— Да, но перед этим она посетила Чертополохово Пристанище.

— Она руководила восстановительными операциями после землетрясений…

— Я читал. Это крутили по всем новостным каналам. Она пробыла там два года, верно?

— Да, но…

— Но она вернулась домой возбужденной, как ты сказала, и провела большую часть отпуска, читая что-то в библиотеке Ди Больда.

— Она постоянно читает. Ей всегда нужно быть…

— Не отвлекайся. Гончие исходили из непроверенного предположения, что во время отпуска бан Бриджит получила какую-то информацию и отправилась на поиски. Но я думаю, она узнала что-то на Чертополоховом Пристанище. Она вернулась домой, чтобы составить план, а потом пошла по следу.

Арфистка подалась вперед, и ее глаза внезапно заблестели.

— Ты уверен?

— Уверен? Ты в каком Спиральном Рукаве живешь? Ищейка уверен, но он любит читать между строк, которых, может, и не существует вовсе. Но посмотри: твоя мать покинула Дангчао в мобильном полевом офисе четырнадцатого десято-месяца, но прибыла на Арфалун семь метрических недель спустя. Полевой офис Гончих мог быть там за пять с половиной. Ищейка полагает, что она провела еще одну неделю на Чертополоховом Пристанище.

— Может, она просто завершила неоконченные дела…

— Она бы составила дополнение к итоговому докладу, и дядя Зорба рассказал бы нам. Помнишь карту, которую он показывал? Ни в одном докладе не упоминалась остановка на Чертополоховом Пристанище. Зачем она это скрыла?

Арфистка помолчала, ударила по подушке дивана и подняла взгляд.

— Что ты думаешь?

— Мы не думаем. Мы голосуем.

Мéарана вскочила на ноги и хлопнула в ладоши.

— Это что-то новенькое. Под таким углом на проблему еще никто не смотрел! О, Ф… Фудир! Я знала, что взять тебя будет правильным решением! — Она обняла человека со шрамами, и он не успел отстраниться, чтобы избегнуть обвивших шею рук. — Мы найдем ее. Я точно знаю.

Донован осторожно высвободился из объятий и отступил назад.

— Нет, не найдем. Если повезет, мы найдем то, что заставило ее отправиться в последний поиск. Если повезет еще больше, найдем то, на что она охотилась. А если еще сильнее повезет, то вовсе ничего не найдем.

— Ты ужасный человек.

— Что бы ни убило твою мать, на нас ему потребуется еще меньше времени. Одно дело узнать, что это такое, совсем другое — добраться до него.

— Если мы найдем это, — уверенно сказала девушка, — то найдем и мать.

Человек со шрамами безучастно посмотрел на нее, но ничего не сказал и отвернулся.

— Я хочу, чтобы ты связалась через Уроборос со своим домом на Дангчао. Там есть кто-то, кому ты можешь доверять? У тебя есть тайный код?

— Это был код матери. И да, Ханг Тенботтлз с рождения жил с моей семьей, а его отец практически вырастил меня. Он управляющий на ранчо и был мне как старший брат.

— Хорошо, хорошо. Ты можешь доверять этому Тенботтлзу. У него имеется доступ к домашним божествам?

— К ларам или пенатам?

— К пенатам. Не думаю, что домашняя система безопасности скажет нам что-то полезное. Только если кто-то вынюхивал поблизости…

— Только Виллги, но он пришел не таясь.

— Будь иначе, ты бы не узнала. Обычные домашние системы безопасности не засекут Виллги.

— Моя мать — Гончая. В нашей системе безопасности едва ли есть что-то обычное.

Донован хмыкнул.

— Ладно. Я хочу, чтобы ты зашифровала сообщение для этого Тенботтлза. Пусть он проверит домашнюю базу данных и узнает, что во время отпуска читала твоя мать.

— Но Виллги уже…

— Что-то может оказаться более важным после того, как мы поспрашиваем на Чертополоховом Пристанище. Иди завтра в пассажирский комм-центр и поставь сообщение в очередь на струирование к следующей системе со станцией Уро-бороса, мимо которой мы будем проходить. Думаю, это Хла-фалон. Попроси Тенботтлза отправить ответ в «Плуг и звезды» на Арфалуне. Мы получим его там.

— Почему бы не отправить его на Чертополохово Пристанище?

— Я не хочу, чтобы какие-то записи связывали нас с Чертополоховым Пристанищем. Свора может отслеживать передачи с Дангчао.

Арфистка нахмурилась и закусила губу.

— Ты хочешь держать Свору в неведении? Но разве мы не работаем заодно с ней? Они дали нам карточку, разрешение на перелеты…

Человек со шрамами скрестил руки.

— Давай для начала узнаем, что выведала бан Бриджит, прежде чем направить туда Гончих — или кого-то еще.

Есть древнее терранское слово: «хлипкий».

Мудрецы уже и не помнят значения этого слова, но то, что оно применимо к Чертополохову Пристанищу, — несомненно. «Хлипкий Черто-полох» — так его называли испокон веков, еще в дни до приземления первых кораблей. По крайней мере, если верить легендам, которые, как и все прочее, здесь ненадежны. Дело в том, что на планете постоянно происходят землетрясения разной степени мощности. Кто-то определенно забыл замазать швы литосферных плит, поэтому они отрываются и расходятся куда легче, чем в более стабильных мирах. «Прочный, как чертополохов небоскреб» — такая пословица ходит на половине планет южноцентральной Периферии. ’Полохи не настолько безумны, чтобы возводить небоскребы, — поэтому пословица двусмысленна. «Что может быть прочнее того, что не построено, — шутят они. — Здание, еще не построенное, рухнуть не может. Ха-ха!». Но ’полохи, кроме язвительного остроумия, славятся исключительным чувством равновесия и уверенностью в том, что нет ничего такого, что в конечном итоге не могло бы развалиться.

Некогда они исхитрились создать четырнадцать государств в тропическом поясе между Возносящимися горами и Извилистой рекой, но их политические структуры не более постоянны, нежели архитектурные. Когда-то давным-давно они входили в состав одного государства — империи, как ее скромно величали ’полохи, — но она тоже развалилась.

«В дни богов явились семенные корабли», — с этих слов начинается их древняя история, первая из «Поучающих книг». Большинство жителей Периферии воспринимает богов полусерьезно. Само собой, боги реальны — и они забывчивы и непостоянны. А как же иначе? Но на Чертополоховом Пристанище все обстоит по-другому. Только великие небесные боги — Эйнштейн, Планк, Альфвен — надежны и постоянны. И кто может винить ’полохов? Лишь звездные небеса пока не обрушивались на них.

Арфистка и человек со шрамами покинули маршрутный лайнер, не вызывая излишнего интереса, и тут деньги, которые Фудир дал стюарду — и особый хват при рукопожатии, — окупились сторицей. Стюард согласился провести их через выходной шлюз и так же просто, как Фудир дал ему бакшиш, поддерживать видимость того, будто они все еще на борту. По прибытии лайнера на Арфалун стюард должен был убедиться, что их багаж доставят в отель «Плуг и звезды». Терране пойдут на все, что угодно, за бак’, а иногда даже ради Братства.

«Вьющуюся зарю» отделяло три дня от платформы «Парящий гиацинт» на стационарной орбите над большим городом Хифокаль, в прошлом имперской столицей. Грузовые боты и платформы контролировал дом Чан, который владел контрактом на портовые операции в нескольких мирах. С «Парящего гиацинта» боты направляли к каждому из четырнадцати государств.

Бан Бриджит следила за восстановительными работами из Йенлуши, блеска Утренней Росы, который пострадал сильнее прочих. ’Полохи называли свои государства «блесками», а Йенлуши переводилась как Утренняя Роса.

— Все имеет определенный смысл, — заметила Мéарана, — если копнуть глубже.

Донован считал, что если копнуть глубже, то всякий смысл потеряется, но не стал делиться такими мыслями со спутницей. Впрочем, это мнение он не разделял даже с самим собой. Он был противоречивым человеком, но большая часть этих противоречий наличествовала между его собственными личностями.

Они сели на «скоростную ветку» от космопорта до Йенлуши. Поезд двигался медленно. Существовал предел ускорения на случай, если земля встряхнет монорельс в самый неподходящий момент. С другой стороны, считалось, что чем быстрее будет идти поезд, тем меньше вероятность, что по дороге его застанет землетрясение. Отсюда и пошел девиз «Чертополоховой пули»: «Спешите медленно».