Хью усмехнулся, Грейстрок развел руками.

— Мы можем доставить вас туда. У нас с Ринти есть дело на Юберге, Танцующая Дама как раз по дороге.

— Вы еще хотите арестовать меня? — не моргнув глазом, спросил Донован.

Грейстрок покачал головой:

— Нет.

— Тогда, полагаю, ты больше не тот назойливый педант, каким был когда-то.

Грейстрок улыбнулся.

— А ты не тот льстивый, лживый аферист, каким был в прошлом.

— Хорошо. Тогда мы можем выпить за тех людей, которыми стали.

Хью вздохнул.

— Не знаю, — сказал он, всматриваясь во тьму проулка. — Мне больше нравился тот мелкий лживый аферист.

У терран существует традиция под названием «атангку». Понятие означает нечто вроде «подчиняйся, будь смиренным», что завуалированно намекает на «принадлежи другому». Если коротко, оно значит «будь лосем». На практике традиция выражается в том, что при спасении чьей-то жизни ты как бы забираешь ее себе, то есть спаситель становится хозяином жизни, которую спас, а спасенный посвящает себя выплате арендной платы за нее.

Таким образом, в лице Билли Чинса Донован получает слугу. Человека со шрамами ничуть не радует такой поворот событий. Для чего ему бремя владения? Но когда он пробует отпустить Билли, тот падает на колени посреди проулка Тчилбеббера. Если Возлюбленный Небесами не возьмет его, жизнь Билли ничего не стоит и ему останется только избавиться от нее!

Все действо кажется Маленькому Хью несколько театральным, но Донован понимает, что терранин говорит всерьез, и часть его разума хочет прогнать Билли просто для того, чтобы воспользоваться обретенной властью.

Держать в руках человеческую жизнь ужасно, и его охватывает не менее сильное искушение выпить чего-то хорошего и крепкого. Донован разглядывает мягкие пухлые губы, глаза как у бассета. В драке он бесполезен, но, возможно, в нем сокрыты иные таланты.

— Госпожа арфистка летит с мира, — предупреждает он человека. — Нет пути на Арфалун.

— Не хотеть пути сюда. — И Билли снимает сандалии и отряхивает с подошв пыль. — Я идти с вами, хатт, хатт. Я служить Дитю Чуда. Готовить. Стирать одежду. Снимать сандалии. Билли Чинс не подвести. Ты увидеть.

Донован бросает взгляд на Маленького Хью, который улыбается в кулак. Он вздыхает, признавая поражение.

— Оки-доки, — говорит он Билли. — Ты-друг приходить рано-рано в «Плуг и звезды», весь бунгим вантаим. За путь назад не плакаться. Повезти наши вещи. Лететь гилди, на корабле этого-человека.

Он указывает на Грейстрока, который умело скрывает радость из-за появления дополнительного пассажира.

Мéарана успокаивает бедолагу.

— Там, куда мы летим, больше не будет ‘лунов, Билли, — произносит она. — С нами ты в безопасности.

Снаружи корабль Грейстрока столь же невзрачен, как он сам. Его очертания, название, цвет, даже регистрационный номер не запоминающиеся. Но внутри все иначе. Вся яркость личности Грейстрока будто передалась кораблю. Дверные проемы окаймлены рифлеными спиралевидными колоннами, стены украшены фресками. Ручки управления выполнены в форме звериных голов. В глиняных горшках и вазонах распускаются пестрые цветы, а обоняние ублажают ароматы цветков чам-пы и дерева къяра.

Мéарана, увидав свою каюту, восхищается чаттерчуффо-выми подушками — а еще конфетами, кружевами и ванной! — и демонстрирует ее Доновану так, словно лично занималась декором.

— Вот это, — с легким укором говорит она, — это первый класс!

Донован осматривает каюту и поправляет подушку.

— Никогда не видел более милой клетки.

То, что они поднялись на борт не просто как гости, арфистка не отрицает. Пусть даже решетки из шелка, а цепи из чистого золота, как она сказала Джимми Барселоне. Конечно, это не дружеский визит, но и не заточение. Они не пленники Грейстрока. Не вполне.

Гончий желает попотчевать их на пиру знаний, каким бы скромным он ни был. А почему нет? Они ведут один и тот же поиск, и, судя по всему, больше всех выигрывает арфистка. Гончий и Щен не могут сейчас знать меньше нее.

Не в первый раз она задается вопросом, ошибался ли человек со шрамами, играя в одиночку. Некоторые Гончие могли ценить превыше всего собственную выгоду, но точно не Грейстрок и Маленький Хью! Но Мéарана явилась к Доновану из-за того, кем он был ши кем она его считала, а какой глупец станет советоваться со специалистом, только чтобы проигнорировать совет?

Донован не позволит Своре узнать, что искала ее мать, прежде чем перешит, что им можно доверять. Довольно честно. Но тут возникает другой вопрос — можно ли доверять самому Доновану? Издесь у нее был единственный неоспоримый факт. Когда настал час испытания, когда однажды он держал в руках абсолютную власть, Донован разжал ладони и дал ей улететь в открытый космос.

Ее собственные стремления куда опаснее. Пока Донован пытается понять, что искала бан Бриджит, она ищет саму бан Бриджит. Ради этого арфистка охотно бы пожертвовала всем Спиральным Рукавом.

Билли Чинс настоял на том, чтобы прислуживать Доновану за обедом, нависая над креслом хозяина в ожидании любой его прихоти. Стоило Доновану сделать хотя бы глоток, как его стакан наполнялся вновь. Если он изъявлял желание попробовать что-то, блюдо сразу появлялось у него на тарелке. А если прихотей не возникало, Билли нервно выпытывал, чего он хотел бы. Таким образом, тарелки Донована, подобно котлу Дагды, никогда не пустели.

Донован даже не мог перенести что-нибудь из одной комнаты в другую — подлетал Билли, с извинениями вырывал вещь из рук и нес вместо него. Агрессивно услужливый — так охарактеризовал его человек со шрамами. Это стало своего рода игрой: Донован пытался сделать хотя бы небольшую работу без посторонней помощи, а Билли прилагал все усилия, чтобы помешать ему. Маленькому Хью происходящее казалось до ужаса забавным.

Чтобы отпраздновать выход с орбиты, Грейстрок приготовил ужин: черный тигр со смесью овощей. Блюдо довершалось подливой из хвойника и зережикового барбариса и подавалось с темным вином из давленой слипскины гирдианы.

Попивая напиток, Донован поднял вопрос, крутившийся у него на языке с самой стычки в переулке Тчилбеббера.

— «Вы окружены»? — спросил он.

Грейстрок повертел бокал в руке, сделал глоток. Хью громко рассмеялся.

— ’Луны оказались между Грейстроком и мною.

— Все равно, двое против двадцати… — задумалась Мéарана.

Хью поставил бокал на стол.

— Я заметил, вы двое были готовы вступить в драку.

— Арфистке следовало бежать за помощью, — произнес человек со шрамами. — Но она не побежала. А это был даже не ее бой.

— Когда против одного выходит двадцать, — сказала Мéарана, — то это мой бой.

— Как благородно! — оскалился человек со шрамами. — Когда против одного выходит двадцать, обычно я нахожу причину, почему это не мой бой.

Заметив саркастические взоры остальных, он вздохнул и посмотрел на слугу.

— Но кровь взывает к крови. Я — терранин. С твоей стороны было глупо остаться со мною, арфистка.

— Ты уже называл меня глупой, — ответила она. — К чему это недовольство?

Человек со шрамами повернулся к Грейстроку:

— Мне бы хотелось узнать, куда ты спрятал эймшифары. Вы слишком быстро нашли нас.

Грейстрок отмахнулся:

— О, они были в пиве. Ты раньше уже проворачивал этот трюк с одеждой.

То, что корабль напичкан жучками, казалось логичным. Эмпирических доказательств тут и не требовалось. Когда Билли Чинс «убить болыную-болыиую таракану» в каюте Донована, раздавленное подслушивающее устройство лишь разрядило обстановку. С тех пор арфистка и человек со шрамами общались, используя код Мéараны, но не настолько часто, чтобы привлечь внимание Грейстрока. Этот концептуальный код не так просто взломать без «Тезауруса Рози». Но не стоило лишний раз махать красной тряпкой перед быками.