Разумеется, я далеко не мастер печатей, да и учеником наставника Химма являюсь лишь постольку — поскольку… Рандон в своё время решил, что раскрывать мою суть слушающего не стоит, хотя бы до совершеннолетия, а для оправдания пребывания босяка из Бокко в его доме предложил заключить ученический договор с Мастером Печатей их семьи. Должным образом оформленный и зарегистрированный, он снимал все возможные вопросы, касающиеся моего частого появления в Сейне. Ну, а особо любопытным, желающим узнать, каким образом я вообще смог попасть на глаза семье Рона, и почему они вдруг пригрели у себя нищего мальчишку, «посвящённые» скормят вполне правдивую историю о моей помощи в возвращении «потеряшки» Иммы домой.

Правда, Химма совсем не устроил такой «утилитарный» подход к его любимому делу, и он, заявив, что не станет терпеть подобную профанацию, взялся за моё обучение всерьёз. Так что, худо — бедно, но в печатях я теперь разбираюсь, по крайней мере тех, что связаны с духами и мистикой, ну и так ещё… по мелочи. И да, мне это интересно, хотя поначалу относился к занятиям весьма и весьма прохладно. Уж очень они напомнили мне «то» детство. Я ведь родился во времена, когда шариковых и тем более гелевых ручек не было и в помине, а в обязательный ученический набор входили перья и… чернильницы — непроливайки. Я до сих пор с содроганием вспоминаю уроки чистописания. Причём здесь это? Все просто. Основа печатей — каллиграфия! А значит, снова перья и чернила… Понятное дело, что вспомнив, как учился чистописанию в «той» жизни, я совсем не горел желанием вновь издеваться над своими руками и пальцами. Вот только доброму мастеру было плевать на мои хотелки, и он принялся честно отрабатывать наш договор. Пришлось соответствовать.

Интерес появился позже, когда от подготовительных работ мы перешли непосредственно к составлению печатей. И разожгли моё любопытство вовсе не руны, вписываемые в печать, а… составы чернил. Как оказалось, каждый «печатник» делает их для себя самостоятельно, в первую очередь потому, что обязательным ингредиентом в их составе является его кровь. И любая попытка использовать чужие чернила для нанесения печати заранее обречена на провал, поскольку именно тождественность крови позволяет печатнику напитывать свои творения собственной силой воли. Кроме того, самих рецептов чернил существует едва ли не больше, чем типов печатей, а некоторые входящие в них ингредиенты могли бы привлечь немало внимания посетителей какой‑нибудь кунсткамеры.

Вот, кстати, добравшись до дома и показав гостям их комнату, я попросил Кима продемонстрировать печать удерживающую его духа и был очень удивлён тем, что её автором оказался он сам. Тождественность воли была полной. А чернила, помимо его крови, содержали сок нескольких откровенно ядовитых растений, который долгое время контактировал с мистикой. Кроме того, я впервые в жизни видел печать — татуировку…

На мой вопрос, стоило ли оно того, Ким только пожал плечами.

— Традиция, Кот. В нашей семье с незапамятных времён принято делить свою жизнь с духами. Ребёнок Касимов получает духа — учителя и первую печать в семь лет… классическую, конечно. А в шестнадцать проходит Выбор, и согласившийся разделить с юным Касимом знания, дух дарит свою силу печати, которая запирает его в теле человека.

— Добровольное заточение? — Хмыкнул я. А ведь судя по тому, что рассказал Ким, так и есть. Оба участника действа сами соглашаются разделить жизнь друг с другом без всякой возможности расстаться до смерти носителя.

— Почему «заточение»? — Пожал плечами старший Касим. — Для любого духа получение тела — желанный опыт. А учитывая срок их существования, они просто не успевают «устать» от него. Так, например, Рорра и Рарра уже восемь поколений являются спутниками нашей семьи. И с удовольствием делятся своими знаниями, в ответ получая возможность наслаждаться нашими чувствами. Честное сотрудничество.

Да, всякое я уже здесь видел, но вот симбиотический союз людей и духов встречаю впервые. Любопытненько…

Открывая входную дверь в дом Кота, Имма готова была увидеть всякое. Неуловимого Шредера, например, предательски мурлыкающего на руках зачастившей в последнее время в этот дом Юсты, или её же, в очередной раз пытающуюся соблазнить Кота, щеголяя перед ним в коротком платье… у — у, плагиаторша!

Но вот к чему Имми была совершенно не готова, так это к виду какого‑то толстяка, с невнятным криком на бешеной скорости несущегося к лестнице на второй этаж и прижимающего к груди целую упаковку сосисок… местных… гадость какая!

Девушка проводила толстого бегуна ошарашенным взором и смогла прийти в себя, только когда тот скрылся на втором этаже. Но не успела она возмутиться, как мимо на такой же скорости пролетел ещё один незнакомец. Высокий худощавый мужчина с благообразной сединой и короткой бородкой, тихо матерясь себе под нос, бесшумно взлетел по лестнице следом за толстяком, вновь хлопнула дверь гостевой комнаты… и в доме воцарилась тишина.

— Эм — м… Ко — от? — Тихо протянула она, остановившись в дверях спальни друга.

— Утро. Завтрак? — Раздавшийся из‑за её спины голос, заставил Имму подпрыгнуть на месте.

— Ты меня напугал! — Развернувшись, она ткнула пальцем в грудь остановившегося в шаге от неё Кота, но тут до неё дошёл смысл вопроса. — С каких пор ты тратишь время на завтраки?

— С тех пор, как в моем доме поселились Ким и Ней. А если последнего вовремя не покормить, он буянит.

— И причём здесь завтрак? — Не поняла Имма.

— Холодильник заперт печатью. Ней просыпается в семь утра. — Короткими рубленными фразами принялся объяснять Кот. — Много свободного времени перед школой.

— Хм. Будем считать, что я все поняла. — Пробормотала себе под нос девушка и, заслышав насмешливый фырк Кота, встрепенулась. — Уговорил. Веди меня завтракать.

Но не успели они сесть за стол, как хлопнула входная дверь, и через несколько секунд в кухню вошла Юста… А Имми так надеялась, что хотя бы сегодня эта настырная корова обойдёт дом Кота стороной.

— Утро. Завтрак? — Как бы Имма ни надеялась, но интонации, с которыми её друг предложил Юсте присоединиться, ничуть не отличались от тех, что были адресованы ей самой. А так хотелось, чтобы в случае старосты они были похолоднее…

— С удовольствием. — Юста улыбнулась так, словно Кот её замуж позвал… или сразу в путешествие на медовый месяц. Имма не сдержалась и недовольно фыркнула, что не укрылось от старосты, но было начисто проигнорировано хозяином дома. Он просто приглашающе отодвинул стул и выставил на стол дополнительные приборы.

Омлет, приготовленный Котом, был оценён обеими девушками по достоинству и зверски съеден на месте. После чего обе витиевато, будто на спор, поблагодарили хозяина дома и, вцепившись каждая в свою кружку с чаем, замолчали, прожигая друг друга взглядами. А вот предмету их молчаливого спора, кажется, вообще не было никакого дела до противостояния подруг. Мурлыча себе под нос какой‑то незнакомый мотив, Кот возился со своим планшетом и настолько погрузился в процесс, что не заметил, как на кухне появился толстый Ней.

Тихо сопя и не обращая никакого внимания на пристально наблюдающих за ним девушек, молодой человек попытался тихонько прокрасться к холодильнику, расположенному как раз за спиной Кота, но стоило ему оказаться в шаге от цели, как вынырнувший из стены Броги обрушил на лоб бедолаги огромную мухобойку. От неожиданности толстяк, так похожий на ожиревшего медвежонка, взвыл, подпрыгнул и, зацепившись за «нечаянно» выставленную Котом ногу, приземлился на пятую точку. Хозяин дома очень правдоподобно сделал вид, что ничего не заметил.

Под взглядами сдерживающих хихиканье девушек, Кот, не торопясь, закрыл планшет, бросил его в стоящий у стены школьный рюкзак и, отставив опустевшую чашку, из которой он прихлёбывал во время работы чай, улыбнулся.

— Готовы? Пора в школу. — Поднимаясь со стула, проговорил он, но тут его взгляд упал на сидящего рядом толстяка, потирающего лоб, и хозяин дома покачал головой. — Я же предупреждал, Броги шутить не умеет. И к обязанностям охранника относится со всей ответственностью. Даже если ему доверили охрану одного — единственного холодильника. Рискуешь.