— Хорошо, Кароль… и спасибо. Сообщи мне, когда еще что-нибудь узнаешь.

— Я суэжу за деуом, доуогая. Будь сама суобой и у тебя все поуучится. Та…

— Пока. Перезвоню тебе потом.

Кароль уже повесила трубку. ^Когда-то давно Кароль где-то прочитала, что импрессарио в Голливуде резко обрывают разговор, когда все сказано. Она стала использовать эту уловку, и постепенно это стало привычкой. Она не представляла себе насколько это злило людей, обращавшихся к ней, но, хотя это и странно, уловка эта все же еще действовала: к Кресс относились слишком уважительно, как мало к кому из антрепренеров в Майами.

Джо, Арт и Берни вернулись в квартиру Финли. Их жены и Мэри Грин собрались после короткого душа и переодевания. У каждой из женщин был аккуратно отпечатанный список. Всего в этих списках было свыше трехсот человек. Бесс прикинула, что не менее пятидесяти мужчин и женщин находились в лечебнице, в которой лежала Бетти. Роза Льюис созвонилась с тетей Рут и во время их разговора спросила, сколько людей она знает на Коллинз-Авеню. Тетя Рут приблизительно прикинула, что знакома больше, чем с сотней людей. Почти все они жили на грани нищеты.

Арт еще раз пересчитал. Люди в строении «А», плюс люди в списках, плюс люди из лечебницы, плюс знакомые тети Рут — все это составляло около восьмисот челе-век. Теперь дело должно было пойти хорошо.

— Мы, естественно, можем рассчитывать, что каждой семье в нашем доме известна еще хотя бы одна семья, — сказал Джо.

— Правильно, — поддержал Берни, и это составит одну космическую армию.

— Скорее, это будет гериатрическая бригада, — сказала Алма Финли.

Джо засмеялся.

— Гериатрическая бригада… мне это понравилось.

Они все дружно рассмеялись. Затем со всей новообретенной энергией они провели остаток утра и часть дня, обсуждая, как связаться с людьми из их списка. Было решено, что кто-нибудь из каждой семьи должен будет уехать домой, чтобы поговорить с некоторыми лично.

Берни был у телефона и бронировал билеты на самолеты, когда Бен Грин и омолодившийся, читающий мысли Франк Ханкинсон позвонили в дверь квартиры Финли, хотя нужды в этом не было: Джо почувствовал их приближение и открыл дверь, когда еще не звенел звонок.

— Какого… — начал Франк.

— Привет, ребята. Тебе надо привыкать быть суперменом, Франк.

— Мне тоже так кажется. Ты поразил мены.

— Пршу извинить. Давайте заходите. Бен, как все прошло?

— Хорошо, как видишь… Франк присоединился к нам.

Они вошли в комнаты. Бен приветственно помахал

Берни, затем они пошли на кухню, где собрались дамы.

— Поприветствуйте Франка, солдата армии.

— Твоя жена придумала новое название для нашей группы, мы теперь будем известны, как Гериатрическая бригада, — сказала Алма.

Бен рассмеялся.

— Прекрасно, — сказал Франк, — Мне это нравится.

Когда они успокоились, Арт посвятил Бена и Франка в свои проекты и подсчеты относительно комплектования личного состава в соответствии с требованиями антаресцев. Бен и Франк согласились с расчетами, но скептически отнеслись к всеобщему сотрудничеству всего населения строения «А». Франк рассказал свой план, насчет супругов Амато. Тем временем, женщины должны были ночью разлететься по родным городам.

Колеса закрутились. Набор солдат в армию начался на рассвете субботнего утра… Бесс, Мэри и Алма находились уже в Нью-Йорке. Андреа. Ханкинсон летела рейсом «Истерн Флайт» в Атланту, где должна бала | сделать пересадку и дальше самолетом «Дельта» лететь в Сент-Луис. Мария Амато отправлялась в полдень рейсом на Бостон.

Франк и не предполагал, что так быстро и легко сумеет убедить свою жену и чету Аматосов так легко. Он устроил встречу как обычную вечернюю игру в карты. Им хотелось играть, и всех раздражало желание Франка так много говорить. Но сама карточная игра и убедила их во всем. Сперва они решили, что он сошел с ума или пьян. Они играли в бридж. Он попросту назвал им все их карты. Они сначала были уверены, что он подтасовывал карты. Они перемешали их снова и раздали, но он опять назвал им все их карты.

— Разве это не чудо? — спросил он.

— Как, черт возьми, ты это делаешь? — спросил Джорж Амато.

Бостонский биржевой маклер был поражен.

— Я читаю ваши мысли.

— Ерунда! — воскликнул Пол.

— Хотите еще раз попробовать? — спрсил Франк.

— Нет, я верю, что ты это можешь делать… но КАК ты это делаешь, вот в чем вопрос.

Женщины молчали. Андреа была смущена, потому что она думала, что Франк рисуется. Ей нравились Амато, и она боялась, что они поссорятся с Франком.

— Это действительно смущает тебя, Анди? — спросил Франк. Она была поражена. — Я еще и читаю мысли, — похвастался он, в первый раз радуясь своей силе.

— Ну, что ж, хитрюга! — сказал Пол. — Я задумал число.

— Две тысячи триста сорок семь и шестьдесят шесть сотых, — сказал Франк.

— Великий Боже! — Пло Амато был потрясен.

— Что здесь происходит? — Андреа Ханкинсон заволновалась.

Франк не стал терять времени. Он сразу стал рассказывать, попросив не перебивать его до конца рассказа.

Часом позже, когда он закончил свой рассказ, Андреа и супруги Амато согласились присоединиться к Гериартрической бригаде. Шесть семейств пришли на встречу в пятницу вечером в комнату собраний на еженедельный общий сбор с одним намерением: распространять то, что знали, среди остальных обитателей строения «А» и начать привлекать как можно больше новобранцев.

Ральф Шилдс находился в тюрьме. Валли Паркер был в больнице, к этому была причастна Луч, и она чувствовала себя виноватой. Это было необходимо сделать, а она ничего не делала в полсилы, но она должна будет как-то компенсировать все обоим мужчинам перед отправлением.

Луч отправилась в кабинет Валли в цокольном этаже, где, как ей было известно, он проспал предыдущую ночь. Она постучала, чтобы разбудить его. С этого времени она стала соблазнять его в образе Лаури, помощницы мистера Брайта. Как и в случае с Тони Стренджером опять физически ничего не происходило. Но Валли был уверен, что попал в рай, когда, как по волшебству, перед ним оказалась красивая девушка и занялась с ним любовью.

В это время Амос Брайт ворвался в кабинет Шилдса и, в несвойственной ему манере, жестоко отругал управляющего за то, что тот разрешает подчиненным превращать серьезное государственное учреждение в бордель. Шилдс каялся, что ничего не знает.

— Я не понимаю, о чем идет речь, мистер Брайт.

— Я вам говорю об этом проклятом Валли Паркере, который с девушкой занимается любовью в служебном кабинете под нами — вот о чем я говорю!

— Валли?…Любовью…? Не может быть. С кем?

— С моей помощницей, мистер Шилдс. С юной нежной девушкой. Он, видимо, дал ей наркотики.

— Наркотики? Валли Паркер? — низенький управляющий был уверен, что Амос Брайт сошел с ума. Валли почти не пил, иногда встречался с женщинами, ни о каких наркотиках, а уж тем более ни о каких юных девушках не могло быть и речи. Ему никогда не случалось видеть Валли с женщиной моложе сорока.

— Пожалуйста, мистер Брайт, позвольте мне разобраться в этом деле.

— Вы лучше сделайте что-нибудь, мистер Шилдс. Увидимся позже. — Амос выскочил из кабинета, задыхаясь от смеха. Но он чувствовал себя ослабленным и подумал, что лучше вернуться в процедурную комнату и полежать часок под лучами лазеров. Об остальном должна была позаботиться Луч.

Шилдс громко постучал в дверь кабинета Валли.

— Валли, открывай!

Он слышал, звуки женского смеха и как Валли стонал в экстазе.

— Не сейчас, босс, не сейчас!

— Открывай немедленно, или я высажу эту проклятую дверь!

— Уберитесь, Ральф. Я занят!

Шилдс полез в карман за отмычкой. Валли запер дверь изнутри. Луч, услышав, как поворачивают ключ в замке, и открыла внутреннюю задвижку двери. Шилдс ворвался в комнату, и Луч создала ему воображаемую картину голого Валли с шестнадцатилетней девочкой.