— Этот? Все думали, он спятил. Где-то за десять или двенадцать недель до его прибытия одна женщина расспрашивала насчет него. Она была маршалом Лиги, так что, когда этот валлах-бик объявился здесь, мы подумали, что она хотела взять его под стражу для его же безопасности.

— Маршал Лиги — Гончая? Вы встречались с ней?

— Я? — Трайза рассмеялась. — Я обычный чиновник. Мы нечасто видим здесь Гончих, так что все только и говорили о ней. Были разговоры насчет встречи. Но она останавливалась в гнезде Адмантин, на северном плато, а «дурные» разрушили монорельсовую линию с гор. Так что… чем я могу помочь, госпожа арфистка?

Мéарана протянула ей карманный накопитель и печатную копию ордера.

— Гончий Грейстрок подал запрос взять под стражу вашего заключенного.

Судья даже не взглянула на копию.

— Дай угадаю. Дикарь, Нагараян. Ты посещала его два дня назад.

Мéарана не удивилась. У Бодиции не было разведки, но это не означало, что они не могли узнать, куда она ходила.

— Да, — ответила Мéарана. — Нам, то есть Своре, он нужен в качестве важного свидетеля по одному делу.

Судья вздохнула и взяла копию ордера.

— И что это за дело, могу я узнать?

— Ах, это ужасно…

Судья скривилась.

— Только без таинственности.

— Они и мне всего не рассказывают, — ответила Мéарана. — Ордер пришел на Сигги О’Хару, а я как раз шла той дорогой.

Донован часто говорил, что правда — лучший вид лжи, и сейчас она поняла, что старик имел в виду.

— Так Свора теперь использует арфисток?

Мéарана пожала плечами.

— Вы знаете, как сильно рассеяна Свора. Для небольших поручений они часто используют помощников. Я оказалась в нужном месте, и у меня имеется определенное преимущество.

— Действительно. И чем же арфистка предпочтительнее для Своры?

— Моя мать — Гончая. Вы почти встретились с ней, когда она была здесь.

Судья вжалась в кресло-тюфяк.

— Дело касается ее?

— Да, но вы понимаете, что больше я вам рассказать ничего не могу.

Пусть дело останется расплывчатым, сказала себе арфистка. Бан Бриджит прибывает на Отважный Ход с расспросами о Софвари. Позже появляется сам Софвари. Потом возникает Дикарь — очевидно, по иному поводу. Вскоре после него приходит дочь бан Бриджит с ордером от Грейстрока и требует этого самого Дикаря. Грейстрок не мог знать о заключении Нагараяна, когда готовил ордер. А это значит, что Свора действительно собиралась поймать его до того, как он оказался на Отважном Ходе. Возможно, Дикарь нарочно позволил себя арестовать, чтобы спастись от Гончих, но слишком поздно понял, что попал из огня да в полымя.

Судья Трайза поднялась из кресла.

— Нам не хочется этого делать. Мы подадим дурной пример остальным бикам, и они решат, будто могут спуститься сюда и избежать наказания.

Мéарана тоже встала. Судья не будет оспаривать ордер. Никто не начинает отказы с таких возражений. Но ей нужно оправдать свое согласие. Арфистка проследовала за ней к столу и села в кресло для подчиненных.

— Я освобожу Нагараяна, но при одном условии, а именно: когда Свора закончит с ним, его вернут сюда для исполнения изначального приговора.

Это означало, что гнездо Бодиции действительно собиралось казнить мужчину за то, что он мужчина. Мéарана не колеблясь согласилась. В первую очередь ей требовалось заполучить его. Позже она решит, что с ним делать.

Трайза посмотрела на арфистку:

— Ты сможешь удержать его? Если его перевод означает побег, это не поможет ни Своре, ни гнезду.

Мéарана освободила голову от мыслей, как учила ее мать, и выпрямила спину, позволив вместо себя говорить глазам. «Пусть увидят в твоих глазах убийцу», — советовал ей Нага-раян.

— Моя мать — Гончая, — сказала она через некоторое время. — Она кое-чему меня обучила, и я знаю, что это вас убедит. На Чарующей луне меня ждут люди, а между планетой и «Путевой станцией» куда он сбежит?

И все это спокойным, равнодушным голосом. Без сарказма, без открытой угрозы. Но с толикой снисходительности, чтобы убедить в своей правоте.

Судья опустила глаза и пробормотала, что не хотела сказать, будто Свора может отправить на задание кого-то недостаточно квалифицированного.

Она вставила накопитель в комп.

— Понадобится это предписание для главного тюремщика в… — она замерла, отсоединила накопитель и вставила снова, — …в тюрьме, и еще нужно подписать ра… — судья во второй раз отсоединила накопитель, — …расписку.

— Конечно.

Мéарана не смотрела на неуклюжие попытки включить устройство. Донован предупреждал, что внесенные изменения могут не пройти проверку на подлинность.

С третьего раза данные загрузились, и арфистка усилием воли не выдала облегчения. Судья сверила поля на экране с соответствующими полями на бумажной копии, поджала губы, со слабым вздохом раздражения добавила оговорку насчет возвращения заключенного, когда в нем больше не будет необходимости. То же она написала на бумажной копии, и Мéарана поставила свои инициалы и дату.

«Дай ей то, чего она захочет, — советовал Донован, — если только она отдаст нам Дикаря».

— Хотелось бы мне знать, чем он может вам помочь, — сказала судья Трайза, передав арфистке подписанный ордер и бланк освобождения.

Мéарана взяла бумаги, накопитель и пожала судье руку.

— Нет. Не хотите, — заверила она женщину. — В этом деле уже есть один мертвец и один пропавший без вести. Чем меньше вы знаете, тем лучше.

Пускай звучит загадочно, пускай звучит смертоносно. Пускай звучит так, чтобы судья Трайза Доррайенфер из гнезда Бодиции не захотела расспрашивать дальше.

В челноке до Чарующей луны Теодорк Нагараян сидел между арфисткой Мéараной и дамой Теффной бинт Ховард. Он был в наручниках — прощальный подарок из тюрьмы Джосанг — и скалился в ответ на взгляды других пассажиров. Многие местные были недовольны отсрочкой смертного приговора. Как и журналисты с Алабастера и Самдея.

— Мы столько пролетели, — жаловалась в отеле Йвана, — но так и не получили сюжета.

Но Нагараяна все устраивало. Пусть лучше Новски горюет о его везении, чем радуется неудаче. Он толкнул Мéарану локтем, когда челнок перешел в свободное падение:

— Я знал, что ты вернешься, детка. Просто не могла допустить смерти такого красавчика.

— Пожалуйста, — сказала Мéарана, — не заставляй меня менять решение.

Билли неохотно принял нового члена команды и, пока они ползли к «Путевой станции», попытался растолковать Дикарю его место в иерархии. Но в ответ Нагараян схватил тер-ранина за отвороты куртки и приподнял над полом.

— Эй, — прорычал он, — Тедди не принимает приказов от холуев. Леди Мéарана — босс. В сделке о тебе не говорилось.

Дама Теффна путешествовала вместе с ними, но Мéарана знала, что Донован и Фудир уже восстановили контроль, ибо с каждым днем Шелковистый Голос становилась все сухощавее, а иногда стонала от боли.

— Я контролирую андрогены и эстрогены, — как-то сказала она, — так что я могу заставить их остаться женщиной. Но они могут запереть меня в гипоталамусе, а я предпочла бы не превращать тело в поле боя.

Теодорк сказал Мéаране, что медальоны родом с мира на Глухой Дороге. Она удивилась, ведь в последний раз о Софвари слышали на Ампаяме; но он искал матерей кланов, а не медальоны, поэтому она велела Билли купить места на следующий корабль до Гатмандера. Донован, подслушивавший их разговор, поступил так же.

«Яростная радость» некогда была лайнером, работавшим в регионе Рамажа-Валентности, но, одряхлев, перестала привлекать состоятельных пассажиров. Так что консорциум выкупил корабль и нанял не особо удачливого капитана, чтобы отогнать его к Самдею, и теперь «Радость» курсировала между Гатмандером, Самдеем и Отважным Ходом, перевозя самых разных пассажиров и грузы.

Капитан Лу-ви дан Фодио подчеркнул важность посещения «капитанского обеда» и поочередно подсаживал пассажиров к своим офицерам. Понятное развлечение, бесплатное представление. Но дан Фодио вел себя искренне и обходительно, офицеры были учтивыми, хотя и занятыми своими обязанностями. И все же Мéаране казалось, что трапеза здесь проходила куда веселее, чем на более официальных мероприятиях на «Гертру ван Ийебводе». Капитан ван Лян излучал ауру достоинства. Капитан дан Фодио — нет. Он неизменно заходился смехом — не важно, слышал ли анекдот в первый раз или пересказывал его в сороковой.