О способностях Кима и Нея я тогда совершенно не думал, а мои собственные возможности и умения ограничиваются лишь убийством, освобождением или заточением духов, но среди них напрочь не числится такое полезное свойство, как умение заговаривать зубы съехавшим с глузду потусторонним сущностям… Говорю же, из меня пока хреновый слушающий. Одна надежда на те самые торонгские фолианты, что мы с Доком уволокли из тайника в загородном доме. Но они далеко, а необходимость поболтать по душам со сбрендившим духом имеется прямо сейчас.

— А может быть, сначала попросим Кота рассказать, что ему удалось узнать о происходящем? — Медленно проговорил Ней… И мы с Кимом пристыжено переглянулись. М — да, с известиями о моей одержимости и перспективой разобраться с ловушкой духов мы как‑то упустили из вида эту… мелочь. Хм.

— Да толком ничего узнать я так и не успел. — Я пожал плечами. — Бора устроили лагерь на поляне, соседней с той, где свалили нашу компанию. Там полно каких‑то научников, есть несколько палаток с чем‑то, напоминающим походные лаборатории… там же я нашёл ловушку. Охрана… Да, сам Тейго называл меня посредником, но о чем он говорил, я не понял. Хотя есть подозрение, что старичок затеял какой‑то масштабный ритуал… и эта сфера в ней тоже должна была участвовать. По крайней мере, я так понял, исходя из разговоров тех самых научников.

— Хм, шесть девушек, одержимый и… спятивший дух? — Ким задумчиво катнул пальцем сферу, тут же захрустевшую на каменном полу пещеры. — Никогда ничего подобного не слышал.

— А если представить, что Кота он считает слушающим? — После секундного молчания поинтересовался Ней, но его дядюшка отрицательно покачал головой. А я едва удержался от того, чтобы дёрнуться. Но повернувшись ко мне, младший Касим договорил, поясняя своё предположение. — Понятно, что на слушающего ты не похож, но если учесть кое — какие наши умения, которыми ты пользуешься, то ошибиться очень легко. Во времена гонений мистиков, кстати, многие из них пользовались маской одержимых, чтобы избежать преследования.

— Хм… Бора действительно мог принять меня за слушающего. — Медленно проговорил я. — Собственно, я и в экспедицию попал именно благодаря своим умениям…

— И все равно. Я не знаю ни одного ритуала, в котором мог потребоваться Кот, даже как слушающий. — Отмахнулся Ким, но тут же извинительно улыбнулся. — Впрочем, я не великий знаток ритуалов вообще, все‑таки, до нашего деда мне очень далеко.

— Так, может быть, поинтересуемся у него? — Почесав затылок, спросил Ней, но под взглядом старшего Касима, резко сник.

— Мне напомнить, кто из находящихся здесь, слинял из дома, и кого я пообещал вернуть на Полумесяц, едва найду? — Только что не промурлыкал Ким, с удовольствием наблюдая, как краснеет его племянник. Какие интересные новости я узнаю, это что‑то!

— Ну… извини, чушь спорол. — Со вздохом признал Ней и, явно желая свернуть с неудобной темы, встрепенувшись, предложил, — может, тогда займёмся духом? Вдруг он чего‑нибудь интересного расскажет?

«Съезд» был очевидным, неуклюжим, но… он удался. Кажется, Киму действительно нетерпелось «поболтать» со спятившим в заключении духом, и Ней прекрасно знал, куда бить. Как иначе объяснить ту готовность, с которой старший Касим прекратил глумиться над своим племянником и схватился за костяную сферу ловушки, я не знаю.

Работа одержимого с артефактом и его обитателем в корне отличалась от того, что обычно делал я. Он не пытался «прислушаться» к духу, почувствовать его эманации или хотя бы изучить саму ловушку. Нет, старший Касим просто как‑то тяжело выдохнул, и из его рта вылетело тонкое темно — серое «щупальце» дыма, тут же обвившее ловушку духа. Дым плотнел, наливался чернотой и продолжал наматываться на яростно засиявшую сферу, вскоре полностью скрыв её под собой, да так, что ни один лучик синего света не пробивался сквозь это, уже успевшее стать антрацитово — черным, покрывало.

Даже без Перехода я столь явно ощутил присутствие потустороннего, что невольно поёжился от пробежавшего по спине пронзительного холода. А дух все крутился вокруг ловушки, зажатой в руке Кима. Так продолжалось ещё минут десять, а потом сфера неожиданно хрупнула и осыпалась на каменный пол костяным крошевом. Рарра отпрянул в сторону и исчез, втянувшись под ногти только что сжимавшей артефакт руки старшего Касима, а с его ладони вдруг сорвался сгусток синего света. Рванул вверх и… растворился в своде пещеры.

Лихо. Боюсь, не видать теперь Тейго этого духа, как своих ушей. Проследив полет освобождённого «заключённого», я не сдержал улыбки.

Больше всего в древних мистиках меня бесит их отношение к духам. К этим, часто непосредственным, как дети, но разумным, пусть и по — своему, обладающим собственной логикой и понятиями о красоте и долге существам… Ну, как?! Как можно обречь на заточение в одиночестве ребёнка? Какой тварью надо быть, чтобы запереть безобидное существо в костяном шаре ради того, чтобы в доме всегда была горячая вода? Или, чтобы в комнатах всегда был свежий воздух? Что, суки, лень форточку открыть?!

И плевать, что уродов, занимавшихся заточением разумных существ, превращавших их в своеобразные управляющие модули для устройств, давно нет в этом мире. Остались их разработки, попадающие в руки таких тварей, как давешний художник, например… Пусть современные слушающие, как и стихийники, не могут повторить разработки мистиков в точности, но нынешние печати с успехом заменяют потусторонние силы моих древних предшественников, позволяя некоторым идиотам творить то же самое. Вот только заканчиваются подобные эксперименты всегда одинаково плохо. Запечатанные давно сгинувшими древними мистиками, за сотни лет заточения духи сходят с ума от безысходности и одиночества, а запертые нынешними печатями, мрут как мухи! Быстро, неотвратимо и часто в чудовищных муках. Я не знаю, что хуже… Особенно, когда мне приходится убивать очередного спятившего духа, вырванного чьей‑то глупой волей из древней ловушки.

А сейчас, я действительно был рад. Ведь в отпущенном Кимом духе, напрочь отсутствовал тот флёр безумия, что окружал его в ловушке! Не знаю, как Рарра это сделал, но… научусь. Обязательно научусь!

— Понравилось? — Недоверчиво глянув на мою ухмылку, осторожно поинтересовался Ким. Я кивнул.

— Наш человек. — Довольно констатировал Ней и хлопнул меня своей лопатоподобной ладонью по спине, да так, что меня чуть к стене не отбросило! Племянник, тем временем, смерил старшего Касима довольным взглядом и, радостно улыбнувшись, протянул, — я же говори — ил!

— А я и не возражал. Или забыл, что я уже разрешил ему приезжать на Полумесяц? — Фыркнул не менее довольный Ким.

— Но ты сомневался! — Обвиняюще ткнул в него пальцем Ней. — А я — нет!

— Молодец. Прозорливый ты наш. — Со вздохом покачал головой Ким и обернулся ко мне. — Извини, Кот, иногда их заносит. Что Ней, что Рорра… два сапога — пара. А я действительно рад, что он не ошибся в тебе… хотя у меня, признаюсь честно, в самом деле были кое — какие сомнения.

— То есть?

— Мы же тебя почти не знаем. А за пару недель обрывочного общения очень трудно понять человека. Вот, Ней был уверен, что ты поймёшь наше отношение к потустороннему. Уж очень ему понравилось, как ты ведёшь себя с домашними духами, а я… ну, я старый скептик, поэтому, уж извини, твоё доброе отношение к своим духам было для меня не слишком серьёзным доказательством правоты Нея. Тем не менее, как я уже сказал этому непоседе, приглашение семьи Касим посетить наш остров у тебя уже есть и… теперь я с ним полностью согласен.

— Хм… меня признали своим? — Я приподнял бровь, демонстрируя удивление.

— Считай, что так. К тому же, ты тоже одержимый, пусть и неправильный, так что, можно сказать, для нас ты почти родственник. — С усмешкой кивнул Ким и хлопнул в ладоши. — А теперь… готов узнать, что рассказал мне хранитель библиотеки?

— Библиотеки? — Удивлённо протянули мы с Неем, и клянусь, в его голосе явно проскользнули нотки Рорры. Кажется, дух был удивлён не меньше нас.