нужно было спуститься на глубину еще восьмидесяти миль под поверхность планеты, чтобы достичь мест, где вода не замерзала. Отсюда начиналась умеренная зона планеты. Она очень напоминала Землю, с той лишь разницей, что на Земле климатические зоны располагались по се поверхности, в горизонтальном измерении и температура зависела от расстояния от солнца и высоты над поверхностью местности. А на Антаресе все зависело от глубины. Жара определялась вертикально. Чем ближе к центру планеты, тем было теплее. Так что тепло и энергия но Антаресе поступали изнутри. (На большинстве же планет жизнь зависели от энергии, приходящей извне, обычно от близлежащей звезды.)

Именно это обстоятельство формировало базис мышления, внутренней философии на Антаресе. Исследование биологических процессов привело к быстрому развитию энергетических и жизненных центров у антаресцев, вещества, называемого на Земле, мозгом. Телепатическое общение было простым. Но хорошо развитый антаресский мозг мог сдвигать горы и управлять космическими кораблями. Он также мог растворить лед и вновь его заморозить в тысячные доли секунды.

Амос позволил себе помечтать о доме и от того стал чуточку выше. Джек Фишер подумал, что, вероятно, Амос выпрямился или потянулся. Они дошли до внешней задней двери комплекса «Б». Дверь открылась, хотя Амос не прикоснулся к кнопке.

Внутри было прохладно. Они шли по незаконченному коридору. Джек подумал, что странно кондиционировать воздух на данном этапе сооружения здания. Потом он заметил, что сеть кондиционирования не завершена, и почувствовал, что слева от него, со стороны, где шел Амос Брайт, было холоднее. Когда он приближался к пришельцу, становилось еще холоднее. Амос как бы сам являлся установкой для кондиционирование воздуха.

Они завернули за угол и остановились у лестницы. Опять открылась дверь, и они стали подниматься вверх по ступенькам на второй этаж. Они вошли в коридор и Джек увидел, что и он недостроен. Он также заметил, что прохлада перестала исходить от Амоса, потому что теперь они находятся в зоне, где действует система кондиционирования. Они дошли до двери окрашенной в голубой цвет и Амос остановился.

— Мы зайдем пока сюда. Другие должны подготовить кое-что прежде, чем мы вскроем первый кокон. Вы голодны?

Джек ответил:

— Да, и кроме того, мне холодновато.

— Да, конечно, — сказал Амос. — Вы скоро привыкнете к этому, я Вам это обещаю. В этой комнате Вам будет хорошо. — Он открыл дверь, на этот раз рукой, и пригласил Джека войти. Тот так и сделал, и Амос последовал за ним.

— Четыре, бам… два, треск… Соп[3]. — И тишина.

Роза Льюис и Бесс Перлман взглянули друг на друга через стол. Был ход Мари, Грин и она смотрела на свой набор костяшек в глубоком раздумье.

Первой заговорила Алма Финли.

— Давай же, Мэри. Ты играешь уже два месяца. И тебе пора бы научиться.

Мэри подняла глаза. На лице было выражение обиды..

— Я пытаюсь сыграть партию, какой раньше не играла, и мне кажется, что зашла в тупик.

Бесс наклонилась к ней и посмотрела на ее игральные кости. На минутку она задумалась, с потом посоветовала Мери сделать соп и сыграть в открытую.